Нерон
Шрифт:
Денежная реформа
В 64 году — само собой, думать об этом начали еще в 63 году — Нерон решает реформировать денежную систему. Расходы, вызванные реформами, войной в Армении и восстанием в Бретани, подтолкнули его к этому. Больше того, император предусматривает новые расходы и предлагает убедиться в поддержке народа столицы деловых кругов. Реформа состояла в основном, по Плинию Старшему, в уменьшении веса золотых и серебряных монет. Со времен Августа золотая монета, называемая aureus, весила 1/40 римского фунта, серебряная же (денарий) [329] — 1/90. Нерон снизил вес первой из них до 1/45, второй до 1/96 фунта. Снижение веса было незначительным, почти незаметным. Соотношение между золотом и серебром изменилось в пользу последнего. Вес облегченного денария скорее соответствовал восточной драхме. Эта мера пошла на пользу не только налоговой системе, так как император владел приисками и контролировал их, но также всадникам и деловым людям, накапливающим деньги, как это делают в провинциях Востока. Одним взмахом стила он привел в соответствие все греческие и римские монеты, имевшие хождение в средиземноморском бассейне. Это было самое значительное мероприятие по систематизации денежных средств, предпринятое в I веке н. э. Оборот греческих денег был облегчен, но сенаторы, традиционно привыкшие к золоту, не пользовались этой реформой, хотя императорское
Правосудие
Придя к власти, Нерон, чтобы чем-то отличаться от Клавдия, пообещал сенаторам не решать самостоятельно вопросов правосудия. Императорский дворец — читай, покои принцепса — не был единственным местом для суда. Он выполнил обещание, то есть он остается императором, осуществляющим правосудие, открытым для всех, но на деле многочисленные политические, социальные или просто практические причины ограничивают его, мешают сдержать слово. Иногда Нерон поручал префектам преторий, а значит [331] вольноотпущенникам, проводить допросы и вершить правосудие. Император, впрочем, всегда был вторым среди своих помощников. Большинство важных процессов, в том числе и процессы политические, проводились перед сенатом. Духовные лица и наместники провинций тоже председательствовали на судах. Нерон был судьей, в основном уважающим закон, в частности в вопросах гражданского правосудия. Но императорская компетентность не была подчинена незыблемости статьи закона. Незачем говорить, что на принцепса и его советников часто оказывают влияние процессы, зависящие от рассмотренных дел другими, в частности сенатом.
При получении жалобы от просителя Нерон отвечал только на следующий день и только письменно. Следствие он вел обычно так, чтобы вместо общих рассуждений разбиралась каждая частность в отдельности с участием обеих сторон. Удаляясь на совещание, он ничего не обсуждал открыто и сообща. Каждый подавал ему свои соображения в письменном виде, а он читал их молча, про себя, а потом объявлял угодное ему решение, словно это была воля большинства. Среди больших политических процессов, где Нерон вершил верховный суд, самыми значительными были заговоры Пизона и Клавдия Квиринала, префекта флота Равенны в 56 году. Осторожный и хитрый Нерон отдает сенату на откуп Тразея. Но его дотошность и уважение к праву напрочь исчезают, если речь [332] идет о судьбе человека, который был или мог быть его политическим врагом.
Строитель
Нерон был великий строитель. Все толкало его строить, и строить пышно: мания величия, вкус к расточительству, абсолютизм, основанный на имперской доблести и эллинизме, — качества великих строителей, последователей Александра и парфянских царей, — наконец, новая ступень ценностей, которую требовало окружение. Сразу же после вступления на престол Нерон в течение всего времени нахождения у власти строил по примеру своих предшественников: Августа, Юлия Цезаря, Гая Калигулы и Клавдия. К 60 или 61 году — точной даты нет — Нерон предпринимает строительство дворца, протянувшегося на тысячи метров в длину в долине, разделяющей Палатин и Эсквилин.
Дворец Тиберия и Мезенский парк, так же как и другие императорские владения на Эсквилине — этот ансамбль назван проходным. Дворец исчез с лица земли, следов руин осталось немного, сад, украшенный статуями нимф, и портик разрушены. Дворец был построен из мрамора, в нем было много настенных украшений, произведений искусства, вывезенных из греческих храмов, так же Нерон будет поступать, украшая Золотой дом. [333]
По инициативе императора, до 64 года были возведены в Риме и другие сооружения. Мы уже называли деревянный амфитеатр, возведенный в 56-57 годах для боев гладиаторов на Марсовом поле, и Большой рынок, открытый в то же время, — круглое сооружение из двух этажей. На Марсовом же поле Нерон в 61 или 62 году построил гимнастический зал для сенаторов и всадников, пронизанный новым стилем нероновской эпохи. На руинах роскошных античных бань были возведены новые. Рим богат красивыми зданиями; одно на Эсквилине принадлежало Нерону.
