Нерождённый 4

Кайоши забыв о своём стуле, вдруг оказывается рядом, обнимает и кричит, почти оглушив, кричит вместе со всей толпой.

— Я счастлив, брат. Я счастлив, — кричит он. — И я очень сильно надеюсь, что и ты тоже.

* * *

Орлан висит высокого над городом — я поднял его выше. Не хочу, чтобы рядом этой ночью был кто-то кроме мои жён.

Прямо здесь на палубе, под навесом убранным роскошными тканями, кроме огромной постели есть еще и не менее внушительная фарфоровая ванна на золотых ножках. Я видел её в доме господина Эное, в самые первые дни пребывания в этом мире и помню как тогда восхищался её размерами, глубиной и роскошью.

И теперь эту ванну Джун, старательный Джун, приказал притащить сюда, чтобы я и мои жёны оказались в постели изнеженные горячей водой и нежным мылом.

Спасибо, дружище Джун… если я когда-нибудь займу трон, то заберу тебя к себе в Новый Токио, а Кайоши… Кайоши пусть ищет себе нового помощника.

Город внизу еще шумит, еще почти никто не хочет уходить из за праздничных столов. Пусть радуются, пусть ликуют — нечасто такое случалось в Небесном Утёсе за последнее время. Они там все пьют и благословляют этот день, а мы здесь вчетвером… мы остались вчетвером. Я, Эми, Алиса и… ночь, которая сегодня будет смотреть на нас.

Я стою на самом краю палубы и смотрю на огни города внизу, на дрожащие звезды — такие близкие сейчас… и на обнажённых девушек, которые трогают воду в ванне, прежде чем забраться внутрь.

— Да, залезай же, — Эми смеясь подталкивает Алису, а потом, не дождавшись её, спрыгивает в ванну сама, заставляя взлетать в ночное небо тысячи сверкающих брызг.

— Интересно, наш господин присоединится к нам или так и будет рассматривать звезды, — интересуется Эми поглядывая на меня… ну да, мы так давно были с ней вместе… её юное горячее тело требует любви.

— Я скоро, — успокаиваю я её. — Вы пока хорошенько помойте друг друга… я хочу чтобы вы были чистыми… везде.

Да, впереди у меня брачная ночь, но сейчас, пусть хотя бы пару минут, я хочу побыть наедине с небом и днём который прошёл. Это был не самый простой день, но закончился он хорошо.

Я смотрю на темноту пустошей за стенами города и вспоминаю слова И-себа которые он сказал, когда я засовывал в печь тело Сакаи. Эти слова, услышанные сегодня, никак не выходят у меня из головы.

— Скоро всё станет плохо. Очень плохо, — сказал он, когда я появился телом Сакаи рядом с печью.

— Не каркай! — отмахнулся я от него, как всегда сжигая кожу на ладонях о раскалённую решётку и прокусывая губы от боли.

— С юга идёт то, что никому не остановить, — сказал он и слова его впервые звучали странно, зловеще. — Ад, который никому не остановить. И даже Пауки спрячутся, пережидая бурю.

Затолкнув тело внутрь и захлопнув решётку, я отошёл дальше и почти без сил упал на горячий песок — дожидаясь пока тело сгорит… я лежал там нна горячем песке, смотрел в багровое небо и думал над словами И-себа.

Я не хочу Ад… здесь когда-нибудь станет спокойно? Я бы занял трон, добрался до Первородных, закончил контракт, а потом вернулся бы к себе.

К Лоли, лицо которой уже почти не помню, к своему бунгало и к двум миллиардам, обещанными И-себа… Я бы, наверное, уже никогда не брал новые заказы… зачем они, если денег хватит до конца жизни, даже если я буду сорить ими.

Вот только… хочу ли я возвращаться в свой мир? Да, там спокойно, там можно ходить по улицам, не боясь что сзади на спину запрыгнет голодная хидо. Там не нужно бороться за жизнь и не нужно никого защищать… там спокойно, да.

Вот только я уже не уверен в том, что хочу вернуться туда.

— Господин, — Эми зачёрпывает ладонями горсть горячей воды и бросает её в меня. — Разрешите нам помыть вас.

О, пока я задумался они уже обе успели забраться в искрящуюся под светом факелов воду и теперь смотрят на меня… смотрят на меня так, что сил стоять вот так, на краю палубы, на краю неба, у меня больше не остаётся.

Быстро сбрасываю одежду и залезаю в горячую воду, залезаю чтобы сразу же сесть, но меня останавливают.

— Нет-нет господин, — Эми строго качает головой. — Постойте под светом факелов. Так нам будет удобнее мыть вас. Она берёт мыло, огромное душистое мыло, намыливает себе ладони, а потом отдаёт его замершей, робеющей Алисе, а сама встает, обнажённая, сверкающая струйками воды стекающими по её великолепному телу и начинает ласково намыливать меня….

Эти лёгкие нежные прикосновения, небо которое совсем близко, вино внутри меня и город внизу… мне нравится.

Эми обнимает меня, прижимаясь грудью к моей груди, залезая своими пальчиками между нами, задевая ими мои соски и… свои.

— А что делать мне? — спрашивает Алиса.

— Тебе нужно помыть нашего господина внизу, — Эми показывает взглядом на мой член, который давно уже проснулся… разве такие нежные прикосновения, близость двух обнажённых девушек, теперь принадлежащих мне, и тёплая вода могли оставить его спящим?

— Я никогда не мыла его, — Алиса держа мыло в ладошках, намыливает их разглядывая мою штуку, которая сейчас совсем близко от его лица.

— Думаю, у тебя всё получится, — Эми прижимается к моим губам своими, а её руки скользят по моей талии, обнимая.

— Только вы не забудьте про меня, — грустно говорит Алиса, начиная потихоньку намыливать мой член.

Не забудьте?! ну уж нет, я слишком долго мечтал об Алису в свой постели!. О теле, послушном, отрытом любым моим желаниям… готовом на всё.

Эми выпускает меня и присаживается к Алисе.

— Не забудем. — она обнимает её. — Я хочу чтобы сегодняшняя ночь была твоей. Только твоей… а я… я не буду вам мешать. Я буду просто смотреть… и, может быть, совсем немножко ласкать себя… если наш господин разрешит.

— Ну нет! — Алиса обнимает её и прижимает к себе. — Не бросай меня! Это наша ночь — моя и твоя… я хочу чтобы было так.

— Хорошо, — соглашается Эми. — Тогда нам не стоит откладывать всё это слишком надолго… я так сильно соскучилась по своему мужу. Я так долго ждала.

— А ты не представляешь как сильно я соскучилась по нему, — улыбается Алиса. — Я целую жизнь ждала.

* * *

Сначала мы просто лежим смотрим на небо, трогаем его, трогаем друг друга и целуемся. Мы очень долго целуемся смотрим на небо и трогаем другу друга.