Несовместимые. Книга 1

Я посмотрела на постель. Теперь я лежу одна. Вероятно, я уснула на груди Эдварда, потому что даже не помню, как осталась одна. По всей видимости, он выжимал мои слезы со своей кофты.

Теперь я оглядела себя и поняла, что на мне сухая одежда вместо сырого нижнего белья. Я перевела недоуменные глаза на Марту, ведь не помнила, чтобы я переодевалась.

— Это Эльвира переодела тебя, когда мы с ней приехали ранним утром. Эдвард позвонил и сообщил нам о твоей утрате, дитя мое. — Ее голос почти дрожал.

Я даже не почувствовала, как Эльвира меняла на мне одежду. Вероятно, так изжила из себя всю энергию надрывными рыданиями, что не ощущала и не слышала ничего. Я специально это делаю, когда боль изводит меня мучениями, чтобы потом какое-то время не чувствовать ничего.

Я приняла сидячее положение и потерла ладонями свое лицо. Волосы все еще влажные, потому что я их не сушила, отчего они собрались в тяжелые пряди, словно на моей голове сосульки. Марта подала мне прозрачный стакан, и я не раздумывая приняла его. В горле и во рту слишком сухо и мне все равно, что пить — воду или теплое молоко.

Выпив половину, я вернула стакан Марте и вытерла губы тыльной стороной ладони. Вздохнув, я уставилась в стену и смотрела в одну точку. В голове куча неразборчивых мыслей, и я просто не знала, за что ухватиться — за воспоминания или возможные идеи, как мне выйти из этого депрессивного состояния. Уныние с каждой секундой затягивало меня в свои путы, а я даже не знала, как этому сопротивляться. Внутри меня волнующееся море и его волны, гонимые ветром.

Дверь скрипнула, но я не обратила внимания на нее. Продолжала смотреть в одну точку и искать решение, как вызвать пустоту. Матрас зашевелился, когда рядом кто-то сел.

— Как ты, Элла? — Я узнала голос Эльвиры.

Я пожала плечами, прикусив нижнюю губу.

— Из хаоса ничего не понять, — ужасно хриплым голосом ответила я, что сама испугалась.

— Хочешь поговорить?

— Несправедливо. Она скрывала свой недуг и переживала это одна. Она умерла в одиночестве. Наверно, она думала о своей дочери в момент, когда душа покидала ее тело.

Я говорила какие-то несвязные речи и, кажется, сразу забывала о сказанном, но поняла, что во мне горит еще и обида на неблагоразумное решение бабушки скрыть от меня свою болезнь. Возможно, мы бы могли вылечить ее. Такое ощущение, будто бабушка наоборот нашла в этом недуге спасение, ведь смогла воссоединиться со своей дочерью, чтобы вымолить у нее прощение. Она часто говорила об этом, о своем желании извинится перед мамой. Я не понимала ее рвения. Почему нужно винить себя в смерти близкого человека, когда это судьба так распорядилась. Ее нужно винить. Бабушка изводила себя этим, будто она приложила руку к ее смерти.

Несчастные капли слез, будто они последние, выбрались из моих глаза и покатились по щекам. Кожа на них защипала от соприкосновения с соленой водой, и я поспешно вытерла их ладонями.

— Хочешь чего-нибудь? — осторожно спросила Марта.

Я кивнула.

— Горячий шоколад. — Мне его часто делала бабушка.

— Хорошо. Ты спустишься или мне принести сюда?

— Спущусь.

Я откинула одеяло и опустила ноги. Пятками почувствовала щекочущий ворс ковра, значит мои ноги не парализовало от потрясения. Я осторожно привставала и чуть покачнулась, на что Эльвира быстро среагировала и схватила меня за руку, удерживая. Она помогла мне спуститься по лестнице. По мере приближения к кухне я отчетливее слышала мужской знакомый голос. Это был Эдвард, и он все еще находился здесь, в этом доме. Это не мираж, потому что Марта коснулась его плеча, намекая, чтобы он развернулся от окна ко мне лицом. Эдвард так и сделал. Он передал собеседнику, что перезвонит, и сбросил звонок, засовывая мобильник в карман брюк.

