Неудачное признание

К слову, последнее приглашение я получила через папу. Его секретарь весьма удивился, когда распечатал письмо с пометкой «Клуб ЛСС. Срочно!» И вот уже двадцать минут отец раз за разом читал письмо, секретарь чашками поглощал успокоительный настой, я молчала в ожидании вердикта. Наконец-то мерное пoтрескивание дров в камине было прервано весьма озадаченным выдохом графа.

— Хм, дорогая дочь, должен сказать, что возможность посетить данные переговоры — это неожиданная, неслыханная, не побоюсь этого слова, удача. Даже младший принц герцог Раски не сразу получил допуск в клуб Любителей Скотча и Стрельбы. Заметь, пропуск ограниченный, — сказал папа и отделил от письма тонкую блестящую ленту. — А тебя, Орвей, не только пригласили, но и одарили золотой лентой постоянного гостя.

— И это плохо? — спросила я, не совсем понимая досаду, затаившуюся в его глазах.

— Это замечательно! — сказал он твердо. — Замечательно для меня, но я против того, чтобы ты становилась живым пропуском в высшие круги нашей аристократии.

Прокручивая ленту в руках, граф на минуту мечтательно задумался, посветлел лицом, затем с видимым сожалением попросил секретаря вернуть подарок.

— Грин, ответьте, рассыпаясь во всех приличествующих случаю извинениях. Чтобы никто не посмел обвинить меня в пренебрежении и хамстве.

— Я-я не смогу... — прохрипел секретарь. — Это же клуб ЛСС!

— Понимаю. Я тоже, — признался отец и вызвал дворецкого в свой кабинет.

Нордал принял распоряжение стоически, даже бровью не повел. За последний час он уже вернул от моего имени десять корзин с цветами и стoлько же с фруктами, а затем отказался от мясной нарезки, присланной ему самому. На эту нарезку он смотрел точь-в-точь так же, как мой отец на ленту постоянного гостя. Нет сомнений, совсем скоро взяточники доберутся до мамы, затем до сестры, и тогда на меня обрушится поток упреков, возможно, слез. Ведь Фиви была мастером пускать крупные слезинки и выглядеть при этом самой красивой и несчастной.

Происходящее помешательство высокой аристокрaтии на моей персоне пугало. Я не находила ему объяснения, пока наш дом не огласил звон ночного вызова. Моя подруга Жаклин проживала в далеком королевстве Ратии, занималась благотворительностью, уже несколько лет состояла в крепком браке. И хотя мы не часто виделись со школьных времен, нам удавалось поддерживать связь через письма. Переговорником Жаклин не пользовалась из-за большой разницы во времени, но сегодня почему-то вызвала меня.

— Орвей, здравствуй! — поздоровалась она и без предисловий перешла к сути звонка. — Надеюсь, ты помнишь, что еще пoлгода назад я пригласила тебя на нашу с супругом годовщину? Мы развернем огромный шатер, зажжем тепловые лампы, соберем добрых друзей...

— Я помню. Ваш праздник состоится через неделю, — сказала тихо.

— Именно. И ты должна знать, я буду безмерно, невероятно рада видеть тебя! — Жаклин просияла улыбкой и почти сразу же ее растеряла. — Но в настоящий момент в моей гостиной сидит степняк, который будут тебе не менее рад.

От этой новости во мне все оборвалось.

— Не перебивай! — быстро произнесла она и сделала глубокий вдох. — Ты знаешь, я совсем не против знакомства пары через друзей, так получилось у нас с супругом. Однако меня настораживают индивиды, что еще вчера внесли крупную сумму в мой фонд, а уже сегодня предложили моему Фрайю кругосветный тур под парусами. Знаешь, на что это похоже?

— На взятку.

— Именно. На взятку за молчание. А разве друзья так поступают?! — вoзмущенно спросила она, оглянулась и поспешила закончить разговор: — Орвей, что бы ты ни решила, я отговорю супруга соглашаться на тур и совсем не обижусь, если...

— Спасибо... — Я поняла ее без лишних слов.

Жаклин расстроено вздохнула, кисло улыбнулась мне и оборвала вызов. Кристалл погас, зеркальная гладь переговорника медленно вернулась в основание накопителя. А я осталась с грустными мыслями наедине. Самая яркая из них была «Еще немного, и я возненавижу степняков».

И чем быстрее подходил конец недели, тем сильнее онo росло. Радовало при этом лишь одно. Пока я скучала дома, Фиви скучала на многочисленных балах. Ее не радовали обнаружение богатых серебряных жил в шахтах супруга, роскошный дом и лучший в Ариваски повар, а все потому что впервые в жизни она поменялась местами со мной. И где бы ни появлялась баронесса Бомо, ее неустанно спрашивали о младшей Феррано. Как я провожу время дома? Какие книги читаю? С кем из высшего общества дружу? Что люблю есть? Какие цвета мне подходят больше всего? У какой швеи я заказываю платья? И не желает ли Фиви в следующий раз приехать вместе со мной?!

В плотном графике встреч и визитов сестра неустанно жаловалась маме на всеобщую несправедливость, на надоедливость мужа и в целом на жизнь. А мое ликование превратилось в глухое раздражение. Осада цветами закончилась, теперь мне присылали разнообразные виды чая, ткани, сборники рецептов, книги по ведению переговоров и дорогие билеты на курсы публичных выступлений — болезненное напоминание о желании учиться. На девятый день домашнего заточения я, Нордал и Лавир весьма слаженно разбирали мою почту, вскрывали конверты, писали ответы и отправляли их через почтовый шар. Для удобства мы расположились в гостиной, под любопытными взглядами графа и графини.

Заметив письмо со штампом академии Права, мама спросила, написала ли я им.

— Написала.

— И как они отнеслись к твоему решению повременить?

— Предложили личного преподавателя. — Я отложила очередное письмо в стопку отказов, обратилась к дворецкому. — Нордал, вы помните его имя?

— Натаэл Норон Ивоа, если не ошибаюсь, — ответил он, и папа, до сих пор мирно читавший у огня, резко сдернул очки с носа и повернулся к нам.

— Генерал Ивоа?! С каких пор прославленные генералы Тарии преподают в академиях гражданского и международного права?

— А с каких пор нашу дочь, граф, приглашают в клуб ЛСС на переговоры? — вопросила мама и отвлеклась на дворeцкого, что спешно к ней подошел. — Что-то случилось, Нордал? — она отложила шитье.

— Простите, госпожа, я не заметил имя получателя и нечаянно его вскрыл. Письмо от вашего отца.

— О, не беспокойтесь, он вряд ли что-то секретное написал, — заверила графиня слугу, развернула письмо и быстро вчиталась в строчки. — Какая поспешность. Дорогой супруг, мои родители прибудут завтра.

— О, нет... — вздохнул папа.

— Какая радость! — широко улыбнулась я. — Хоть какой-то просвет в изоляции.

Дедушка обязательно поведет меня практиковаться в стрельбе по тыквам, бабушка испечет вкуснейшую шарлотку, и мы проведем лучший вечер за разговорами и игрой в карты.

Именно так я думала, пока не наступила суббота и в холле нашего дома, помимо счастливых и чуть припорошенных снегом бабушки и дедушки, появился степняк. Утро еще только набирало краски, туман не желал сползать, поэтому высокая фигура воина в длиннополом пальто показалась огромной и мрачной. А клыки на его шее опасно острыми.