Нерождённый 4

Над его головой сразу же появляется небольшой призрачный кинжал, видимый только мне — он означает что сейчас марионетка находится под формулой усиления.

— Как ты? — спрашиваю я.

— Что-то с кровью, — Кайоши вытягивает руки вперёд, разглядывая свои пальцы. — Как будто она стала очень сильно пульсировать.

— Достань меч, — приказываю я.

— Нет, — говорит он. — Ты сейчас заставишь меня прыгать вниз, — он кивает на нору под нами. На нору из которой в свете звёзд уже видны любопытные глаза джанку — мы для них добыча… скорее всего, очень вкусная добыча. Но пока недоступная — слишком высоко.

— Не так быстро, — успокаиваю я его. — Я не для того тебя с того света вытаскивал, чтобы так легко скормить прыгунам.

Кайоши, немного успокоенный моими словами, послушно вытаскивает свой меч из ножен и замирает, ожидая приказов.

— Обычный взмах — сделай его, — говорю я показывая жестом.

Кайоши коротко рубит воздух и тот рассыпается на осколки.

— Неплохо, — говорю я, удовлетворённый тем, что увидел. Чем сильнее удар, тем более мелкие осколки получаются.

Рисую еще одну формулу усиления, затем ещё одну, затем четвёртую и… останавливаюсь. Пока достаточно. Следом кастую на Кайоши четыре формулы ускорения марионетки. Кастую и тут же над его головой появляются еще и четыре крохотные призрачные стрелы — символы ускорения.

— Со мной что-то не то, — говорит, испуганно разглядывая свои пальцы.

— Что именно не то? — я подхожу ближе чтобы разглядеть. Вены на них набухли и сейчас кажутся твёрдыми как камень.

— Просто останови меня, — говорю я, выхватываю шигиру и сношу голову Кайоши… то есть я собираюсь снести ему голову, но тот лишь легко уворачивается, а в ответ касается лезвием своего меча моей шеи.

— Неплохо, — повторяю я, стряхивая с плеча совсем крохотные осколки воздуха, который остались после удара Кайоши.

— Ты такой медленный, — пожимает плечами он. — Я мог бы вздремнуть, пока ты пытался поцарапать меня.

— Это я не я медленный, болван, — беззлобно говорю я. — Это ты моя очень быстрая марионетка, которой совсем скоро предстоит нырнуть в нору к джанку.

— Нет, — качает головой Кайоши и начинает пятится от края и от меня. — Только не это.

Добавляю на него еще три формулы усиления и столько же — ускорения. Теперь над головой брата семь призрачных кинжалов и семь стрел…

— Или ты машина смерти, — говорю я, — или я ничего не понимаю.

— Я не буду туда прыгать, — качает головой он. — Кровь в моих венах сейчас закипит, но я всё равно не буду туда прыгать. Мне нравится жизнь, я слишком недавно заполучил её, что бы сдохнуть вот так глупо.

— Ладно, — я отворачиваюсь и иду к катанскому мостику.

Забравшись на самый его верх, заставляю опустить Орлана ниже. Настолько ниже, что первый и самый смелый — или самый голодный — из прыгунов запрыгивает на палубу.

Запрыгивает и видит там Кайоши… Кайоши ошалевшего от страха. Он то еще помнит, как такой же точно джанку чуть не прикончил его. И было это не так уж и давно.

— Просто убей его, — советую я.

— Тебе хорошо об этот говорить, стоя там, наверху, — Кайоши отступает на шаг. — Эти твари быстры как смерть.

— Уже нет, братец, — качаю я головой. — Уже нет. Уверен, ты сможешь удивить его своей скоростью.

Джанку прыгает и не долетает до Кайоши совсем чуть-чуть — тот отсекает ему голову и отступает на шаг в сторону, пропуская мёртвое тело мимо.

— Что это было? — испуганно спрашивает Кайоши поглядывая на свои руки… они дрожат?

— Ничего особенного, говорю я, — ты просто прикончил джанку в полёте… и я не припомню никого, кто бы мог устроить такой трюк.

— Ты шутишь?! — он пятится, разглядывая мёртвое, безголовое тело твари, замершее на палубе неподалёку.

— Нет. Ты всё время называл меня демоном… вот теперь и ты тоже. И это на тебе всего лишь четырнадцать формул. Я бы мог повесить в два раза больше, и… мне даже трудно представить, во что бы ты превратился.

Спускаюсь к нему, приобнимаю и говорю почти на ухо — не хочу чтобы нас подслушала даже ночь. — Вот когда я, а это будет совсем скоро, стану Возвышенным, то смогу влить в тебя больше шестидесяти формул сразу…и я не завидую тому, кто захочет встать на твоём пути.

* * *

— Ты всё еще хочешь чтобы я туда прыгнул? — Кайоши стоит на самом краю, прямо над чёрной дырой.

— Да. И потом мы полетим дальше, потому что рассвет совсем скоро, а путь предстоит неблизкий.

— Может быть, добавишь еще пару формул? — он ёжится, уже, видимо, представляя, как будет опускаться в нору.

— Нет. Не наглей. Вперёд!

Он набирает больше воздуха, словно собирается нырять, но вместо этого даже не прыгает, а просто взлетает.

Взлетает и зависает над дырой.

Для прыгунов он сейчас совсем лёгкая и заманчива добыча — первый из джанку выстреливает своим быстрым телом сразу и сразу же натыкается на лезвие меча. натыкается и взвизгнув, падает вниз, в темноту норы.

— Слишком много формул, — говорю я. — Хватило бы и трёх.

Стремительные тела джанку вспархивают из черноты дыры одно за другим и одни за другим, уже мёртвые, падают обратно.

И при этом Кайоши кажется почти неподвижным — редкие молниеносные удары ускользают от моих глаз на фоне ночного неба.

— Опускайся ниже, — говорю я. — Хватит уже трусить… ты не можешь себе этого уже позволить.

— Не могу?! — он отсекает головы еще паре прыгунов и поворачивает лицо ко мне.

— Конечно.

— Но почему?

— Ты глава клана. Ты, чёртов, теперь настоящий глава клана. И никто… запомни это, брат, никто не должен увидеть твоего страха. Даже на мгновение. Никто кроме меня — только я один прощу тебе это.

Я вдруг вижу — он понял. Нет, не так — он решил для себя что-то.

— Спасибо.

— Не за что. Лучше не отвлекайся.

Предупреждение это не просто так — пока Кайоши поглядывал на меня, размышляя над сказанным, один из прыгунов успел повиснуть на нём.

Ненадолго — Кайоши перерубает ему шею, отрывает уже мёртвое тело от себя и бросает вниз, под радостные визги других джанку — у них там внизу, в темноте, сегодня пир.

— Ну давай же. Ныряй! — Нетерпеливо тороплю его я.

И он ныряет… Просто и исчезает в темноте норы.

Дальше я уже ничего не вижу, лишь слышу. Вой джанку, треск лопающихся под ударами меча костей, звон рассыпающегося на осколки воздуха… я бы посмотрел на то, что там внизу творится.