Нестандартный подход

– Вы же хотели поговорить с Семеном, – Бурлакова непонимающе округлила глаза и двинулась следом. – Он вот-вот должен подъехать.

– Я обязательно поговорю с Семеном Семеновичем, вы так ему и передайте, – с иронией в голосе ответил Китаец. – А сейчас у меня срочное дело. До свидания.

Он открыл дверь и вышел на лестничную площадку.

– И чай не допили… – раздосадованно шепнула Екатерина Игоревна, но Китаец уже не слышал ее.

* * *

Тарасовский цирк имени братьев Никитиных, отреставрированный в прошлом году к своему столетнему юбилею, сверкал новыми тонированными стеклами. Громадные вертикальные афиши по обеим сторонам фасада сообщали, что впервые в городе после успешных гастролей по Европе в цирке иллюзионный аттракцион под управлением Светланы Мирошниченко. На афишах была изображена женщина во фраке с котелком на голове, делающая таинственные пассы. Перед ней, удерживаемая магическими силами, в горизонтальном положении парила полуобнаженная ассистентка. Видимо, художник, трудившийся в поте лица над афишами, не успел вовремя опохмелиться, потому что фигуры и иллюзионистки, и ассистентки напоминали собственные отражения в кривом зеркале. А может, все было так и задумано?

Фонтан, стоявший на площади перед цирком в окружении бронзовых зверей, уже работал. Он представлял собой одуванчик, с которого налетающие порывы ветра срывали струи-пушинки и холодным мелким дождем осыпали площадь.

Китаец не без труда проник в помещение цирка через служебный вход. Ему вежливо, но решительно объяснили, что оркестранты репетируют. Все-таки Китаец уломал почтенных лет тетушку, в деле убеждения которой не последнюю роль сыграла его лицензия. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он услышал отголоски бравурной музыки. Китаец сделал небольшой вираж по широкому коридору, миновал пустынный парк зеркал, томившихся в ожидании посетителей, нашел одну из дверей, за которой точно под крышкой волшебной шкатулки неистово пели смычки и гудел барабан, и смело толкнул ее. Попал в небольшой коридорчик, служивший, по всей видимости, раздевалкой. Добрался до еще одной двери, открыл ее и очутился в оркестровой ложе.

Первое, что впечатлило Китайца, была изломанная творческими судорогами фигура дирижера. Его палочка, занесенная над музыкантами в твердом командном жесте, напомнила Китайцу указующий перст Ильича, чей гигантский памятник, высящийся на центральной площади города, до сих пор вызывал слюнки у «героической» когорты озлобленных коммунистов.

В ту же секунду грянул зажигательный марш. Победоносный апломб труб подхватили отзывчивые скрипки, усилили литавры и несколькими прочувствованными ударами углубил барабан. Дирижер метался в агонии, закидывал голову, снова резко опускал ее, быстрым хищным взором обозревая круг служителей благородного искусства. Те ловили этот взгляд, их движения становились более точными, зараженные духовной силой учителя, они воспламенялись его безудержной страстью, лица озарялись магическим светом, щеки вздрагивали, глаза полыхали, шевелюры – у кого они были – развевались подобно конским гривам, подхваченные ураганом вагнеровской мощи.

Седые космы дирижера в лирическом беспорядке рассыпались у него по плечам, резко контрастируя с черным цветом его фрака. Китаец подождал, пока отзвучит музыка, и напрямую обратился к еще не остывшему от пламенной гонки дирижеру.

– Добрый день, – сказал он, поражаясь акустическим причудам амфитеатра – голос его звучал потерянно и одиноко, – мне нужен Валентин.

– Валентин? – высокомерно приподнял седоволосый свои кустистые брови.

– Фамилии, к сожалению, я не знаю…

Музыканты с недоумением и любопытством смотрела на Китайца, только пара скрипачей и контрабасист что-то энергично обсуждали, не обращая никакого внимания на вторжение Танина.

– Его нет, – зябко передернул плечами дирижер, – подождите минут двадцать, у нас будет перерыв…

Китаец покорно кивнул. Вновь заиграла музыка. Китаец устроился на обитом бордовом плюшем кресле и принялся ждать. Когда отзвучали последние аккорды Гершвина, дирижер подошел к Китайцу.

– Меня зовут Яков Вениаминович, – горделиво представился он.

