Неудобная правда о взятии рейхстага. Поиск, исследование, реконструкция
Шрифт:
Прямо как сегодня в номере. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего, мать его, не понимаю!
Какое дело?
Какой резонанс?
Что происходит?
Не в силах усидеть на месте, я подскочила и замельтешила по комнате. А потом и вовсе решила, что что бы там ни происходило, мне нужно бежать. В отель. Я должна туда попасть и поговорить хоть с кем-то из семейства Нагорных! Даже если ради этого придется, как человеку пауку, по стенам лезть до этажа с “президентским люксом”, ибо я вообще ничего не понимаю!
Подорвавшись, я натянула дрожащими руками куртку, схватила ключи
– Далеко собралась?
Нос к носу столкнулась с Демьяном.
Мужчина стоял на пороге и улыбался. Хитро так и легко, как будто вообще был не в курсе, что у него там, в отеле творится настоящий хаос.
Я растерялась. Или я дура, или…
Нахмурилась. Слова все из головы повылетали. Так и стояла, таращась в потешающиеся надо мной карие глаза, смотря снизу вверх щенячьим взглядом.
А Демьян, словно издеваясь, поднял руку, в которой оказался зажат мой телефон, и, демонстративно покрутив им у меня перед глазами, подмигнув, спросил:
– Заносчивый говнюк, значит? Мне тебя как надо было записать, госпожа Ветрова? Доставка томатного сока?
И тут все.
Меня прорвало!
Эмоции снесли плотину, и я, разулыбавшись, как самая счастливая на свете дурочка, кинулась к Нагорному на шею, крепко его обняв. Полной грудью вдыхая уже такой родной мужской парфюм. Почувствовала, как истошно, в унисон с моим, бьется и его сердце. А еще, как сильные мужские руки крепко прижимают меня к себе за талию. А горячие губы касаются виска, опаляя дыханием и заменяя тысячи слов этим, казалось бы, простым жестом.
– Ты пришел… – прошептала я, хлюпнув носом.
– Ну, конечно, пришел, малышка. Куда же твой “заносчивый говнюк” без тебя?
– Ты долго мне будешь это теперь припоминать, да? – засмеялась я, не сразу сообразив, что плачу, заливая своими слезами рубашку Демьяна.
– Ты чего ревешь?
Чего? Да кто же знает…
Похоже, рядом с сильным мужчиной сильная девочка сломалась. И “чиниться” не собирается…
Демьян
– Папочка, у меня к тебе есть сельезный лазговол.
С таким заявлением появилось в гостиной мое чудо в зеленой пижаме с неестественно яркими розовыми фламинго. Забрала у меня из рук планшет и усадила на одну мою коленку своего плюшевого зайца. На вторую уселась сама.
Анфису я забрал к нам, и после продолжительного радостного визга-писка Доминики от встречи с Фисой нам наконец-то удалось в тесной компании друг друга поужинать. После чего девушка пошла в душ, а я всячески отвлекал себя от этой информации, которая настырным дятлом била в голове, подкидывая отнюдь не невинные картинки. Останавливало и упрямство Доминика, которая мельтешила перед глазами.
Все что мне оставалось – гипнотизировать взглядом дверь ее спальни.
– Папуля-я-я, - обхватили детские ладошки мои щеки, разворачивая к себе. – Я тут. Не отвлекася, позалуйста.
– Я вижу, не отвлекаюсь, чертенок. Серьезный разговор, говоришь?
– Говолю.
– Я весь во внимании.
– Ты плиготовил Фисе подалок?
Первый вопрос, а я уже
подвис.– Кхм… подарок?
– Ну вот, я так и знала, папочка! – закатила глаза мадама. – Мезду плочим, у нее завтла день лождения. Позол тебе.
Что? День рождения? Да ладно?!
Машинально схватился за телефон, чтобы взглянуть на дату. Как будто она могла бы мне просигнализировать, сообщая, что я тупик.
Естественно, нет!
– С чего ты это взяла?
– Ты забыль? Я умная.
– Нет, вот этого я точно не забыл.
Иногда мне кажется, что еще и поумнее меня будет.
– Мне бабуля скасала. И пледупледила, чтобы я напомнила тебе. А еще она скасала, сто у тебя память, как дылка. Папуль, а это как? Как у бублика, да?
М-да, мама. С ее оборотами речи к моменту первого класса Доминика Демьяновна будет с таким словарным запасом, что любой учитель позавидует. Причем, с багажом преимущественно некультурных слов и колких выражений.
– Иногда тебе не стоит запоминать все, что говорит бабуля, принцесса. Вернемся ко дню рождения. Ты уверена, что он у Анфисы завтра?
– Угу, – промычала дочурка, накручивая на пальчик светлый локон.
– Черт! – почесал я подбородок, пересаживая дочь на диван и поднимаясь на ноги. Нервно прохаживаюсь по гостиной, лихорадочно соображая, что можно придумать в одиннадцатом часу ночи.
Может, забронировать какой отель? Глупо. Столик в ресторане? Банально. Купить билеты в кино или театр? Несерьезно. Ох, мать твою, с моей фантазией только романтические сюрпризы девушкам и устраивать!
Я уже почти отчаялся, когда молчавшая и хитро стреляющая в меня глазами Доминика заявила:
– Но ты не пелезывай, мы с бабулей узе все лешили.
Остановился. Обернулся.
Мелочь сияла своей белозубой улыбкой, в удушающем жесте прижимая к себе плюшевого друга. Вот же… стрекозюля! Истинная женщина. Сначала дала мне время, чтобы помучиться, с довольной моськой наблюдая за моими умственными потугами, а потом с видом благодетельницы заявила, что уже все решила. Ну, Ника!
– Не смотли на меня так.
– Как?
– Будешь хмулиться, у тебя будут молщины. Плидется ставить уколы, говолит бабуля. Болю-ю-ючие. Как в попу!
– Та-а-ак, – протянул я, – давай-ка, не заговаривай меня, маленькая леди. Выкладывай, что вы там решили? Мне стоит бояться?
– Ну-у-у, не думаю.
– Выкладывай.
– Бабуля скасала, сто взлослым дяденькам и тетенькам нузно обязательно ходить на свидания, – хохотнула дочурка, вскакивая ногами на диван, – стобы гулять, взявшись за лучки, и есть много молозеного. А есе смотлеть кино и дулачиться.
– Допустим… – говорю осторожно, плохо понимая, к чему мой маленький оратор клонит. – И?
– И мы лешили, сто вам с Анфисой надо устлоить свидание! – победно заявила Ника, хлопнув в ладоши. – Мы молодцы?
– Молодцы-то молодцы. Осталось придумать, где устроить это свидание.
– А мы узе.
– Что уже?
– Плидумали! Подозди, сейчас показу, папуль…
Доминика вручила мне зайца и, подскочив на ноги, унеслась в детскую, буквально тут же возвращаясь обратно с каким-то красочным буклетом, размахивая им во все стороны.