После пожара города, пока строился Золотой дом, император жил в особняке, находившемся в парке Сервилия. Здесь он узнал о раскрытии заговора Пизона. Принцепс был также инициатором строительства больших общественных зданий, каких во множестве возвели в Италии. При нем было закончено строительство искусственного порта в Остии, начатого Клавдием. В этом же городе в 62 году Нерон рассмотрел проект соединения Остии и Рима. Он собирался продлить городские стены до Остии, а море, по каналу, подвести к самому Риму и от него возвести большую стену, похожую на ту, что соединяет Афины с Пиреем. Этот проект, задуманный после пожара Рима и наводнения 62 года, никогда не был воплощен. Император и его окружение надеялись таким образом улучшить снабжение Рима. Сестерции, отчеканенные [334] в 64—66 годах, на лицевой стороне изображали приицепса, на обратной — порт Остии с плотиной и маяком, а иногда богинь Юнону и Цереру. В стадии проекта были еще более серьезные и сложные системы каналов. Наконец, чтобы избежать интенсивного судоходства вдоль итальянских берегов, Нерон подумывает о том, чтобы корабли прибывали непосредственно в Рим. Для этого было решено построить канал, который связал бы города Кампании с озером в Оверни, а Остию — со столицей. Этот ансамбль, который архитекторы Север и Целер должны были спроектировать, нужно протянуть на расстояние 100 километров. Болота подлежали осушению. Но трудности, связанные с работами на Овернских холмах, заставили закрыть проект. Кроме того, начали строить купальню от Мизен до Овернского озера, крытую и с портиками по сторонам, куда хотели отвести все байские горячие источники. Для производства этих работ Нерон приказал свезти отовсюду в Италию всех ссыльных, и даже уголовных преступников приговаривали только к этим
работам. В провинциях императорское правительстве тоже не оставалось безынициативным, стараясь улучшать сеть дорог. Есть свидетельства об этих благоустройствах в горной Галлии, во Фракии и на Востоке, в Бетании и Сирии. В Лузитании был перестроен театр, и проведены работы по благоустройству в Летис Магне (Ливия). [335]Пожар в Риме
В ночь с 18 на 19 июля 64 года вспыхнул пожар, уничтоживший императорскую столицу. Шесть дней бушевал огонь, пока не превратил город в руины. Позднее пожар охватил и Марсово поле и продолжался еще три дня, однако на этот раз не произвел больших разрушений. 27 июля 64 года все было кончено. Пожар не был внезапным. Узкие и постоянно запруженные улицы, большое количество дерева и воспламеняющихся материалов, жара, засуха, очень сильный ветер, поднявшийся в это время, объясняют все. Размеры разрушений от пожара могут показаться выдуманными. Источники рассказывают, какие разрушения и бедствия постигли город. Огонь вспыхнул в районе Большого Цирка, близко от расположенного между холмами Палатина и Целия рынка где в лабазе было складировано большое количество товаров. Отсюда огонь распространился на Палатин и по проходному дому достиг Эсквилина. Из четырнадцати районов города только четыре избежали несчастья, три были полностью разрушены и еще семь серьезно пострадали. Большое количество инсул, красивых домов, дворцов, садов, храмов и общественных памятников сгорели полностью или частично. Храм богини Луны был полностью разрушен, храмы Юпитера и Аполлона, возвышавшиеся на Палатине, храм Весты, библиотека на Палатине, [336] театр Марцелла и дворцы Тиберия и Нерона жестоко пострадали от пожара, а с ними и множество зданий. Частично огонь пощадил только Форум и часть Капитолия. Страх и паника царили повсюду. Некоторые римляне, потеряв голову от несчастья, покончили с собой. Нерон быстро вернулся из Анция, где обосновался, покинув Рим из-за ужасной жары. Временные дома были построены по его приказу, на Марсовом поле, в садах Ватикана и его дворце и открыты для потерпевших. Продукты питания доставлялись из Остии и ближайших к столице городов, цены на хлеб были искусственно снижены.
