Нетипичный атом общества

Созревал жаркий летний день. Мастер с бригадиром уже опрокинули по сто пятьдесят граммов, под видом совещания. С верхотуры Перспективной улицы, параллельными дорогами спускались двое полных, но неполноценных представителя человечества – не имеющий комплекта ног, никогда не унывающий Митька Ряжнов и, колясочник дядя Саша Калинин, не ходячий, но с чудовищной силой рук, бывший водитель. Со стороны больницы, по крутой тропинке вверх карабкался хулиганистый футболист с музыкальным слухом невысокий, коренастый Витька Яснов, придерживая болтающуюся за спиной гитару.

Медлительный гусеничный экскаватор, изрыгая черные клубы выхлопных газов своим дизелем и натужно ревя, принялся перекапывать высокую перемычку. Народ столпился в голове пруда и напряженно ждал, когда хлынет поток воды. И тут, словно опомнясь, плотник-столяр-гробовщик Юрий Томский, благородными чертами лица смахивающий на дипломата или референта (кстати очень неглупый), звонко хлопнул себя ладонью по лбу:

– Мужики! Сеть, сеть надо поставить – рыба уйдёт.

Люди, суетливо бормоча, лихорадочно вспоминали, у кого из близ живущих имеется бредень.

Мастер, скрестив руки над головой, остановил землеройные работы. Василий и его одноклассник Валерка Калинин рванули за рыболовной сетью. Таня с Людмилой и её младшим братом Виталием стояли у самой кромки воды, метрах в семи-восьми от гусеничного монстра с ковшом. Рядом расположились Балон, Лёшка, Вовка Сова и пузатый учитель математики Петрович, которого колычёвские аборигены называли исключительно по отчеству.

Витька Яснов взял гитару в руки и пользуясь тем, что рычащая техника стихла, негромко пропел глуповатый куплет:

– Если дома горит свет,

Значит, мужа дома нет.

Значит, значит можно с Клавкой чап-чарапли…

Элитная Клавка к тому времени овдовела, брат Тамары Иван, замёрз по случаю и по пьяни под Бараками, там, где начал свою недолгую семейную жизнь. Она же привезла из Зарайского района до изумления тихого, доброго и робкого вдовца Василия Карташова с сыном Вовкой, которого прозвали Совой. Клавкина подруга Тонька, также не ужилась с другим братом – Анатолием, всеобщим любимцем и начинающим алкоголиком…

Примчалась запыхавшаяся пара, после стремительного кросса с бреднем. Выход рыбе перегородили.

Вода хлынула в траншею, с каждой секундой неистово углубляя русло и унося центнеры и тонны песка. Хорошо, что держать деревянные колья бредня доверили самым могучим – семипудовому Мамонту и здоровенному как медведь Константину Маковскому, весом поболее восьми пудов. Даже этих силачей вода едва не утащила с собой, когда мотня стала заполняться. Ближайшие мужики подбежали и совместными усилиями бредень был удержан. Когда напряжение потока спало, его не сумели вытащить назад из-за огромного количества рыбы, преимущественно карасей. Такую гору водной живности местные жители видели только по телевизору, когда показывали, как сейнеры тралят море.

Экскаватор ещё углубил траншею, неторопливо сползая в ложе водоёма, наполовину гусениц утопая в открывшуюся вонючую тину. Потревоженный ил, при помощи легкого ветерка, разносил амбре.

Таня по столичному, интеллигентски сморщилась:

– Фу, какой запах, почти как в свинарнике, куда вы с Людкой меня водили показывать трехсоткилограммовых чушек. Откуда он?

Деревянная нога Митьки скрипнула, означая его заинтересованность, он развернулся широкой мощной грудью к юной девице:

– Ты что же, выросла как страус, а не знаешь, что рыбки-то какают. Вон, посмотри сколько их, за сто лет навалили – мама не горюй.

Таня недоверчиво на него посмотрела:

– Вы шутите? В чём же мы купались? Шутки ваши злые.

–Юмор бывает добрый и здоровый, а также, злобный и больной. Чему тебя в школе учили?

Водяной живности надо регулярно есть. Вот ты, каждый день ешь и летаешь в уборную, а караси, где живут, там и гадят…

Три устаревших трактора С-100, с тросовым механизмом подъёма и опускания ножей, вибрируя корпусами в неудержимом натиске монстров двинулись вперёд, тараня донные отложения. В середине пруда обнажилась полузатянутая трясиной сломанная тракторная телега. Года за три до этого, молодой тракторист Верещагин провалился под лёд на гусеничном ДТ-54, пытаясь сократить путь. Трактор, как более ценный инвентарь вытащили, а телегу, с оторванным водилом так и оставили догнивать под водой.

Недовольные гуси и утки, которые увлеченно копались в оставшейся жиже, при виде серых грохочущих чудовищ, ползущих в их вотчину, с кряканьем и гоготом выбрались на берег.

Иные пацанята, стоя голыми ногами по колено в вонючем месиве, пытались схватить бьющуюся рыбу, точнее её остатки. Руководящая тройка в лице Фомина, Николина и мастера, с примкнувшим к ним бригадиром, важно взирала на открывшийся продолговатый кратер.

– Чистый Колизей – густым баритоном рокотнул Митька, – а Сашка (колясочник) как император.

– А остальные? – Весело спросил благородный гробовщик.

– Остальные колизеи, попросту глазеют на ползающих вонючих жуков.

Витька Балон, завидев огромные плавники и золотистые чешуйки килограммового карасищи, неумело балансируя, торопливо бросился к добыче. Он уже схватил рыбину, длиной не менее двух ладоней, когда увидел, что тащит, кроме неё, чью-то руку за пальцы. Он пронзительно вскрикнул и непроизвольно выпуская собственные газы, при помощи четырёх конечностей закарабкался на вершину кратера.

– Утопленник! – Ахнула Тамара Калинина, чернявая стапятидесятикилограммовая уроженка азовского побережья, с непреодолимым женским любопытством вглядываясь в торчащую человеческую принадлежность.

Бесшабашный Витька Яснов, сунув в руки Мамонта гитару, осторожно стал приближаться к устрашающему предмету. Он взял тоненький прутик ветлы и с опаской прикоснулся к неведомой жертве. Затем постучал веточкой по ладони, едва торчащей из месива и с улыбкой схватив руку, выдернул её наверх. Большинство собравшихся узнали остатки прокопчённой глиняной статуи, которую после пожара в клубе, долго таскал с собой уличный дурачок Сашка Щукин, который, видимо и выбросил глиняного пионера в пруд…

Василий заволновался и потянул за собой Таню:

– Пойдём, гляди какая рыбина.

Она с опасливой неохотой двинулась за парнем и, сделав три шага, съехала по скользкому илу, сбив с ног Василия. Попытка вскочить на ноги ни к чему не привела – под платье набилось с полцентнера грязи. Невольный виновник происшествия, сам весь перепачканный от ног до ушей, с трудом помог подняться девушке и под хохот и советы окружающих зрителей, принялся трясти платье и выдавливать из-под него ил…

Двадцать минут спустя, нечуткая, беспардонная тётка окатывала племянницу ледяной водой из шланга, не обращая внимания на её визги.