Несомненная реальность

"Да, именно. Хотя практически все персонажи этой сцены, кроме двоих, относились к Третьей страте. Ну что, поговорим?" "Погоди. На всякий случай поглощу еще пару точек концентрации сознания. И так из-за чрезмерно рассеянного внимания ошибки делаю, позволяю проекциям проявляться сверх необходимого… Готово. Ну, давай, старый друг, выкладывай свою историю. Как ты оказался в инсталляции джамтан? Тоже пригласили?" "Я Координатор".

"Ого… Звучит впечатляюще. То есть ты заведуешь этим цирком?" "В некоторой степени. Я координирую и непосредственного управляю происходящим.

Но заведует цирком, как ты изящно выразился, групповая личность джамтан, условно обозначаемая Следящим. До самого последнего времени он занимался также координацией, но недавно…" "Стоп. Знаешь, давай-ка по порядку. Итак, мы расстались на том, что я оставил тебя дремать под маяком в Первом мире, после чего сбросил мир в пену. В реальном мире прошло около полутора секунд. Сколько в Первом?" "На момент моего копирования – ноль точка девять на двенадцать в минус второй стандартной терции. Шесть месяцев две недели три дня четыре часа тридцать четыре минуты восемнадцать точка двадцать четыре сотых секунды с момента потери контакта с тобой, если использовать планетарное летоисчисление Первой модели.

Даю определение терминов: Первая модель – созданный тобой мир, Вторая модель – этот мир".

"Ну, я бы сказал, что этот мир – далеко не второй по счету и даже не двадцать второй. Но пусть так. Значит, джамтане вошли в Первую модель под практически максимальным углом почти сразу после моего возвращения? Я знал, что не стоит оставлять там маяк".

"Да, они обнаружили маяк. Они сняли копию моей структуры и всех областей данных в пределах трех часов от звезды, то есть забрали все, что имелось в наличии.

Когда меня пробудили…"

Из газет.

"Русское Слово", 20 сентября. "БАКУ, 6, IХ. В городе наружное спокойствие.

Положение напряженное. Движение на улицах увеличивается. Часть магазинов открыта. Базар несколько дней не торговал. Город напоминает поле военных действий, разделенное на два враждебных лагеря".

"Русский Листок", 22 сентября. "Вчера по Московско-Курской ж.д. привезены в Москву 168 человек матросов, участников бунта на канонерской лодке "Прут".

Матросы привезены из Севастополя. С вокзала их отправили в пересыльную тюрьму".

"Биржевые Ведомости", 22 сентября. "Вследствие событий в Баку цена дров в Москве вздорожала на 1 1/2 рубля с сажени. Торф и каменный уголь вздорожали на 3 коп. с пуда".

"Русское Слово", 22 сентября. "БАТУМ, 8, IХ. В бакалейной лаве персиянина Ахмедова полиция обнаружила много револьверов и несколько ящиков боевых припасов, по-видимому, предназначенных для переотправки внутрь Закавказья".

"Русское Слово", 23 сентября. "Нефтепромышленными фирмами в Петербурге вчера получены следующие телеграммы: "Баку, 7-го сентября, 5 ч. 20 м. дня. В городе наружное спокойствие, ничего хорошего не предвещающее. Большинство магазинов закрыто. Вечером и ночью могильная тишина, сидим дома. Войска хоть и прибывают, но далеко не в достаточном количестве. Страдаем от недостатка воды, с трудом достаем провизию".

"Новости Дня", 24 сентября. "10-го сентября. "Наша Жизнь" сообщает, что в министерстве внутренних дел заканчиваются разработкой временные правила о расширении черты еврейской оседлости и включении в нее одной из столиц".

"Русское Слово", 24 сентября. "На Кавказе. КУТАИС, 9, IХ. Ночью вчера более десяти человек напали на уездное полицейское управление с целью похитить конфискованное и хранящееся здесь оружие. Находившие в управлении стражники усиленным ружейным огнём отбили нападавших".

