Несознательный
Шрифт:
Однако вместе с ростом мастерства приходило и осознание всей сложности подготовки хорошего летчика истребителя, и тут возник вопрос, откуда у молодого лейтенанта, по существу их ровесника, взялся такой опыт пилотирования? Так-то все знали, что их инструктор по летной подготовке, пришел в училище из летной школы, а значит, не может иметь хорошей подготовки, но, тем не менее, летал он как летчик с большим опытом. В этом признавались и другие инструкторы, ни одному из них не удалось хотя бы раз выиграть учебный бой, на который они изредка вызывали своего коллегу. Да, лейтенант Шибалин действительно уделял больше времени занятиям на тренажерах, но все же это было на виду у всех, и не могло оправдывать его мастерства.
А
Как это понимать? Ведь на всех политинформациях говорится о самоотверженности, о презрении к смерти ради высокой цели. Иван не удержался и как-то задал этот вопрос лейтенанту:
— Видишь ли, — улыбнулся в ответ инструктор, — погибнуть дело не хитрое, а вот выполнить задание и не погибнуть при этом, очень хитрое. Вот, к примеру: у тебя задание сорвать бомбометание врага, что в этом случае важнее, сбить вражеский самолет, или заставить его отвернуть от намеченной цели и сбросить бомбы в другое место?
— Главное выполнить задание, — скрипнул зубами Иван, ему было очень неприятно осознавать всю глубину проблемы.
— Вот именно, в первую очередь надо выполнить задание — сорвать бомбометание по цели, — акцентировал внимание лейтенант, — а погнавшись за самолетом, который не обременен нагрузкой, ты потеряешь время и боезапас, а в это время другие бомбардировщики сделают свое черное дело. Какая тут самоотверженность? Скорее это невыполнение приказа. Поэтому стрелять по самолетам врага придется с большого расстояния и больше пугать, чем атаковать на самом деле, вылезая на рожон.
— И еще одна глупость, от которой я хочу вас всех предостеречь, — продолжил Шибалин, — это воздушный таран. Размен истребителя на бомбардировщик нам не выгоден в силу того, что живой летчик-истребитель будет иметь опыт и может выполнять задания, а мертвый уже нет.
Затем видимо и проводились еще одни тренировки по выживанию в «сложных условиях», учили хорошо стрелять из пистолета, разводить бездымные костры, форсировать водные преграды, уходить от преследования, а так же определять засады и способы их обхода. В общем, всему тому, что было необходимо для того, чтобы быстро вернуться в строй, выходя из тылов противника. К утренней зарядке в связи с последним добавилось время на кроссы, которые, все же надо признать, изматывающими небыли, так, три километра… по секундомеру. Кто не вписался в норматив, тому дополнительный километр.
Затем в училище прибыли летчики из действующих частей, и на территории сразу стало тесно. Во-первых: столовая не могла накормить всех желающих, даже работая в две смены; а во-вторых: тренажеры днем оказались занятыми, курсантам доставалось только вечернее и ночное время. Но нет худа без добра, пока все вновь прибывшие осваивались на тренажерах увеличилось время реальных полетов для курсантов, что ускорило обучение новым тактическим схемам. А время налета на истребителях подходило к ста десяти часам, чем не могло похвастать ни одно училище, да и иные летчики, из недавно прибывших, тоже посматривали на курсантов с завистью.
— Видал? — Гордо выпятил грудь Николай Самохин, друг Ивана, кивая на неудачную посадку летчика-истребителя, одного из тех, кто только недавно засел в тренажер. — А говорили, что нас еще готовить и готовить.
— Так он на И-16 летал, — ответил Соколов, пытаясь объяснить ошибку пилота, — а на «Иркуте» сам понимаешь, своя специфика.
— Ну да, своя, — согласился друг, — но как они на нас смотрели, мол, вам до нас еще далеко.
Иван поморщился, он уже успел отвыкнуть от излишнего самомнения,
уж слишком часто ему такое выходило боком, и как оказывалось совершенно справедливо.— Вот пересядешь на И-180, тогда и посмотрим, как оно получится.
— Еще чего, — Николая опасливо поглядел на Соколова, — на И-180 ничего во время взлета впереди не видно, только по бокам сориентироваться можно, да и в воздухе тоже обзор вниз сильно ограничен, не то, что у нас.
Это «у нас» прозвучало настолько гордо, что Иван не удержался от улыбки, а ведь вначале учебы курсанты выражали недовольство, что придется учиться на никому неизвестном типе самолета. Но прошло время, и все привыкли к И-125 и даже ощутили те преимущества, которые в нем заложили конструкторы. Особенно это преимущество было заметно во время взлета и посадки, ведь в этом случае хорошо было видно взлетную полосу и когда на рулёжке тоже было видно, куда вести самолет, не приходилось лишний раз при этом выписывать виражи. Это курсанты хорошо усвоили, когда им пришлось по нескольку раз тренировать взлет-посадку на УТ-2, с места второго пилота, говорили что на И-16 видимость еще хуже.
— Ладно, давай тактику боя отрабатывать, — тяжело вздохнул Иван и взял свой макет самолетика.
Это упражнение они освоили совсем недавно, оно включает в себя отработку действий летчиков в групповом бою. Например, в данном случае один из курсантов держал относительно крупный макет самолета, призванный изображать строй бомбардировщиков, а его товарищи держали маленькие макеты самолетов, которые изображали истребителей этот строй охраняющих. Естественно на них нападали другие истребители, так называемый противник и его нельзя было пропустить к строю бомбардировщиков. Вроде бы все просто, но на самом деле пока привыкли к такой «игре» семь потов сошло, ведь надо было соотнести скорости бомбардировщиков и истребителей так, чтобы это соответствовало хотя бы приблизительно реальным. Но и сейчас молодые курсанты иногда горячились и забывали о масштабах, поэтому частенько возникали споры не связанные с тактикой.
— Нет Адрей, ты не можешь так быстро занять эту высоту, — покачал головой Иван, — даже Иркут не имеет такой скороподъемности, а ты еще и скорость держишь. Так что ты сейчас должен быть ниже на половину километра.
— Хорошо, но тогда и Николай не должен был меня догонять, — тут же последовало возражение, — я шел со значительным снижением, а он стартовал схода и почти меня догнал.
— Да, каюсь, — признался Николай, — увлекся маленько.
— Так, на исходную, — скомандовал Иван, — и повторяем маневр.
Тут надо сказать, что отработка тактики проводилась на улице, рядом со зданием, где стояли тренажеры и переучивающиеся летчики, которые ожидали своей очереди для тренировки, с интересом наблюдали за играми курсантов. Это сегодня они просто наблюдали, а поначалу не обходилось без едких комментариев по поводу детских игр в самолетики. Однако длилось это недолго, после того как стало известно какой налет в часах имеют курсанты, острословы благоразумно заткнулись, ведь у некоторых этот налет был немногим выше.
— Ну вот, все получилось, — подвел итог обрадованный Иван, когда удалось удачно отбить несколько атак «противника», — меняемся местами, теперь шестая эскадрилья охраняет, а четвертая нападает.
За всеми этими перипетиями я наблюдаю одним глазом, так получилось, что в данном конкретном случае курсанты сами взяли на себя обязательства арбитра, и все почему-то слушаются одного, Соколова. Надо присмотреться к нему, возможно, здесь появился негласный лидер, и на него можно сделать ставку на время обучения, ведь инструкторов на всех не хватает, поэтому такие помощники очень нужны в процессе обучения. Вот хотя бы занятие по штурмовке колонн противника.