Несознательный
Шрифт:
— Время терять не хочется, я готов сдать выпускные экзамены.
— Хорошо, давай свои документы, — соглашается он, — в твоих способностях я уверен.
Неделько несколько раз перечитал письмо-рекомендацию от Поликарпова, уж очень не хотелось ему допускать такого прецедента, но в конечном итоге сдался, все же главный конструктор величина.
— Готовься, — вздохнул он, — гонять будем не по билетам, а по всему материалу.
Вот и хорошо, зато потом никто не будет говорить, что повезло. Сам же я продолжал заниматься тренажерами, потихонечку мы выходили с ними на финишную прямую, в мае буду проводить демонстрацию. Работы по прорисовке местности, которую должен был наблюдать летчик с высоты птичьего полета, оказалось очень много, сначала с карты все переносилось
Потихоньку, полегоньку работы двигались в нужном направлении, и первыми были готовы к показу именно тренажеры.
— Ну, показывай, чего там изобрели? — Заявился к нам Тихомиров Дмитрий Федорович, который был заводским испытателем с 1937 года.
Начинаю объяснять ему, что к чему, он внимательно меня выслушивает и заявляет, что готов испытать тренажер. Готов, значит готов. Запускаем задание и понеслось. Взлет — посадку, испытатель прошел нормально, а вот на стрельбе позорно засыпался. Это потому, что зазнайство из него прет, я ему предложил сначала по конусу отработать, а уже потом усложнять цели, но в ответ услышал, что нечего время тратить, по конусу стрелять.
— Да…, — вылез он из тренажера, — вот что значит давно не тренироваться в стрельбе. А вообще хороший тренажер у вас получился, если бы не отсутствие перегрузок при эволюциях, то подумал бы, что реально в самолете сижу. А знаешь что? К нам недавно двух выпускников из училища прислали, давай их попробуем обкатать.
Сказано — сделано, два «веселых» друга были вскоре доставлены к тренажерам. А вот удержать тестирование в секрете не удалось, следом за вчерашними курсантами к нам заявился весь цвет заводских испытателей, видимо развлечений в Иркутске им не хватает, поэтому решили здесь веселье не упускать. В этот день молодым летчикам пришлось испить позор полной мерой. Понятно, что их учили на СБ, а тут пришлось управлять И-16, но меня все уверяли, что должны справиться, не справились, слишком большая разница в пилотировании, взлетать-то они взлетали, а вот с посадкой получились сложности: то скорость выше чем положено и они выкатываются за пределы полосы, то «козла» выдавали, а то и вообще плюхались на полосу ломая шасси.
— Да ну, ерунда какая, — вылез молодой летчик из тренажера после нескольких неудачных попыток, — у меня же взлет-посадка на отлично. Неправильно твой тренажер работает.
— Может на самом деле что-то сбилось? — Ворчу я, забираясь после него в кабину тренажера.
Нет, ничего не сбилось, легко взлетаю, легко сажусь, никаких козлов и прочих неприятностей. Тут и сами испытатели полезли проверять свое мастерство, и должен сказать, что все с посадкой справились с первого раза.
— Ну что ж, — подвел итог Тихомиров, — этот тренажер необходим при подготовке летного состава. Буду рекомендовать такие для летных училищ, тогда и биться меньше будут и научатся быстрее. А вам, — Дмитрий Федорович повернулся к оскандалившейся молодежи, — как хотите, уговаривайте, упрашивайте конструкторов, но пока не научитесь «летать» на тренажере, к полетам не допущу.
Вот и ладненько, Тихомиров сам не понял, какой подарок мне сделал. Теперь у меня есть две лабораторные мышки, и я не я буду, если не выпью всю их кровь посредством морального воздействия.
Двенадцатое мая 1940 года, суббота, продолжаю домучивать потенциал своих тренажеров, и предвкушаю выходной день. На завтра решил посетить блошиный рынок, поизносился я, да и вырос из прежней одежды. Однако ничего из вещей я покупать не собираюсь. Зачем? Вряд ли мне понравится то, что там продают. Зато, как мне сказали, на рынке можно найти отрезы хорошей ткани, вот она-то мне и нужна, закажу себе пошить костюм
и много еще того, чего не найдешь в наших магазинах. И вообще впору удивляться, в магазинах мало что можно найти, но народ где-то все достает. Ключевой вопрос — Где?— Шибалин, к директору, — кричит мне ворвавшаяся в цех Людмила Голая.
