Нет, мы не ангелы…
Шрифт:
— Да, удар молнии здесь тоже сыграл не последнюю роль, — согласился Владимир Николаевич. — Потому что молния та была не совсем обычная, но сердце так и осталось мертво. Тут действуют немножко другие принципы… Так вот, наш мертвый… вернее немертвый, но и не живой клиент помылся-побрился-приоделся и доехал на метро до станции «Площадь революции», где немного пошарахался по брусчатке Красной площади. Потом, в соответствии с показаниями опрошенных очевидцев, честно отстоял очередь в гости к товарищу Ленину, и прошествовал на своих двоих в Мавзолей, где чудесным образом вновь превратился в бессловесный труп
— У меня уже голова от всего этого кругом идет, — признался Сергей. — Я уже сомневаюсь в своей вменяемости! Может, мне все это снится?
— Точно! — Хлопнул себя по лбу медэксперт. — А мы все сладко спим под колючей дерюжной одеялкой на Канатчиковой даче!
— Размечтались! — Теперь уже рассмеялся и Владимир Николаевич. — Кто ж вам позволит так прохлаждаться? Итак, может мне кто-нибудь объяснить, почему мертвец спокойно разгуливает по городу, хотя должен тихонько лежать в могиле?
— Это необъяснимо, Владимир Николаевич! — воскликнул Сергей. — Кто ж его знает?
Вообще чертовщина какая-то!
— Так вот, Сереженька, мы и подошли к самому главному, — прищурившись, произнес старший майор, — наш отдел и занимается той самой чертовщиной, которая творится на необъятных просторах нашей Родины! Курируется наш отдел на самом высоком уровне — выше только Бог! А подписи кураторов на мандате вы видели своими глазами…
— Неужели сам? — стрельнул глазами в потолок Петраков.
— Да, — подтвердил товарищ старший майор госбезопасности, — сам. Но вернемся к предыдущему вопросу: почему мертвец спокойно разгуливает по городу, хотя должен тихонько лежать в могиле?
— Не знаю, Владимир Николаевич… — Мотнул головой Петраков.
— Если мертвец разгуливает по городу, вместо того, чтобы спокойно лежать в могиле, — с самым серьезным выражением лица произнес старший майор госбезопасности, — значит, это кому-нибудь нужно! И вот этих «кого-нибудь» нам нужно обязательно найти и обезвредить, пока они еще каких нехороших дел не натворили…
[1] Алексей Николаевич Толстой — русский и советский писатель и общественный деятель из рода Толстых. Автор социально-психологических, исторических и научно-фантастических романов, повестей и рассказов, публицистических произведений. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени.
Глава 10
— Ну, что, закончим на этом, раз уж нет никаких версий, кому бы мог понадобиться спокойно разгуливающий по городу мертвый паренек? — еще раз, видимо только для проформы, поинтересовался Кузнецов.
— Так-то, он условно мертвый! — поправил начальник медэксперт. — Зачатки демонического перерождения налицо!
— Хорошо, пусть будет «условно мертвый», — согласился старший майор госбезопасности. От этого у нас появились какие-нибудь новые версии? — Тишина в лаборатории подтвердила, что других предложений нет. — Конечно, что здесь видны явные происки нашего извечного врага. Но законы мироздания таковы, что сам он лишен возможности напрямую вмешиваться и влиять на дела смертных. Поэтому вынужден использовать подобные инструменты,
типа этого недодемона — искусственно выращенное создание на человеческой основе…— Я помню об этом, Владимир Николаевич, — отозвался Музыкантов.
— А это я больше для Сережи объясняю, — ответил Кузнецов. — Только вот нам абсолютно невдомек, какую акцию вновь готовят наши противники? Во всем мире неспокойно и отчетливо попахивает дерьмецом! Особенно в новообразованном Третьем Рейхе… Сдается мне, что именно там сконцентрировались основные силы зла. И по Европе вновь бродит призрак[1]… Только в этот раз это не призрак коммунизма, а что-то более древнее, ортодоксальное и непременно опасное…
— Фашисты, что ли? — бухнул Петраков, вспомнив кое-что услышанное на недавней политинформации.
— Скорее, национал-социалисты, или просто нацисты, — произнес Владимир Николаевич. — Именно их идеология, отрицающая либеральную демократию и парламентаризм и включающая в себя антисемитизм, антикоммунизм, ультранационализм, а также научный расизм, практикующий евгенику и расовую гигиену, так напоминает отдельные постулаты врага, что дрожь берет. Помяните мое слово, ребятки, мир еще умоется такой кровью, которой еще не было в истории человечества!
— Ох, и горазды вы пугать, Владимир Николаевич! — Натужно рассмеялся Петр Ильич. — Меня реально пробрало!
Что-то меня действительно понесло… — Тряхнул лысой головой старик. — Похоже, вымотался. Хватит демагогии — по домам! Да, Петр Ильич, если с трупом закончил, распорядись, чтобы наши ребята морг взяли под охрану. Не хватало еще, чтобы труп в очередной раз ушел…
— Не переживайте, Владимир Николаевич — все сделаю! — заверил начальника медэксперт. — Возьму еще несколько проб для анализа и передам тело в морг.
— Вот и ладушки! — вымученно улыбнулся Кузнецов. — А мы с тобой, Сережка, по домам — баиньки! Только еще зайдем ко мне в кабинет, я тебе бумагу для твоего начальства выпишу и пропуск на завтрашний день… Не передумал к нам переводиться?
— Шутите, товарищ старший майор государственной безопасности? Еще больше к вам захотелось!
— Вот и молодца! — Искренне обрадовался старик. — Хороших оперов у нас на всю страну не хватает! Бойцы добрые имеются, даже ликвидаторов хватает, а вот людей, способных разматывать спутанные ниточки, да увязывать разорванные — днем с огнем не найти! Да еще чтобы сознание пластичное имелось. А не то и с катушек слететь недолго!
— Так ведь я чуток и не слетел! — согласился лейтенант. — Еще бы немного и точно б двинулся рассудком!
— Привыкай, Сережа! — По-отечески улыбнулся старик, выходя из лаборатории.
Сергей, на прощание пожав протянутую руку Музыкантова, вышел следом за старшим майором госбезопасности.
— Заходи. — Кузнецов открыл дверь кабинет и приглашающе её распахнул. — Располагайся… — Он указал на место за длинным совещательным столом, упирающийся торцом в стол хозяина кабинета.
Лейтенант уселся на предложенном месте, и подождал, пока старший майор госбезопасности займет свое, прямиком под портретом обоих вождей — Ленина и Сталина. Усевшись за столом, Кузнецов первым делом достал из тумбочки бутылку с этикеткой «коньяк 'Отборный» и два граненых стакана.