Общественное мнение обвиняло принцепса в том, что он виновник пожара, и напрасно, как мы уже доказали. По этому вопросу источники разделились. Сенека подчеркивает особенную опасность, которую представляет для города нерациональное строительство, где дома нагромождаются друг на друга. Кажется, Кливий Руф тоже считал Нерона невиновным, как Иосиф Флавий и Марциал, несмотря на их неприязнь к принцепсу. Что касается противников императора, то в них нет недостатка: Фабий Рустик, а также Плиний Старший, автор «Октавии». Позднее Светоний, Дион Кассий, Евтропий, св. Иеремия и Огоз формально обвинили Нерона в том, что он послал своих людей поджечь город и поддерживать огонь только с одной целью — получить возможность перестроить Рим по своему желанию. Тацит повел себя двойственно, приведя в [337] своем рассказе две различные версии: одну — невиновности принцепса, где расхваливали рвение, с которым тот боролся с огнем, — версия исходила, возможно, от Кливия Руфа; и другую, принадлежавшую, должно быть, Плинию Старшему и Фабию Рустику, обвинявшую Нерона. Город был еще в огне, когда распространилась версия о виновности императора. Оппозиция, подготавливающая заговор, была особенно в этом заинтересована. По Светонию, первыми обвинителями были враги Нерона — это известно. Меры, принятые против христиан в 64 году, свидетельствуют о правдоподобии этих слухов. Плебеи тоже не были единодушны. Не прошло и года после трагедии, а Субрий Флав уже назвал Нерона поджигателем. Некоторые факты подтверждают эту гипотезу: сначала сомнительная реконструкция столицы и возведение Золотого дома на руинах зернохранилища и лабаза, где начался пожар, затем свидетельство того, что поджигатели пробегали по улицам Рима, поддерживая огонь. Он спрятался от гнева населения, чтобы избежать расправы. Кое-кто мог признаться, что их подослал Нерон. Возможно, среди этих людей были рабы императорского дома, действующие куда подует ветер в надежде на большую добычу. Иные с сарказмом высказывались, что император-кифаред благодаря этому пожару вдохновился как поэт, сочиняя в то время «Взятие Трои». То, что эта гипотеза соответствовала его темпераменту, не [338] вызывает никаких сомнений. Он должен нести ответственность за пожар, и нужно это признать. Даже если Нерон и созерцал горящий город с холма на Эсквилине, даже если это зрелище вдохновило его на стихи, император не поджигал Рима. Много раз замечали, что Нерон мог бы выбрать лучшее время, чтобы действовать, а не ночь в полнолуние, слишком светлую, чтобы не выдать поджигателей. Отныне он обвинял христиан в том, что те полностью виновны и хотят таким образом отвести от себя подозрения. Логика есть, но, как будет видно, не во всем.
NOVA URBS
Нужно было перестраивать город. Нерон решил, рассказывает Светоний, придать новую форму зданиям, чтобы перед домами и особняками находились портики с плоскими крышами, с которых можно было бы тушить пожар. Возводил их за свой счет. Он принял различные меры, как вспоминает Тацит, — выравнивание домов, расширение улиц, обязательное снижение высоты зданий, финансовая помощь, для того чтобы дома строили из камня, а не из леса, скорая общественная помощь в случае пожара, наконец, увеличение мест для сбора воды. Родится новый город на месте старого. Ничего не должно было быть построено случайно. Все [339] строительство подчинялось одному градостроительному плану.
Возможно, Нерон хотел с помощью этой реконструкции прекратить слухи о том, что он думал перенести столицу и покинуть Рим. Строя более пышный и роскошный новый Вечный город, он действительно сделал его самым величественным в Римской империи: возрождение, которое, в его глазах, стало символом. Светоний считает даже, что Нерон задумал перестроить столицу еще до пожара.
Археологические раскопки подтверждают, что дома для встреч были укреплены и снабжены колоннадами. Система акведуков в городе была усовершенствована: была построена еще одна ветка в аква Клавдия; Большой Цирк и рынок очень скоро были перестроены. Основная городская артерия расширена и переделана в широкую улицу, окаймленную большими портиками. В нее вливались другие улицы, достаточно широкие, снабженные аркадами.
Императорский дворец представлял точку отсчета и центр новой городской системы. Работы, которые производились в этой части Рима, продолжались и при Веспасиане.
Как эллинские монархи, принцепс желает придать реконструкции столицы мистическое значение. Так, Рим должен был стать более красивым городом, «Новым городом», в котором возвышается Храм Солнца, открываясь лучам благотворного светила. Там будет жить «бесподобной [340] жизнью» Лагидов, эллинских правителей Египта, Аршасидов и парфянских царей. По Тациту, предполагалось, что Нерон ищет славы, основывая новый город, и хочет дать ему свое имя. Нерон считал себя прекрасным и достойным, вторым создателем Рима, новым Ромулом. Фреска на рынке Помпеи, сделанная чуть позже пожара, представляет императора театральным принцепсом, держащим трофеи, сидящим на груде оружия и увенчанным венком победителя: намек на сравнение с Ромулом. [341]