Несбывшиеся надежды
Шрифт:
Предзащита докторской диссертации Наумова состоялась на кафедре ремонта авиатехники Киевского института сразу по окончании летних каникул. Из Москвы, чтобы поддержать соискателя, прибыли начальник его отдела Гальчук и ставший уже профессором Иванов. Иванов согласился быть оппонентом. В Киеве на заседание кафедры пришли дать положительные отзывы главный инженер завода и представитель ОКБ Антонова. На их самолетах был успешно проведен последний эксперимент по восстановлению агрегатов.
Доклад Артёма был встречен с большим интересом. Сделал он его четко, на вопросы отвечал исчерпывающе и плакаты наглядно
Но главным ее итогом было то, что кафедра рекомендовала ученому совету принять диссертацию Артёма к защите и утвердила, кроме Иванова, еще двух оппонентов — докторов наук: своего профессора Мухина и видного специалиста по ремонту авиатехники из Военно-воздушной академии. Важно было и то, что Киевский завод утвердили в качестве ведущего предприятия по оценке практического значения диссертации.
Казалось бы, «лед тронулся», но произошло то, чего и следовало ожидать. Ковач воспринял успех Артёма болезненно и немедленно вызвал его к себе.
– Ну, и как ты себе мыслишь защиту без поддержки института? — напрямую спросил он. — Думаешь, что проскочишь без моего отзыва?
— Почему же без отзыва института? Ведь моя работа оценена положительно. Вы же сами недавно подписали мне характеристику, — сделал попытку уладить отношения Артём. — Разве я чем-нибудь провинился, Рудольф Юрьевич?
— И ты еще спрашиваешь? — грозно нахмурил брови начальник. — Я предупреждал, чтоб не лез защищаться прежде меня! Как же ты посмел?
— Я уже два года сижу с готовой работой, ожидая вашей защиты.. И потом, Казанцев мне сказал, что вы... не возражаете, — запинаясь от волнения, старался оправдаться Артём. — Разве он не говорил с вами?
— Ну и наивный ты человек! Как будто не от мира сего, — усмехнулся Ковач. — Давно бы пора понять, что слушать надо только своего начальника! — он сделал паузу, как бы решая, стоит ли быть откровенным, и все же сказал: — Напрасно надеешься! Понятно, я обещал шефу снабжения лично не препятствовать, если... — Ковач посмотрел на подчиненного с нескрываемой издевкой, — у тебя с диссертацией все будет в порядке.
— Но у меня с ней все в порядке! — не выдержав напряжения, воскликнул Артём. — Диссертацию признали удовлетворяющей требованиям ВАКа и рекомендовали к защите.
— Неужели? Я думаю, они в Киеве немного поторопились, — презрительно скривился Ковач. — У меня есть сведения, что кое у кого и к ней, и к тебе лично имеются претензии. Но я, как и обещал Казанцеву, — в глазах его мелькнула насмешка, — от этого дистанцируюсь.
— Какие еще претензии? Первый раз об этом слышу, — недоуменно поднял брови Артём. — Если это подлая провокация, то она будет разоблачена, и вы, Рудольф Юрьевич, не останетесь от этого в стороне.
— Это что, угроза в мой адрес? — нахмурился Ковач. — Только посмей поссорить меня с Казанцевым, живо вылетишь из института!
— Ни с кем я не собираюсь вас ссорить, — миролюбиво ответил Артём, сдерживая гнев, чтобы окончательно не испортить отношений. — В чем же моя вина, Рудольф Юрьевич? На моем месте вы тоже не стали бы больше ждать, сами знаете, диссертация может устареть, а это большой труд.
Ковач на это ничего не ответил, но дальнейшие события
показали, что ждать от него пощады не приходится.Вскоре худшие подозрения Артёма подтвердились, и события в институте стали разворачиваться с калейдоскопической быстротой. Орудием затеянной Ковачем провокации был избран его бывший аспирант Хлебников, работавший у него в секторе. В свое время для того, чтобы тот успешно защитился, Артёму пришлось потрудиться. Молодой человек был усердным, но способностями не отличался и особенно грешил слабой грамматикой. Так что, когда удалось привести в порядок научную сторону его диссертации, профессор, который должен был стать оппонентом, решительно отказался:
— По содержанию работа отвечает требованиям ВАК, но написана корявым языком и содержит много орфографических ошибок. Хлебников настолько безграмотен, что не достоин быть кандидатом наук.
— Но он ведь претендует на ученую степень в области технических наук, а не литературы — попытался защитить подопечного Артём. — Я указывал ему на ошибки в тексте, но он, видно, самостоятельно исправить не смог.
— Ученая степень требует не только специальных знаний, — упорствовал профессор. — Нельзя допускать в большую науку малограмотных людей!
Пришлось Артёму лично отредактировать весь текст пухлой диссертации, и лишь тогда они с трудом уговорили профессора. Однако и добрая половина научных рекомендаций была разработана диссертантом совместно с научным руководителем и опубликована в соавторстве. Это давало право каждому использовать их в дальнейшей работе.
И вот, Хлебников обвинил своего начальника сектора и бывшего научного руководителя в плагиате. Дескать, не Артём с ним поделился своими научными идеями, а наоборот, использовал в своей докторской диссертации чужие, то есть его, Хлебникова, разработки. Можно было легко догадаться, почему жалоба подана в партком, а не в ученый совет, где могли бы компетентно установить истину. На заседании парткома, члены которого мало понимали суть дела, легче было провести порочащее Наумова решение.
Эта неприглядная история наделала в институте много шума и больно ударила по авторитету Артёма. Большинство сотрудников было на его стороне и гневно осуждало предательство человека, которого он вывел в люди и взял на работу в свой сектор. Всем были ясны побудительные мотивы Хлебникова и истинные цели провокации.
— Руководство не желает, чтобы Наумов получил докторскую степень. Вот и подговорили этого подлеца. Наверняка, пообещали поставить его на место своего начальника, — таково было единодушное мнение. — Врет он про плагиат!
Однако, как и всюду, нашлись завистники и недоброжелатели, злорадствовавшие и получавшие удовольствие от подлой шумихи и тяжелого положения, в которое попал Артём. При этом удар в спину ему нанес еще один из тех, кому он помог получить ученую степень — Левин. Вот когда он вспомнил то, о чем его предупреждал мудрый Иванов.
Для разбора заявления Хлебникова партком, как тогда было принято, создал комиссию, которая, видимо по указанию сверху, стала выяснять обстоятельства этого «дела» изматывающе медленно. И на одном из заседаний ученого совета Артём сам решил внести предложение, чтобы поскорее покончить со сплетнями, подрывающими его авторитет. Речь зашла о недостатке докторов наук, и он посетовал.