Нерушимый 10
Шрифт:
С выходом в поле двух здоровяков натиск на наши ворота усилился.
Трибун уже не слышно. Они там орали, скандировали, но шум в ушах… Я был, как полевой игрок — весь взмыленный, замотавшийся, уже не различал, кто бил. Перчатки насквозь мокрые, футболка прилипла к телу. Каждый прыжок давался все тяжелее, будто гири к ногам привязали.
И вот опять проход и выход, и пасы в штрафной, неожиданный и дерзкий удар в нижний угол от Скамакки. А я уже двинулся в другую сторону, уже падал, купившись на ложное движение Ретеги. И, как в замедленной съемке, видел этот мяч, что нес победу итальянцам… Время растянулось, как резина. Каждая миллисекунда — вечность. В голове
Ф-ф-футбольный бог! Я так и остался валяться, хлопая по ладоням подбегающим нашим, и бестолково улыбался. Все-таки футбольный бог на нашей стороне!
Защитники видели, что я сделал, потому прыгали, обнявшись, как когда забили гол. Остальные упали, где стояли, поползли к бровке — пить.
Но это не конец игры. Ничьих в финале не бывает. Должен быть победитель.
Пенальти.
А вот это уже — моё. Я сел, чтобы подняться и пойти за бутылкой воды, что валялась за воротами, но вдруг понял, что перед глазами все плывет, а ноги не держат. Твою мать, как же не вовремя! Мне бы сожрать чего-то, да хоть глюкозы выпить, а то толку от меня, как от паралитика.
Придерживаясь за штангу, я поднялся, пошатываясь, добрался до воды, снова сел на газон. Рев трибун напоминал сдавливающий череп гул бомбардировщика. Микроб первым сообразил, что случилось, подбежал ко мне и спросил:
— Жрать?
Я кивнул, и он отдал свою поллитровую бутылочку.
— Витамин С плюс глюкоза, — подмигнул мне он.
Вот ведь хитрец! Он истощался раньше меня, когда включал способности, потому запасся топливом. Я выхлебал его запасы за пару секунд, прислушался к ощущениям. Гул рассыпался на множество звуков, зрение стало четче, усталость откатилась. Я попытался зажечь солнце за грудиной, но там было пусто.
— Все нормально? — крикнул Валерий Кузьмич, я показал «класс».
Все-таки сказалась ночная нервотрепка. Как бы ни был молод организм, нервы есть нервы, недосып есть недосып. Я попрыгал, поприседал, пару раз отжался, проверяя, слушается ли тело. Все как обычно. Реакция, по идее, при мне. Умение считывать желания тоже при мне. Я не так внимателен и не так собран, как обычно, но все равно у меня куча преимуществ! Рано расстраиваться. Только бы тело не выдало какой финт.
Теперь от меня зависело всё. Только от меня… Хотя и от ребят тоже — они должны были забивать.
По жребию первыми били мы. Это плохо. Всегда лучше, когда видишь, как сыграл-пробил соперник.
На точку вышел… Джикия. Который в реальности Звягинцева был так себе пенальтистом. Поглядел в правый угол, в нижний левый. Разбежался, целя вроде как вниз и влево, а ногу поставил, словно будет бить вниз и вправо. А сам тихонько тюкнул по центру, прямо над падающим двухметровым Доннаруммой.
Есть! Гол! Георгий — красава! 1:0!
Моя очередь. Глядя, как сдержанно радуются наши, я ударил перчаткой о перчатку, попрыгал на линии, шагнул влево-вправо, пошевелился в рамке. Встал. Наши замерли в центральном круге, вытянув шеи. Тренеры тоже замерли, и остановились четки в руке Бердыева. Когда бить пошел Кьеза, четки ожили, я напрягся, сосредоточившись на нем. Чего ты хочешь, Федерико?
Прищурившись, он посмотрел на меня. Левый нижний. Правый нижний. Левая «Девятка». Давай, определяйся! Похоже, он решил бить, как пойдет. Твою ж…
Разбег.
