Нетрадиционные методы

«Надо проверить».
– решил для себя я, уже определив вероятную судьбу сыр...сынка Тилля.
– «Обязательно...»

– ...благородные господа, - все причитал и причитал тем временем мой спутник.
– Прошу простить мое и товарища постыдное любопытство, ведь мы уже изрядно выпили, да столь много, что...

Он все кривился и кривился в стереотипных таких, чисто азиатских поклонах - пытался любой ценой урегулировать ситуацию и избежать кровопролития. Причем видно, что старается он так исключительно ради меня, это не его философия, не его способ решать проблемы такого... толка. А ведь ему по силам нашинковать в кровавую кашу всю здешнюю таверну, наверное, я ведь уже хорошо насмотрелся на умения моего товарища.

Я чуть хмыкнул у себя под шлемом, незаметно для возможного зрителя:

«Уважаемые звери, что же вы так грубо на меня бросаетесь и изволите меня кусать?» - мысленно кривлялся я, начав импровизированный диалог с самим собой.
– «Что же вы, давайте решим все как взрослые люди, иначе я буду вынужден жаловаться! Не надо меня кушать, мы же с вами цивилизованные граждане, давайте разойдемся мирно! Может, я куплю вам сосичочек и мы помиримся? Ой, ну что же вы делаете, уважаемые звери, не надо кушать мою жену и рвать моих детей, чего же вы делаете, право слово, давайте решим все гуманно, по-взрослому...»

Нет-нет, это не был камень в огород Бэя, что так стоически пытался утрясти конфликт мирными путями. Просто мне кое-что из прошлой жизни припомнилось, да и вообще, я щас активно раздумывал над тем самым верным подходом к новой для меня жизни в сказочке. А тем временем Тилль и его сопровождение все оставались подле нашего столика, игнорируя раболепие и как будто даже не наигранную виноватость гезирца.

Им было мало.

– А это не твою пиздоглазую мамулю я вчера в жопу отымел в проулке за пивной лавкой?
– фиолетоволосый разразился очередной тирадой, очень уж трудноразборчивой из-за заплетающегося языка. В среднем, все они такие и были, постыдно неоригинальные и унылые, но меня все равно помалу подбешивало.
– У нее такая же рожа, как у тебя была. Хотя вы все на одно лицо, обезьяны чумазые, хуже животин двуногих...

Остальные поддакивали своему вожаку.

Пока же Бэй смирно кланялся и выслушивал разномастные помои, иногда даже получая пощечины, я по-прежнему криво рассиживался на стуле. И пялился на Тилля сильно исподлобья: просто раздумывал обо всяком, не столько даже про саму ситуацию, но про материи возвышенные, далекие. Я в данный момент перестраивался, вырабатывал правильный подход к подобным ситуациям вообще. Это не была дилемма морали, но все же - надо бы мне отделить меньшее зло от большего...

А еще я запоздало обратил внимание, что мне чуточку поплохело. Не уследил за пропажей эффекта блудника - бафф банально закончился, позволяя проклятию помалу и незаметно подтачивать мне крышку. Наверняка и большая доля злобы с жаждой убийства были мне навеяны искусственно и извне, но это уже не важно. Турбопончик, который пока еще Мародер, но скоро станет Джаггернаутом - он же как приора.

А приора не может остановиться.

Получен эффект: «Снадобье из болотного блудника»

Продолжительность: 21 мин. + 7 мин.

Но отхлебнуть чуть снадобья все же не помешает.

«Бессмертие...» - промелькнула рваная мыслишка в моем отравленном спиртовыми вливаниями мозгу, пока я незаметно, под столом, упрятывал питейный бурдюк обратно в инвентарь.
– «И простые смертные. Вот как мне к ним относиться? К такому как относиться? Как-то ж надо, нахуй пошло все это недеяние и хата-с-крайничество, мне тут жить еще самому. И каковым тогда будет соразмерное проступку наказание?»

Ритмично стуча левым сапогом по полу - то пяткой, то носком - я все больше погружался в пространную философию. После получения эффекта блудника меня несколько попустило, но ушла лишь головная боль. И как будто думать стало проще. Но желание скрутить фиолетовую башку Тилля с его позвоночного столба и взорвать ее ударом об стену никуда не пропало. Каждое сказанное им слово, каждый его жест - они лишь делали все хуже.

Я пребывал в растерянности: следил за неприятной мне мимикой и жестикуляций Тилля, за его воплями, за тем как он пуще прежнего распаляется и как он щас периодически пошлепывает Бэя по щекам. Размашисто, сильно, как какого-то, не знаю, служку. А я просто сидел и смотрел, словив какой-то тупняк...

– Сын шлюхи.
– монотонно повторял Тилль, венчая каждую такую формулировку еще одной пощечиной.
– Шлюхи сын. Скажи, сын шлюхи, скажи, вот кто твоя мать, а-а? Скажи...?

Меня не волновало нечто гуманистическое, не было моральной дилеммы, но я активно пытался выработать у себя в голове свод законов. Даже не ради всеобщего блага, не ради какой-то там справедливости - вертел я ее на болту, реально. Я в первую очередь хочу оставаться собой даже спустя годы и годы, даже спустя тысячи и тысячи, если понадобится, умерщвленных моими руками людей. Не хотелось бы слететь с катушек и в какой-то момент обнаружить себя полным отморозком.

Забегав глазами по сторонам, я наткнулся на скучковавшуюся за барной стойкой компанию зверолюдей. Там была и массивная фигура отца семейства, мощного такого, крупного кошака, который по каким-то причинам не встревал в здешний переполох. Но оно и правильно, на кону вещи серьезные, а они люди простые.

Точнее, нелюди.

«А какая, нахуй вообще, разница?» - хмыкнул я мысленно.

Сейчас упомянутый папа-кошак и прочие служаночки - его дочери или племяшки, может жена или жены тоже там, не важно вообще - приводили в чувства одну прятавшую свое лицо мелкую кошечку. Ту самую, кстати говоря, что притаскивала мне яблочный сок. И которую я все порывался платонически потискать. В один момент, сощурившись сильно, я различил обильно залитое кровью из разбитой брови лицо, сильно при этом зареванное. Рану как раз обрабатывали, что явно было не особо приятно ребенку или, максимум, подростку.

Одна из ног под столом зашлась в совсем уж бешеном и помалу лишь нараставшем ритме, дробно стуча по доскам половицы то пяткой, то носком.

Повод, значит...

Глава 29.

***

«Но почему же ему с его дружками еще не поотрывали головы сами местные?» - подумалось мне, но все же оно очевидно.

Здесь разве что некоторым из наемников, наверное, особо нечего терять, кроме собственной жизни. Но и она штука такая, недешевая. В остальном же тут хватало всяких семейных, просто робких, не в обиду сказано, людей. Даже среди авантюристов. Большинство, все же, это не про упокоение нежити и не про гобблов - это про сбор травушки всякой, про городскую работу как разнорабочего, буквально.

Да и слышал я, чем младший Тилль временами, без приукрашивания, грозится. Больно многовато в его личном словарике угроз сексуального характера, и особенно таких угроз в отношении женского пола. Слишком много угроз, чтобы не придавать тому значение. А это особое значение мне по-особенному не нравится.

Это для меня личное.

Довернув укрытую в шлеме башку, я снова поднял глаза на Тилля. И он это заметил, тут же перестав лупцевать стойко терпящего эту клоунаду Бэя, который соглашался с Жероном во всем и вслух подтверждал все самое паскудное, что только придумывал фиолетоволосый.