— Я думала Вы уехали уже, — проговорила я свои умозаключения и села за стол.

— Захотел дождаться твоего пробуждения.

— Я нормально себя чувствую, — тут же начала я оправдываться, поскольку поняла, что все присутствующие в этом доме сейчас пекутся о моем состоянии, забросив все свои дела. Я не должна делать из себя жертву, какими бы ужасными не были обстоятельства в моей жизни.

— Спасибо, что находились со мной в самый ужасный момент. Вы можете поехать по своим делам, — выговорила я, опустив глаза.

— Почему ты меня гонишь? — тихо спросил он.

Я подняла на него глаза. Эдвард сжал челюсть, наверняка увидев там безжизненность моей души.

— Вы позаботились обо мне, теперь я позабочусь о вашем времени.

Как только Эдвард заговорил со мной, Эльвира подошла к Марте, с которой стояла рядом с плитой, пока та делала мне горячий шоколад.

— Ты думаешь, что я трачу на тебя время?

— Мне непривычно видеть Вас таким, — выпалила я.

— Каким? — не унимался Эдвард.

— Заботливым. Вы не были таким с момента нашей встречи и еще долгое время, а теперь резко решили это сделать. Если Вы решили меня пожалеть сейчас, то не нужно, — на одном дыхании произнесла я и замолкла. Уставилась в стол, прикусив нижнюю губу, и просто начала водить пальцем по поверхности, рисуя незамысловатые невидимые узоры.

Я хочу, чтобы он ушел и не приносил мне боли своим присутствием, потому что моя душа будто тянется к огню, зная, что обожжётся.

— Я не жалею тебя, — низким голосом начал он. — Если я начал заботится о твоём благополучии открыто, то это просто потому, что привык к тебе. Раньше мы вовсе были чужими. Никогда не думал, что моя забота начнет отталкивать тебя.

Я резко подняла на него глаза. Как бы мне сейчас хотелось сказать ему о многом. А именно о своих чувствах — что я действительно чувствую, когда он заботится обо мне, как о своей сестре. Тоску и только. Лучше бы он не был таким со мной. Хочу вернуть того холодного и отстраненного Эдварда Дэвиса, который забирал меня из клиники. Да, меня отталкивает его забота, она мне не нужна, потому что только усиливает мои чувства. Моя любовь к нему, которую он сам же непроизвольно пробуждает, точно напугает его, если он узнает о ней. Зачем эта забота сдалась мне, когда он дарит мне ее не потому, что я нужна ему как чертов воздух, а потому, что просто в нем чувство ответственности за меня, за мой нетронутый, чистый внутренний мир. Если бы я наперед знала, чем все кончится, то никогда бы не желала того, чтобы наши отношения стали теплее.

— Что ты хочешь мне сказать?

Он заметил, как я сдерживала себя. Выплеснуть на него свои чувства, значит разрушить все свое состояние. Пока я могу задержать эту эмоциональную волну, чувствую равновесие внутри себя, некую наполненность. Но если дам волю, то стану пустой и опущу руки. Это звучит до одури странно, но пока я забита скрытными чувствами к Эдварду, то буду продолжать быть сильной в этом черством мире и стремиться к целям. Сейчас я обязана твердо стоять на ногах. Мои признания ему не нужны, для Эдварда они бремя. Не хватало еще мне его такой стороны заботы, когда он будет объяснять, что мои чувства ошибка и скоро они исчезнут, а я буду в это время рыдать на его груди. Отвратительная картина.

— Ничего, — с твердостью в голосе ответила я, снова закрываясь от него.

Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза, пока не зазвонил мобильник. На этот раз это мой. Эдвард вытащил его из своего кармана и передал мне. Экран был разбит, но техника реагировала. На дисплее высветилось имя лечащего врача моих родных. Нет, только бы не плохие новости. Сегодня я больше не вынесу расстройств.

— Слушаю, — ответила я с тяжелым сердцем.

— Элла, это Алой Вилсон. Приезжайте в клинику. Ваш брат пришел в себя.