Удар!Я метнулся вправо и вверх, но слишком медленно. Сообразил, что мяч летит в центр, еле успел опустить руки, чтобы он не ударил мне в живот. Мягко приземлился. Унял частящее сердце. Затупил, и это меня спасло. Но тупить больше нельзя. Конечно, доказано, что молния бьет дважды в одно место, но вероятность этого исчезающе мала.
Меняемся местами с итальянцем. Он поплевал на перчатки, растопырился, занимая все пространство. Против него — хитрый Кокорин. Когда вратарь такой огромный, пространство для маневра сужается. Давай, Саня, не подведи.
Разбег… Удар! Тьфу! Кокорин пробил мимо. Видно, что целился в самый угол. Но — мимо. И пошел, повесив голову.
Снова я в рамке. Я спокоен. Я не слышал ничего, кроме гула в ушах, и ощущал, как кровь бегает, насыщает кислородом мышцы и мозг…
Итальянцы доверили бить пенальти Скамакке. Этот как долбанет — можно и не удержать мяч. А бить он собирается в верхний левый угол. Я сгруппировался для прыжка, стараясь не выдать будущую траекторию своего движения, поглядывал то вниз, то влево, куда и он. Думаешь обмануть меня? Ну-ну.
Разбег, удар! Я прыгнул, вытянув руки…
Мимо! Тоже мимо! А ведь если попал бы, мяч, летящий с такой силой, мог меня травмировать, и пришлось бы отдуваться Максу.
Снова на воротах Доннарумма. Кто против него? Только не Дзюба! Это может сделать to kerjakov, то есть промазать, как неоднократно уже делал. Фух, не Дзюба — Уткин. Дорогу, как говорится, молодым. Но кто еще? Да некому особо. У итальянцев с пенальтистами получше.
Даниил посмотрел на вратаря, на ворота, снова на вратаря, разбежался, глядя прямо… И пробил ровно между ног Доннаруммы. Точнее, было бы между ног, если бы он не прыгнул. 2:0!
Трибуны затаившие дыхание, радостно взревели. Это не испанский, а итальянский стыд. Просто стыд и позор пропустить такой бесхитростный удар: голкипер сам себя обманул. Расчет Уткина оказался верным.
Моя очередь. Только бы силы не иссякли! Потому что против меня — очередной здоровяк, Матео Ретеги, который в этой реальности выше своего двойника на два сантиметра.
Он очень хотел унизить советского вратаря, отомстить за своего голкипера, но понимал, что я жду чего-то подобного, и колебался между верхними углами. Поскольку чаще бьют в левый, выбрал правый.
Разогнался и ка-ак долбанет! Я прыгнул как можно выше, чтобы принять мяч обеими руками, согнутыми в локтях, и распределить нагрузку. Отбил. Запястья прострелила резкая боль, особенно левое, аж слезы выступили. Я зашипел. Падая, прижал к себе руку.
Трибуны орали. Матео стоял, растопырив руки, весь его вид говорил: «Как же так? Не верю! Он и правда гений? Или мысли читает?» Как же ты прав. Читаю, блин. Но это недоказуемо.
Четвертый удар по воротам соперника. Дзюба! Давай, Артем, хоть в этот раз не начуди! Потому что я, похоже, не боец, запястье так и не проходит. Подарочек от Ретеги, месть за вратаря.
Карпин был, видимо, против Дзюбы и стоял, закрыв лицо руками. Артем выражал крайнюю степень сосредоточенности, шевелил губами, будто молился, и смотрел на ворота, как наметивший цель бык. Главное, чтобы не как тот самый баран.
Знал бы ты, Артем, как много от тебя сейчас зависит, постарался бы.
Разбег, удар! Правая «девятка», а вратарь прыгнул влево. Эх, Джанлуиджи, кто ж тебя сегодня так сглазил?!
Я улыбнулся, закрыв глаза. Забыв об усталости, набежала вся команда с диким криком, слившимся с ревом трибун. Подхватили, потащили… Всё! По пенальти — 3:0!