"Новости Дня", 27 сентября. "Петля" для электрического трамвая, устроенная у Брестского вокзала, уже начала функционировать и теперь движение вагонов по Петровской и Вокзальной линиям идет значительно глаже. У заставы не образуется "затора" и вагоны не приходится перецеплять"…

27 сентября 1905 г. Москва, Тверская улица, резиденция московского генерал-губернатора

– Таком образом, ваше высокопревосходительство, ситуация становится все более и более угрожающей, – Зубатов откинулся на спинку удобного мягкого стула и испытующе посмотрел на генерал-губернатора. – И что самое скверное – мы ничего не можем с этим поделать. В условиях постоянного денежного притока в карманы подпольных организаций мы просто не в состоянии ликвидировать их все. После вскрытия одной ячейки немедленно образуется две новых.

Дурново, хмурясь, барабанил пальцами по столу.

– Меня не удовлетворяют такие выводы! – резко сказал он. – Ваши оправдания просто смешны. Почему вы не можете выявить тех, кто дает деньги бунтовщикам?

Ведь у вас для этого есть целое Охранное отделение! Бросьте всех своих людей на выявление злоумышленников…

– Мои люди и без того работают по восемнадцать часов в сутки! – перебил его Зубатов, и генерал-губернатор нахмурился еще сильнее. – Я уже говорил вам об этом. Они не могут находиться сразу во всех уголках Москвы, и у меня отчаянно не хватает квалифицированных кадров для того, чтобы вести наблюдение за всеми подозреваемыми сразу. В филеров стреляют, сотрудники отделения боятся за свои жизни, да и за жизни своих семей – тоже, оклады у них нищенские, и, тем не менее, они проявляют героизм, продолжая работать с удвоенной силой. Дайте мне людей и деньги – и я разберусь с финансированием подпольщиков!

– Слишком дерзко себя вести стали, Сергей Васильевич! – рыкнул на него Дурново.

– Людей вам дать! И без того почти сотня филеров в вашем распоряжении, да еще два десятка офицеров штаны на канцелярской работе протирают. Немыслимо! С таким количеством сотрудников – и просить что-то еще!

– Из этой "почти сотни", – Зубатов наклонился вперед, тоже нахмурившись, – два десятка командированы в провинцию, в основном в Поволжье. Из "еще двух десятков" пятеро в разъездах. В провинции сейчас не менее беспокойно, и местные Охранные отделения не справляются, приходится отправлять квалифицированные кадры для консультаций. Вы, наверное, слышали, что неделю назад в Саратове эсеры убили начальника Охранного отделения? Сейчас его замещает человек, который хотя и имеет опыт оперативной работы, но весьма скверный администратор. Деятельность Самарского отделения практически парализована, секретные сотрудники отказываются работать, и подпольщики практически никем не сдерживаются. Мои люди хоть как-то помогают справляться на местах. Да и полностью укомплектованные штаты в нынешних условиях слишком малы. Не забывайте, в последний раз увеличить количество служащих мне позволили полтора года назад, во времена куда более спокойные. Так что у меня сейчас людей куда меньше, чем хотелось бы.

– Отговорки! – буркнул Дурново. – Почему вы не попросили помощи у корпуса жандармов?

– Шутить изволите, Петр Павлович? – саркастически улыбнулся Зубатов. – Когда это жандармы нам помогали? С того самого момента, как были сформированы Охранные отделения, они остаются в весьма неприязненных отношениях с жандармскими управлениями. И, видит бог, не по нашей вине! В Москве еще ничего себе дела обстоят, на местах же – сплошные интриги. Но даже если мне пойдут навстречу и выделят офицеров – зачем они мне? Они ничего не знают о политическом сыске. Вы знаете, что именно проверял последний петербургский инспектор во время визита в Москву? Умение жандармов рубить лозу. Вы понимаете, ваше превосходительство, страна на грани революции, а он проверяет, как жандармы рубят лозу! Ему, видите ли, как бывшему казачьему генералу это умение особенно мило! Жандармы – это, по большом счету, всего лишь охранники, они не приучены к оперативной работе, не имеют о ней ни малейшего представления и не просто ничем мне не помогут – они принесут вред. Именно такие, без опыта, но с избытком рвения, и устраивают то, что называют "провокациями". Фальшивые подпольные типографии организуют,