Неудавшийся апостол

Всматриваясь в темноту очередного достигнутого выхода, я пытался понять, что меня там ждет. Сто тысяч лет — немалый срок, возможно ли, что вся эта сложная система древних все еще будет существовать? Уже поднимаясь на поверхность планеты, я задумался над тем, возможно ли когда-то определить дату нынешнего времени. Куда же я, мать его, попал? Еще за сотню метров со стороны выхода повеяло холодом. Снаружи тянуло, причем тропическим зноем, а самым настоящим морозом. Худшие ожидания оправдались — теперь на планете властвовала зима. На небосклоне не было ни одного спутника, вокруг простиралась бесконечная снежная равнина. Почти бегом, я бросился назад, к спасительному теплу катакомб древних, к комнате, которая вернет меня обратно. Следующим шагом были пятьдесят тысяч лет в прошлое.

На сей раз три спутника были на месте, но я не смог обнаружить даже следов от того поселения, которое здесь когда-то построили чернокожие дикари. Не нашлось в воздушном кармане и великанов с их свитой. Некоторое время побродив по окрестностям пирамиды, я решил вернуться назад, когда над головой появилось новое небесное тело. По размерам оно было раза в два меньше Луны, но постоянно росло в размерах, приближаясь к Земле. Это зрелище привлекло меня своей грандиозностью, я невольно застыл на месте, наблюдая за тем, как огромная огненная глыба врывается в плоть одной из лун, как тысячи ее осколков огненным же дождем осыпаются на нашу планету. Где-то далеко на востоке зарождался армагеддон, который захлестнет наш мир, погрузив его в вечный холод. Хотя, вечность имеет очень ограниченный срок.

Только спустя несколько минут я осознал, что могу погибнуть, если останусь ждать. Но сначала следовало сделать пометку. Отойдя от большой пирамиды на сотню метров, я установил маленькую на валун так, чтобы их вершины совпали четко указывали на солнце. Черная фигурка лежала так несколько минут, пока ее грань не посветлела на пару тонов. Из этого я понял, что дело сделано.

Едва ковыляя по высоким ступеням обратно, я понял, что к уродству и облысению добавилась еще и хромота. Коленные суставы готовы были разъехаться в любой момент, поэтому я больше походил на старого гоблина, чем на бравого путешественника во времени. Самое страшное, что перемещение в будущее или прошлое никак не влияло на мой внешний вид и общее состояние. Что же может со мной стать через год? Я развалюсь от уровня радиации в моем организме? То, что это была именно радиация, сомневаться не приходилось. Наверняка, изнутри меня уже разъедал рак крови, от которого попросту нет спасения. Только отчаяние заставляло меня двигаться дальше, пытаться что-то изменить.

Я утешал себя тем, что когда пурана получат нужную им информацию, они простят меня и вылечат. Или я сделаю это сам. Главное сделать то, о чем меня попросили. Вся планета сотрясалась от страшных ударов, атмосферу, один за другим, прошивали осколки метеорита и разрушенной луны. А я уже торопился по запутанным тропам плоскостей, к очередному проходу.

Шаг — и все стихло. Я прислушался, но не услышал ничего, кроме звенящей тишины. По главной шахте медленно катилось Колесо Цикла, я спешил наружу, чтобы запечатлеть в своей памяти очередную фантастическую картину. На сей раз, куда бы я не посмотрел, всюду была лишь красная пустыня. Одинокая серебряная луна скользила по небосклону. И больше ничего. По всему вышло, что каждый из приближающихся метеоритов имел собственный состав, ведь иначе, как объяснить такие разные ландшафты? Или это все — результат падения на землю именно спутников.

Кажется, я потратил около месяца на все эти переходы, возвращался назад, заходил далеко вперед. Самым сложным было найти еду и воду, мир всякий раз удивлял меня своим внешним видом. Иногда часть главной шахты оказывалась замурованной в горы, а иной раз и того хуже. Например, так случилось в самый последний раз, когда я уже выполнил все, что от меня требовалось, но в слепом порыве любопытства, бежал вперед во времени.

Уже через несколько минут моего пребывания в той точке, которая отмеряла больше миллиона лет от моего изначального нахождения, я ощутил неладное. Огромное давление, от которого я едва не терял сознание. Из комнаты вела все та же лестница, вверху, кажется, все было в порядке. Но когда я стоял на последней ступени, то не увидел привычной мне шахты. Она была погружена во тьму, что неудивительно, ведь я находился под водой. Какие-то странные законы не позволяли океану заполнить мой жалкий отнорок, но испытывать это чудо я не стал, поспешно бросившись назад. Но еще на полпути услышал нехороший шум — все таки вода пробилась сквозь невидимый барьер.

Проклиная свою немощь, я прыгал по ступеням, ноги вот-вот должны были подогнуться от очередного столкновения с камнем, боль заставляла кричать. В конце концов я проиграл эту неравную гонку, меня подхватили холодные потоки, выбросив в комнату порталов. Отчаянно хватаясь за все, что попадалось под руку, я забрался на какой-то куб, в конце концов меня попросту занесло в какой-то из проходов. Какой?

