Неудобная правда о взятии рейхстага. Поиск, исследование, реконструкция

– В смысле?

– До этого было две шебутных фантазерки, а теперь…

– А теперь…? – сощурилась я, догадываясь, к чему он клонит, и даже хотела возмутиться, но его руки, заползающие под мою футболку, ужасно, дико, жутко отвлекали! Горячие пальцы, коснувшиеся спины, выбивали из равновесия.

– Три катастрофы на одну мужскую голову – это перебор! – заявили мне от души, целуя в уголок губ.

– Я не катастрофа!

– Еще какая! Пострашнее Ники будешь.

– Нет!

– Да.

– Протестую, – уперлась ладонями в мужскую грудь. Вот только руки его на моей талии сжались сильнее. А улыбка на мужских губах начала расплываться все ярче и ярче.

– Протест отклонен.

Все что случилось дальше, уместилось в одно безумное мгновение.

В пылу перепалки, смеха и шуточной обиды, я умудрилась подскочить с лавочки. Активно жестикулируя и выговаривая все, что о своем любимом заносчивом говнюке думаю. Демьян, в свою очередь, умудрился потянуть меня за футболку. А как оказалось, лодка – то еще “устойчивое” сооружение, и каким-то абсолютно немыслимым образом мы замешкались и умудрились свалиться за борт. Оба.

Момент полета.

Секунда удивления.

Кожи касается обжигающе холодная вода. И я выныриваю на поверхность, с удивлением понимая, что стою на ногах. Озеро оказалось мелким, и почти на середине оно доставало мне едва до подбородка. Следом вынырнул от души заливающийся смехом Демьян, подхватывая брыкающуюся меня за ноги и усаживая себе на бедра:

– И после этого ты будешь мне говорить, что ты не катастрофа? – уколол негодяй. – Ты умудрилась нас свалить с лодки!

– Я?! – хлопнув ладошкой, подняла я волну брызг в лицо нахала. – Это все из-за тебя! Провокатор!

С волос водопадом течет вода, вещи все мокрые насквозь, солнышко спряталось за шальное облако, а я неожиданно понимаю, что мне не холодно. А очень даже наоборот. Внутри все горит. Прикосновение мокрой одежды к коже колет, как иголками.

Я обвиваю руками мужчину за шею, и меня бросает в жар. Слишком остро, слишком близко, слишком… волнительно. Впиваюсь пальчиками в мокрую шевелюру Демьяна, и смех слетает сам собой. Подаюсь еще чуть ближе, сцепляя ноги у мужчины за спиной, и упираюсь лбом в его лоб.

– Это все был твой хитроумный план по соблазнению, – шепчу тихонько, чувствуя, как изнутри поднимается обжигающая волна желания. Щекочет все и горит.

– Значит, мой план удался, – прошептал Демьян и, обхватив ладонью мой затылок, впился в мои губы тем самым – мурашки разгоняющим – поцелуем. Требовательным и полным обоюдного, неистового желания. Уничтожая воздух в легких и силу воли, на которой до этого дня мы оба упорно держались.

Наш завтрак снова откладывался…

Демьян

Сознание натурально поплыло. Канаты терпения рвались с глухим треском и жадными стонами.

Я не понимаю и не замечаю, как быстро мы добираемся до домика. Забыв напрочь и про лодку, и про дурацкий завтрак. Как вваливаемся, переступая порог, и, мокрые с ног до головы, не разрывая поцелуя, сшибая к чертям все, что попадается под руку, падаем на диван в гостиной. Благо, он огромен, и нам не нужно тратить время на поиски спальни.

Трясет.

От желания по-настоящему трясет и лихорадит. Это точно не от холода и мокрых тряпок, от которых мы синхронно и суетливо избавляемся. Не без казусов и проволочек.

