Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами

Но голос никуда не делся. Теперь, казалось, заговорили стены.

– Падший ангел сыграл свою роль. Как сыграли ее и остальные – лучше или хуже, так или иначе. Жаль, что ты не познал своего брата, Дин, пока была возможность, – тебе было бы легче принять и поглотить его. Впрочем, – голос, казалось, горестно вздохнул, – не ты один сопротивлялся слишком сильно. Неужели так трудно понять? Сопротивление только причиняет лишнюю боль. Вам всю вашу жалкую жизнь облегчали дорогу, но вы сводили на нет попытки быть с вами мягче.

– Интересно, – сказал Данте, ни к кому конкретно не обращаясь, – куда он магнитофон засунул?

Его словно не услышали. Голос гудел в голове огромным колоколом:

– Вы внутри химической колбы, где должно родиться новое, совершенное существо. Ни один ключ не отомкнет материнскую утробу, ни один человек не переживет такого рождения. Только сильнейший из демонов, впитавший в себя всю силу двух легенд о бессмертных братьях и всю ярость их вечного сражения, с совершенным ключом, открывающим любые врата, сумеет выйти наружу. Мне все равно, чье сознание останется главным, но, думаю, не все равно вам. Не беспокойтесь. Демон есть в каждом из вас, значит, и шанс есть у каждого.

Свет медленно гас, тьма смыкалась вокруг них, оставляя на пятачке размером с крохотную театральную сцену.

Сэм запрокинул голову. Нестерпимо хотелось лечь на пол и закрыть глаза. Необходимо было подумать, как следует, а голова совершенно отказывалась работать.

Похоже, дело пошло совсем скверно.

– Наслаждайтесь, – прошептал голос, – я буду ждать.

И стало тихо.

====== Девять ======

What I’ve felt, what I’ve known

Turn the pages, turn the stone

Behind the door, should I open it for you?

Все что я пережил, что я узнал,

Пролистав все книги, обшарив все углы

Всё – за этой дверью. Открыть ее для тебя?

The Unforgiven II

Metallica

Данте брезгливо отряхивал плащ. Вергилий разглядывал стену, будто там были написаны дополнительные инструкции.

– Вы не могли нормально закончить работу? – рявкнул Дин. – Нахрена было его слушать?

– Вот я только тебя не спросил, – вяло огрызнулся Данте. Он внимательно следил за братом. Вергилий будто не замечал его взгляда.

– Дин, – Сэм снова положил ладонь ему на плечо.

– Ну что? – Дин неохотно обернулся. Сэм вытер ладонью нос и покачал головой. Дин стиснул зубы. Иногда ему хотелось уметь читать мысли. Или хотя бы один раз узнать точно, что творится в лохматой голове любимого младшего братишки.

Братец Данте тем временем отошел в сторону. Что-то сверкнуло, и башня отозвалась невнятным гулом. Вергилий стоял, держа катану в руках, и задумчиво смотрел на полотнище темноты перед собой. Стены не было видно.

Вергилий взмахнул катаной снова, и Дин убедился, что стены вообще не было. Меч словно бил по воде, из-под лезвия расходились светящиеся круги, очерчивая границы оставшегося пространства. Не слишком-то просторно – десятка три шагов в диаметре, может, и будет. А может, и нет.

Вергилий так же задумчиво осмотрел лезвие катаны.

– Без огонька стараешься, – ухмыльнулся Данте, и Вергилий неожиданно бросил катану ему в лицо. Данте легко взял меч из воздуха. Фыркнул, задрал нос и атаковал изображающее стену нечто – с криком, подпрыгиванием и со всей неизрасходованной дурью.

– Убедился? – очень вежливо спросил Вергилий. То, что было вместо стены, оказывается, пружинило – не сильно, но достаточно, чтобы Данте завершил свой пируэт имени Брюса Ли сидя на пятой точке. Данте швырнул катану обратно, точно Вергилию в руки.

– Головой попробуй, – буркнул Дин.

Сэм ни на кого не смотрел – сидел на обломках лестницы и сверлил невидящим взглядом пространство.

– Даже его головы не хватит, – меланхолично сказал Вергилий. – Удар должен быть очень сильным.

Данте медленно поднялся на ноги, и Дину крайне не понравилось выражение его лица. Но сказать никто ничего не успел, потому что Сэм рассмеялся.

– Один сильный удар, да? – от этого голоса, с чужими, не-сэмовскими нотками холодного скепсиса, пересыхало во рту. Сэм шагнул вперед, широко разводя руки в стороны. – Серьезно? Всего лишь чуть больше силы и один-единственный удар. И конец! Победитель получит все. Логика безупречна, Вергилий, но погоди-ка – откуда такое острое дежа вю? От кого бы я мог это слышать, не подскажешь?

– Понятия не имею, – ответил Вергилий, и ноги сами понесли Дина вклиниться между ними. Что Сэм творит? Дину говорил не лезть, а сам!

Данте встал рядом:

– Решили начать вечеринку вдвоем?

Вергилий перевел взгляд на брата и брезгливо дернул уголком рта.

– Нет, конечно, – ответил Сэм все с тем же вымораживающим весельем. – Мне просто интересно: кто-нибудь задумывался над тем, почему эта дрянь снаружи так уверена, что вылупившийся из кокона монстр первым делом ее не сожрет?

Вергилий продолжал смотреть на Данте:

– Его планы меня не беспокоят.

Сэм паскудно ухмыльнулся. Дин попытался отодвинуть его к лестнице, не дожидаясь развития событий, и тут Данте взорвался:

– А что тебя вообще беспокоит?! Как быстро ты сможешь добраться до ребят, – он мотнул головой в сторону Дина и Сэма, – хватит ли их душ, чтобы уделать меня, и хватит ли меня, чтобы уделать этого придурка снаружи? Все сначала, да?! А мне опять тебя останавливать?!

– Кто тебя заставляет? – в мертвенном свете, который им оставили, Вергилий выглядел неживым.

Сэм подозрительно легко позволил отвести себя в сторону. Дин тряхнул его, прошипел: “Да что с тобой?” Но только когда Сэм отчаянно посмотрел на Дина, стало ясно – он и не собирался драться.

“Помнишь?” – горько шевельнулись губы. Дин помнил.

Номер для новобрачных, и Руби за дверью. Точнее, Желтоглазый или Лилит – с кем сравнить коронованную пакость снаружи? Неважно. Все равно номер для новобрачных, слишком много страха, слишком много обид, слишком многое надо сказать. Сэм и рад бы сделать все за них, но свою голову другому не приставишь. Можно только огрести, как и положено миротворцам, с двух сторон.