– Очень приятно, Танин Владимир Алексеевич, – Китаец протянул лицензию.

– О! – приподнял правую бровь Яков Вениаминович. – Значит, вы ищете Валентина? С ним что-нибудь случилось?

– Мне нужно задать ему несколько вопросов, правда, я не уверен, сможет ли он мне помочь, – уклончиво ответил Танин.

– Андрей! – позвал одного из трубачей Яков Вениаминович. – Подойди, пожалуйста.

Говорил он в нос, с аристократической нарочитостью отчеканивая каждый слог.

Андрей, украшенный клиновидной бородкой лысоватый шатен лет тридцати пяти, внял гласу «учителя».

– Вот, – сделал Яков Вениаминович короткий жест в сторону Китайца, – господин Танин, частный детектив, интересуется, где пропадает наш коллега и ваш друг Валя Сторожевский.

Андрей с виновато-ироничной улыбкой пожал плечами.

– Валя не был на прогоне и проигнорировал вчерашнее выступление, – с обидой в голосе сказал Яков Вениаминович, брюзгливо оттопырив нижнюю губу, – и сегодня его тоже, как видите, нет. Ну-у, я вас оставлю.

Яков Вениаминовч мотнул головой и полной достоинства походкой направился к скрипачам.

– Так вы говорите, Валентина не было вчера… – задумался Танин.

– Не было, – разочарованно подтвердил Андрей.

– Он – тоже трубач?

Андрей мотнул головой.

– Вы знаете, где он живет?

– Он снимает квартиру на Второй Садовой. Дом тридцать четыре, квартира сто восемь.

– Телефон есть?

– Если бы был, я бы еще вчера выяснил, почему он пропустил представление, – со вздохом ответил Андрей.

– А позавчера вы его видели?

– Нет. – Андрей потрогал рукой себя за ухо. – Представления у нас теперь только три последние дня в неделю, так что в остальное время мы не встречаемся. Яков Вениаминович вчера обязал меня узнать, почему Валька не был на представлении. Я поехал к нему. Звонил-звонил – напрасно. Его дома нет. Позвонил его подружке, та вообще, как она сказала, его сто лет не видела, – пожал плечами Андрей.

– Вы дадите мне ее телефон?

Андрей озадаченно посмотрел на Танина.

– Не волнуйтесь, я не буду ей надоедать, – мягко улыбнулся Китаец, – всего пара вопросов.

Андрей продиктовал Китайцу телефон подруги Валентина, тот записал его в блокнот.

– Это домашний. А вообще-то она работает в художественной галерее «Палитра» на Вольской.

– А как ее зовут?

– Майя Соколова.

– Спасибо. Валентин случайно не злоупотребляет? – Танин щелкнул себя большим и указательным пальцем по горлу.

– Да всякое бывает, – лукаво улыбнулся Андрей. – Мы же артисты.

– Не мог он где-нибудь загулять?

– Да кто его знает, все возможно.

– Такое раньше с ним случалось?

– Что-то я не припомню, – Андрей наморщил лоб.

– Вы не знакомы с приятелем Валентина, Гудковым Николаем?

– А как же! – воскликнул Андрей, словно обрадовался, что хоть сейчас может ответить что-то определенное и полезное для сыщика, – он одно время частенько сюда заруливал. Вальку ждал. Иногда мы на троих соображали, где-нибудь в кафушке или прямо здесь, в буфете, после представления.

– А в ближайшие дни он не появлялся?

– Нет.

– А с дядей Николая вы случайно не знакомы?

– Нет, не имел чести, – мотнул головой Андрей.

– Ну, спасибо.

– Он что-нибудь натворил? – с некоторой опаской осведомился Андрей.

– Я сам хочу это выяснить, – вежливо улыбнулся Китаец.

ГЛАВА 11

Забравшись в «Массо», Китаец первым делом позвонил подруге Валентина. Той дома не оказалось. Тогда он поехал к Валентину. Минут через пятнадцать он уже въезжал в неуютный двор новенькой многоподъездной девятиэтажки. Позвонив в сто восьмую квартиру, Китаец, конечно, не уповал на чудо, но все-таки в самой глубине души надеялся, что ему откроют. Ничего подобного! Он испытывал звонок в течение пяти минут и, не дождавшись ответа, спустился к машине. Там он взял отмычки и, осмотревшись по сторонам, снова вошел в подъезд.