– Я… – хохочет Фиса, еще больше будоража, – кажется, запуталась, – тянет края мокрой футболки, пытаясь облепившую, как вторая кожа, ткань стянуть с себя. Ерзает подо мной, разгоняя этим провокационным трением гигантских, нет, не мурашек – слонов! Которые затоптали на хрен все остатки терпения. Гордо промаршировав по рукам, по позвоночнику, с гулким “бум” взорвались в мозгу оглушительным фейерверком.

Я тяну ее мокрую футболку вверх, стаскивая с нее и вышвыривая. Та с унылым “шмяк” приземляется в прочую гору мокрой одежды, а я снова жадно ловлю любимые губы. Глубоко, нежно, ненасытно. Вспоминая, каково это, когда башню рвет от прикосновений. Когда все в теле гудит от женских рук на твоей спине и в твоих волосах. Пальчики ее впиваются, царапают, Ветрова выгибается мне навстречу, идеально подстраиваясь со мной под один ритм. Ее пятки упираются мне в поясницу, и девчонка дрожит.

– Замерзла? – шепчу, а губы мои спускаются ниже. Ощупывают, пробуют на вкус ее кожу. Мягкую, как шелк, и нежную. Закипаю. Я хочу ее съесть! Такую идеальную. Изучить каждый миллиметр ее потрясающего тела. Зацеловать каждую родинку. Крыша едет окончательно!

– Н...нет, – тихий сбитый шепот, – м-м-м, скорее, сгораю…

Я целую ее в шею, чувствую, как нервно бьется венка, как зачастил ее пульс и гулко колотится сердце под моей ладонью, которая сжимает ее грудь. Прокладываю дорожку из поцелуев к уху. Глажу костяшками пальцев плоский животик. Осторожно прикусываю зубами за мочку уха и слышу сладкий протяжный всхлип:

– Демьян…

Мое имя, сорвавшееся с ее уст возбужденным шепотом, волоски поднимает дыбом. Ноготки девчонки врезаются до боли в мою спину, оцарапывая, пробегают вдоль позвоночника, и я готов дойти до гребаного финала уже сейчас. Сжимаю ладони на ее ягодицах, вжимая в себя до невозможности. Спуская ниже и устраивая удобней.

Моя.

Только моя!

Как я вообще жил без этого? Без нее? Без того кайфа, что, смешавшись с кровью, гуляет по венам от соприкосновений моего тела с ее, хрупким, гибким, охрененно податливым.

Я дурею.

Я одурманен напрочь! Ее вкусом, ее запахом, ее стонами и дыханием, что теряется у меня в волосах, когда я добираюсь губами до груди Анфисы. Стягиваю бюстгальтер. Отшвыриваю его на фиг и целую. Невероятная! Идеально умещается в ладони.

Анфиса льнет ко мне. Выгибается. Ластится кошкой и что-то тихонько шепчет, но в ушах вата. Я ничего не слышу. Девчонка сладко стонет, распаляя огонь внутри еще сильнее. В груди уже не просто пожар – огненная буря.

Я уже забыл, каково это – заниматься не механическим сексом, а любовью. Да и занимался ли когда-нибудь? Каково это, когда физиология отходит на задний план, и каждое движение, каждое прикосновения – это чистые чувства. Чистые эмоции, и чистый мед! Сладкий, тягучий...

Мне мало!

И не только мне.

Ветрова сама, первая тянется к ширинке на моих джинсах, пытаясь совладать дрожащими пальцами с пуговицей. Приходится помочь. Стянуть с себя мокрую джинсу – то еще испытание. Но мы справляемся. Так же быстро и нетерпеливо. Я стягиваю штаны с себя, а потом с девчонки, и возвращаюсь обратно. Придавливаю ее собой к дивану и продолжаю исследовать ее тело губами. Подцепляю пальцем трусики и убираю последние преграды между нами.

Не в силах больше терпеть напор желания, который вышибает напрочь все другие мысли, снова нахожу губы перевернувшей мой мир с ног на голову Ветровой. Ловлю ее затуманенный взгляд и целую. Шепчу: