Нет Адама в раю

Дом Билла не был единственным местом, закрытым этой зимой для него и Анжелики. Мало-помалу он начал осознавать, что все его товарищи перестали приглашать его на вечеринки. А если и приглашали, то всегда говорили:

– Проходи один, Билл. У нас и так слишком много девочек.

– Почему мы никуда не ходим, кроме кино?
– спрашивала Анжелика.
– Бен Рассел устраивал дома вечеринку в прошлую пятницу. Как могло случиться, что тебя не пригласили? Я думала, что вы с ним большие друзья.

– Если мы с Беном вместе играем в футбол, это не означает, что он должен приглашать меня на все свои вечеринки, - защищаясь, сказал Билл.

– И кому нужна эта глупая детская вечеринка?

– Мне, - ответила Анжелика.
– Линда Бейкер, Джейн и Марта, и другие ребята были приглашены. Я хочу знать, почему тебя не пригласили.

– Значит, не пригласили, и все, - сказал Билл.
– Да ты знаешь, что бывает на этих глупых вечеринках? Послушай. Мать Бена не уходит из комнаты. И свет всегда горит. Ребята даже не могут поиграть в почту.
– Он крепко обнимал Анжелику в стоящей машине.
– Разве нам обоим не лучше так?

Она оттолкнула его.

– Нет.

– Поди сюда, милая, - попросил он, - не будь такой. Иди сюда. Расслабься. Поцелуй меня.

– Замолчи, - зло закричала Анжелика.
– Ты только об этом все время думаешь? Держу пари, ты не был таким с Джилл Роббинс.

Ты бы точно проиграла это пари, подумал Билл и чуть не засмеялся. Но он никогда не мог смеяться, когда думал о Джилл, и иногда он по-настоящему тосковал по ней. Джилл, которая всегда была приятной, и не только в отношении секса. Когда бы он ни сказал Джилл: "Я заберу тебя в восемь." Она всегда отвечала: "О'кей, Билл" - А не: "Нет. Давай в восемь тридцать". Или когда он спрашивал: "Как насчет кино?", Джилл всегда отвечала сразу "да" или "нет". Она никогда не говорила этих глупостей, вроде: ""О, я не знаю."" или "Почему ты не решишь сам?", а если он сам принимал решение, то всегда встpечал отказ. Иногда, думая о той цене, которую он платит за любовь к Анжелике, Билл сознавал, что она становится все выше и выше.

Анжелика стоила ему хорошего отношения его семьи, потери товарищей и, хуже всего, собственного комфорта и мира души и тела. Но каждый раз, когда он решал порвать с ней, Анжелика становилась мягкой, ласковой и теплой, и он снова переполнялся любовью к ней. Тогда она разрешала целовать себя везде, где он хотел, но это было все, что она ему позволяла. Билл представил себе понимающий взгляд и ухмыляющееся лицо своего отца и чуть не рассмеялся. Если бы отец только знал!

Анжелика позволяла целовать себя и иногда даже отвечала требовательным губам Билла.

– Это поцелуй взасос, - сказал он, когда впервые попробовал ей это показать, и она позволила ему раскрыть рот языком и глубоко проникнуть им внутрь.

– Теперь у меня будет ребенок?
– спросила она, когда они кончили целоваться.

Билл засмеялся:

– Ты серьезно?

– Конечно, - сказала она.
– Так будет?

Тогда он расхохотался:

– О, моя сладкая, невинная малышка. Ты и вправду ангел.

Он часами объяснял ей механизм размножения, и Анжелика слушала очень спокойно, стараясь не улыбнуться. Билл и вполовину не объяснял эти вещи так хорошо, как ее отец.

Иногда Анжелика вела себя, как будто ей нравилось так целоваться, а случалось - отталкивала его и говорила:

– Боже мой, не слюнявь меня так все время!

Билл никогда не знал, какая последует pеакция, и это незнание заставляло его нервничать. Несколько раз она позволяла ему расстегнуть спереди платье и потрогать ее груди через лифчик и дважды она разрешила ему расстегнуть его и ласкать обнаженное тело. Оба раза им овладевало дикое желание. Ее упругие маленькие соски были такими сладкими, чистыми и самыми удивительными из всего, что он только мог себе представить, и он легко их покусывал, пока ее тело не задергалось в его руках и она застонала и закричала. Но в следующее мгновение, когда он попытался засунуть руку ей под юбку, она сильо ударила его по лицу.

– Не смей, - сказала она.
– Никогда не смей так делать.

– Ну, позволь, Анжелика, - просил он.
– Тебе понравится. Дай я тебе покажу. Тебе понравится. Я не причиню тебе вреда.

– Нет, - сказала она.
– Это, когда люди женаты. Нет. Нет.

– Ты только позволь показать тебе, - просил он, поглаживая рукой ее бедро.

– Нет.

– Почему?
– спросил он, все еще держа руку на бедре.
– Разве ты не любишь меня, милая?

Она расслабилась и позволила ему продолжить.

– Конечно, - сказала она. Но мы должны подождать пока не поженимся.

– Милая, мы можем прождать годы. Никому не повредит, если я там тебя потрогаю. Тебе это понравится. Давай я тебе покажу.

– Нет.

И наступил неизбежный конец.

Однажды вечером Анжелика спросила:

– Когда ты собираешься познакомить меня со своими родителями? Если мы собираемся когда-нибудь пожениться, я должна с ними познакомиться.

Билл постарался ответить вопросом на вопрос:

– А как получилось, что ты не познакомила меня с твоей матерью?

Но Анжелику не так-то просто было сбить с толку.

– Это совсем другое, - сказала она, - и ты знаешь это. У меня нет нормальной семьи, как у тебя. Моя мать плохо себя чувствует. Я тебе говорила сто раз и, мне кажется, что с твоей стороны жестоко возвращаться к этому вопросу. Моя мать ничего не может поделать с тем, что боится новых людей. Она никак не придет в себя после смерти отца. Она расстроится, если узнает о нас, но ведь твои мать и отец не больны.

– Ладно, - ответил Билл, еще пытаясь увильнуть, - может быть, на следующей неделе, а?

– Нет, - сказала Анжелика.
– Сейчас.

– Как это, сейчас?

– А вот так, - ответила Анжелика.
– Сейчас.

– Ты имеешь в виду прямо сейчаc? Cегодня?

– Да, - сказала Анжелика, - прямо сейчас. Заводи машину.

Билл долго сидел молча, уставившись на ключ зажигания.

– Ну?
– нетерпеливо спросила Анжелика.

– Я не могу, милая, - голос Билла звучал так тихо, что она его еле услышала.

– Что?

– Будь все проклято!
– воскликнул он.
– Я сказал, что не могу.

Она не обращала внимания на его тон.

– А почему нет?

– Потому что они о нас не знают.

– Как это?
– спросила Анжелика.
– А куда же, они считают, ты уходишь каждый вечер?

Врать не имело смысла. Когда Анежлика на что-то настраивалась, сбить ее было просто невозможно.

– Они думают, что я хожу в библиотеку.

– А по уик-эндам?

– Они думают, что я уезжаю с ребятами.

Наступило долгое, натянутое молчание.

– Ты стыдишься меня, - наконец сказала Анжелика.