Да вы правильно прочитали фамилию женщины, но неправильно поставили ударение, фамилия у нее Голая. Из-за этого частенько возникали казусы при чтении списков, но такое ее не сильно напрягает, она даже наоборот рада тому, что потом никто не путает фамилию.
Отмываю руки от смазки и тащусь к Левину, догадываюсь, чего именно ему от меня понадобилось. Не скажу, что в приемной полно народа, но хватает, дожидаются аудиенции, это обычная практика, если тебе назначено, то секретарь проследит и в случае надобности известит, а если нет, сидишь в приемной и ждешь у моря погоды, вдруг у директора появится свободная минутка.
— Проходи, — кивает мне Анатолий на дверь в кабинет Левина.
Кстати, Анатолий по должности не секретарь, а помощник директора, это, наверное, чтобы не путать с секретарями партийных организаций. Увидев меня, Левин быстро закругляет разговор с посетителем и чуть ли не пинками выставляет того из кабинета.
— Десятого мая, немцы атаковали Бельгию и Голландию.
А чего он так возбудился? Я же его предупреждал.
— Зачем биться лбом в линию Мажино, когда можно легко обойти ее через эти страны. — Сообщаю ему о планах немцев.
— Подожди, — Израиль Соломонович пытается понять, причем здесь линия Мажино, — ты хочешь сказать, что немцы уже начали военные действия против Франции?
— Да, и против Англии тоже. И во Франции, и в Англии прекрасно понимают, что после объявления Германии войны они развязали руки Гитлеру. Пока они надеются на численность своих армий, но забывают, что их армии не воевали, а армия Германии только что, набралась опыта в польской компании. Долго эта война не продлится, немцы стремительным броском рассекут французские войска и заставят их капитулировать.
— Даже так? А как же Англия?
— А что Англия? Она тоже не готова к войне, убегут на свой остров, поджавши хвост.
— И какой твой прогноз? — Рубит с плеча Левин.
Опять прогноз. Вроде бы все в прошлый раз объяснил, но все равно…, а прогноз в этом случае очевиден, только кое-кто боится себе в этом признаться.
— Заставив капитулировать Францию, Германия так и не решит своих проблем, — начинаю пояснять ситуацию, — а Royal Navy (Королевский флот Англии) не допустит высадки германских войск на свой остров. Поэтому война за колонии переместится в Африку, но ресурсы нужны Гитлеру не когда-нибудь потом, а сейчас. Где германия может эти ресурсы взять, если в Европе их не так много?
— Думаешь, будет война?
— Не думаю, знаю, — киваю я, — в этом году, немцы не успеют подготовиться к войне, а вот в следующем вполне.
— Но Красная Армия сильна, как никогда, — возразил Левин, — неужели Гитлер не побоится объявить войну Советскому Союзу.
— А почему он должен бояться? — Пожимаю плечами. — Если ему удастся разгромить Францию, которая имеет войск втрое больше чем у него, то почему он должен бояться нас, имея в своем распоряжении весь военный потенциал Европы?
— Хорошо, я понял твою мысль, — решил закончить разговор директор, — но пока это только твое предположения, надо еще убедиться в том, что Германия одержит победу.
— Одержит, и это не предположение, — решаю я проявить твердость, — к середине июня немецкие войска войдут в Париж.
— Хм. Вот давай мы и продолжим разговор после того как это произойдет.
Ой, мля, один хрен не верит, ну что за человек?
К началу лета произошли сразу пять событий: пошла на сборку первая серия И-180; собрано два прототипа И-185; я сумел протестировать тренажеры на всех режимах; поступил заказ на серию нашего истребителя, который мы называли изделие «Иркут»; и начались выпускные экзамены в авиационном техникуме. Последнее для меня не событие, но получив диплом, я получу иной статус.