Несознательный

— По специальности, Константин Алексеевич. — Тоже швыркаю горячий чай и тянусь за плюшкой.

— Это понятно, — кивает он, — но в чем конкретно она заключается.

— Конкретно? Даже не знаю, — изображаю задумчивость, — но думаю, вы сами с этим определитесь.

— Даже так, — хмыкает Калинин, — вы меня заинтриговали, молодой человек. И все же?

— Нет, так будет неинтересно, — мотаю головой, — сейчас я схожу к представителю НКВД переоформлю на вас заявку, а потом состоится организационное собрание. А пока можете почитать газеты, и есть еще информационные обзоры за этот год, подозреваю, вам будет очень интересно взглянуть на них.

Газеты конструктора не интересовали, а вот в обзоры он вцепился, оно и понятно, хоть эти документы и не были секретными, но гриф «Для служебного пользования» на них имелся, так что никто его с зарубежной техникой знакомить не собирался. Что касается «Для служебного пользования», то подозреваю, все дело в ограниченных мощностях наркоматовской типографии, на всех журналов не хватало, чтобы они дошли до специалистов были вынуждены ввести ограничения. Спорное решение, надо сказать, от того и потом и возникали проблемы с кругозором.

С представителем вопрос согласовал быстро, следом метнулся в ОНУ и закрепил полученный результат, оформил Калинина как инженера-конструктора. Будет он работать с полной отдачей или нет, интересовало мало, главное есть его имя, теперь никто не будет гнуть губы в усмешке, обсуждая амбиции комсомольцев.

Вечером в мастерской, как и планировалось, собрались «комсомольцы», веселая компашка, шутки и смешки, подколки… надо признать, «совместный труд, для моей пользы, он, объединяет» (кот Матроскин). Речь толкать не стал, хотя может, и надо было, но решил, пусть привыкают к рутине, а то за лозунгами иной раз работы не видно.

— А теперь позвольте представить вам Калинина Константина Алексеевича…

Эх как его проняло, думал он мне здесь в качестве авиационного конструктора надобен, чтобы вывести проект на приемлемый уровень, нет шалишь, пока он мне нужен как наставник, учитель, а уж думать о «высоком» ему придется когда-нибудь потом. Кстати, понял, чего от него ждут быстро, и не стал отказываться от наставничества, сразу без подсказки «пошел в народ». Это хорошо, значит, сработаемся. Естественно, первое время, ничего дельного от молодежи не ждал, нечего от них ждать, здесь и специфика и полное отсутствие знаний, поэтому не сильно беспокоился. Но все же иногда приходилось подгонять, учеба это хорошо, но нужно чтобы и выхлоп был. И, естественно, приходилось корректировать ход творческой мысли молодых да ранних, хоть и можно было достичь требуемого разными путями, но откровенный тупик мне даром не сдался.

Прошло около месяца и первые чертежи силовых элементов, наконец-то, увидели свет. Очень хорошо, возможно мы даже в сроки уложимся. Ну а я пока приступлю к созданию макета. Но не успел обзавестись верстаком, как Калинин решился на серьезный разговор.

— Виктор, я понимаю, что нужен вашему комсомольско-молодежному КБ только на момент становления, — начал он, — но все же хотелось бы знать, понадобится ли мой опыт в дальнейшем?

— Конечно понадобится, — хмыкаю в ответ, — после того как мы сумеем собрать опытные экземпляры истребителей, о КБ станет широко известно и многие молодые люди захотят к нам присоединиться.

— Я не совсем о том, — поморщился конструктор, — я не отказываюсь учить молодежь, но хотелось бы иметь свое направление.

— Константин Алексеевич, — вздыхаю я, уставившись в пол, — вы же понимаете, что вам нельзя заниматься проектированием самолетов. Стоит появиться хоть одному чертежу за вашей подписью и на нас наедет НКВД, инициируют проверку деятельности и обязательно приплетут какой-нибудь саботаж.

— А если это будет что-то не связанное с летательными аппаратами?

Так-то я могу понять этого человека, его лишили права заниматься делом, которому он посвятил всю свою жизнь, даже сегодня, помогая молодым повысить свою квалификацию, он мечтает заняться чем-то своим, во что может вложить свою душу. Так-то у меня есть планы на будущее, но там будет все сложно, причем настолько, что справиться смогут очень немногие. Однако если подумать, то может быть это как раз и есть то, что сделает из Калинина незаменимого специалиста. Но все это потом, сначала надо доказать состоятельность КБ, а это возможно только после того, как полетят наши опытные изделия.

Хотя, нет, есть одно дело, которое надо сделать срочно, ведь собирать фюзеляжи мы будем не на стапелях, а значит, желательно иметь трехмерный координатограф, помощью которого можно будет контролировать положение деталей при сборке. Вещь не очень сложная, но времени на ошибку и раздумья нет, этот инструмент нам нужен срочно, желательно еще вчера. Но мечты, мечты, макет придется мне собирать без него… да пофигу, у меня в голове такой координатограф, все компьютеры двадцать первого века завистью изойдут.

— Да, эта вещь действительно нужна, — помрачнел Калинин.

Так, товарищ не понимает. Приходится потратить еще некоторое время, чтобы объяснить мою задумку: сделав координатограф, Константин Алексеевич получает доступ к более сложным разработкам, к тренажерам для летных училищ. Да, непрестижно, уважение и почет только разработчикам боевой техники, но мало кто понимает насколько это нужно, со временем отношение изменится, главное чтобы не было поздно.

По-моему удалось убедить человека, по крайней мере, я не увидел признаков зарождающейся депрессии.

* * *

Придя как-то вечером в КБ Степан увидел прямо посреди мастерской уменьшенный макет скелета будущего самолета. Выполнялся этот макет из тонкой жести, элементы конструкции вырезались тут же в мастерской и принимали требуемую форму с помощью киянки на оправках. Степан знал, что, несмотря на игрушечные размеры, дело то кропотливое и требует хороших навыков от слесаря жестянщика.

— Ух ты, — изумился он, разглядывая вполне угадываемую конструкцию.

— Нравится? — Тут же откуда-то вынырнул Виктор.

— Еще бы, — Степану действительно нравилось смотреть но воплощение чертежей в металле.

— Придет время, мы сделаем макету обшивку, установим маленький двигатель и испытаем его в полете.

— В полете? А это как? — Озадачился комсомолец.

Но оказалось, есть такая возможность, конечно, это не полноценный полет, но все-таки лучше чем ничего. С этого дня в голове молодого человека снова все перевернулось, ведь он считал, что до окончания работ еще далеко, и не им сиволапым соревноваться с настоящими КБ, а тут вдруг вот оно, осязаемое доказательство их коллективного труда. Оказывается, они тоже могут делать настоящие самолеты. Пусть работы предстояло еще много, но главное уже можно воочию видеть плоды своего труда.

* * *

Двадцать пятого августа меня позвали к директору.

— Хотел спросить как у вас продвигаются дела? — Заявил он мне. — Так-то по отчетам я вижу, что не плохо, а на самом деле? Появились какие-нибудь трудности?

— Если не по отчетам, то дела идут гораздо лучше, чем ожидалось, — сообщаю Левину, — чертежи почти на выходе, сейчас воплощаем все в уменьшенном макете. За это время ребята здорово подтянулись с профессиональном плане, поэтому я уверен в светлом будущем КБ.