Я сидел на полу, мокрый и дрожащий от страха. Это было действительно жутко: оказаться в самых потаенных карманах океанских вод. Проклиная все на свете, я поднялся наверх. Сама собой явилась мысль — а если я вернусь в то прошлое, где другой я еще бродит в компании дикарей? Смогу ли предупредить себя о грозящей опасности? Или, скажем, в тот год, когда мне предложили заключить странный контракт за такие деньги, которых хватит на то, чтобы исцелить дочерей-близнецов от рака мозга, на то, чтобы купить поместье в благодатных землях Родины, в окружении многочисленных родственников. И прожить там счастливую жизнь, хоть и без меня. Нет, ничего изменить я не хотел бы, даже свое плачевное состояние.

Снаружи было тепло, веяло морским воздухом. Впрочем, я не был этому удивлен, поскольку еще в главной шахте увидел, что от нее остался жалкий обрезок в несколько сотен метров. Дальше — обрыв. Оказалось, что сейчас я находился на выпирающем участке скального берега, далеко внизу, под ногами, пенные волны плескались о камень. “Какой это год?” — спросил я у себя, не надеясь на ответ. Если спустя сто тысяч лет все это превратится в ледяные пустыни… Подняв глаза к небу, я увидел три спутника. Луна, Фата и Леля, как называли их историки из альтернативной ветки. Так что же выходит? Материки образовались раньше, чем начался переполох с падением метеоритов? В очередной раз оставшись без ответа, я спустился вниз. Теперь ситуация выглядела не совсем хорошо. Я элементарно не знал, куда мне двигаться теперь. Вперед или назад? А что, если я попал в то прошлое, в котором еще не образовалась Пангея? Да и вообще, даже сверхматерик, которым я нарек это место, является лишь моим предположением.

Потом, хлопнув себя по лбу, я все- таки догадался, что раз все три спутника целы и они есть, то совершенно очевидно, что я попал именно в будущее. Повеселев от этой мысли, я нашел нужный проход и смело шагнул в густую тьму, очутившись на пороге комнаты порталов. Вновь началась чехарда с попытками попасть пальцем в небо. Но сколько бы я не пытался попасть в то время, когда нашу планету прикроет собой Луна, я не сумел. И на самой пирамидке в моей сумке было всего три грани. Как всегда, сначала здорово поломав голову, я находил простейшее решение. Скорее всего, так сказался на мне “дар” пурана. Вернувшись, я задал им вопрос, почему бы им самим не воспользоваться Суматохой Фигур, чтобы решить свои проблемы, но ответом меня не удостоили.

Когда я вернул им пирамиду, благоразумно оставив “астролябий” у себя, великаны поднялись, направившись прочь из пирамиды. Больше их ничего не интересовало, а на мои возмущения, они даже не обратили внимания. Я умирал, стремительно и страшно, я хотел исцелиться от всей этой заразы, но что получил взамен на проделанную работу?

Только в последний момент один из великанов обернулся и сказал: “Ты должен умереть потому, что овладел слишком многим, это может помешать всем нам. Ключ можешь оставить себе, умри там, где хочешь”. И сколько я не кричал, не требовал, они оказались непреклонны, да и как успеть за трехметровыми гигантами, с такими больными ногами? В конце концов я отстал. Несколько минут я боролся с желанием закричать от разрывающего меня отчаяния, но потом сумел собраться с мыслями У меня было много самых необычных способностей, неужели ни одна из них не способна помочь в такой ситуации? Из доступных вариантов было идти в город, к Шпилю, либо вновь заявиться к Древнему. Но что мне это даст? И вообще, сколько у меня осталось времени на исцеление? По внутренним ощущениям — не больше недели. Зной джунглей раскалил мои язвы до такой степени, что я почти бегом припустил в спасительную прохладу пирамиды. Все, кто встречался на моем пути, тут же разбегались в разные стороны. Выглядел я настолько плохо, что чувствовал сладковатую вонь гниющего трупа. Так пахло от меня. И потому я брел по катакомбам, к заветной платформе, которая опустит меня так низко, как только можно.

Сырые стены скользили вверх, прохладные потоки воздуха омывали мои язвы, я даже позволил себе лечь на каменную плиту, наблюдая за тем, как светлый круг над моей головой уменьшается с каждой минутой. Мне было очень плохо, но подступающее облегчение вызвало непроизвольную улыбку. Я приближался к тем местам, где когда-то давно, много-много дней назад удивлялся большому количеству бурных рек. Их искрящиеся воды манили меня, как мираж заблудшего бедуина. Если мне суждено прожить так мало, то стоит ли тянуть время? Не будет ли величайшим счастьем лечь в ледяные потоки? И пусть меня несет туда, в непроглядные глубины панциря этой огромной черепахи, которую мы называем своим домом.

Очень сожалея о том, что на поверхности я не подобрал себе хоть что-то, на что бы я мог опираться, я брел по мрачным подземельям, наполненным шумом воды. Сотни каналов соединяли один край пропасти с другим, от непроглядной черноты наверху и до тонкой полоски света над головой. Но лишь к нескольким я мог подобраться по широким каменным тропам.

Когда водяной поток кипел у самых моих ног, я почувствовал холодные брызги на своем лице. Теперь осталось только сделать последний рывок: свесив ноги, скатиться по гладкому краю котлована и навсегда остаться здесь. Бесконечно циркулируя вместе с течениями подземной системы охлаждения, пока гротескный механизм не треснет по швам в эру формирования материков.