Неугомонный эльф

Видящая снова обернулась на привязанного Танира. Один медиум — хорошо, а два — еще лучше. Тем более что потенциал пленника похитительница уже сумела определить на глаз, а тот подросток определению не поддавался. Это могло означать только одно: юный эльф очень силен. Это просто бездонный колодец какой-то! Пожалуй, его тоже можно иметь в виду.

Женщина сосредоточилась, мысленно проговаривая новое заклинание. Оно позволит ей слышать на большом расстоянии не просто каждое слово, но и даже шаги, шорох одежды и вообще все, даже самые тихие звуки, по которым можно восстановить картину происходящего.

О чем болтает троица возле лошадей, ей было не так интересно. Драур занимал все мысли волшебницы.

Шаги… шорох одежды… поскрипывание сапог… легкое позвякивание… чье-то взволнованное дыхание… В часовне двое. Один ходит туда-сюда и что-то раскладывает под внимательным взглядом второго.

— Вот так, — слышится глухой невыразительный голос драура. — Теперь все. Спите спокойно. Больше никто не осмелится потревожить ваш покой.

— Великолепный лорд, — прозвучал взволнованный голос незнакомого эльфа.

— Замолчи! Я — никто.

— Простите меня, — судя по шороху одежд, эльф преклонил перед собеседником колено. — Я опозорил звание Преданного… Я должен был умереть над телом моего лорда. Должен был погибнуть вместе с остальными или покончить с собой потому, что моя жизнь потеряла всякий смысл. Лорд Фейлинор дал мне новый смысл жизни — я служу ему. Но изначально я присягал на верность династии Наместников.

— З-замолчи! — В голосе драура слышится злость. — Иначе я…

— Вы можете сказать, что старой династии больше нет…

— Нет ничего! — взорвался-таки драур, рявкнув так, что у волшебницы чуть уши не заложило. — Ничего нет, ты понимаешь? — продолжал он тише, видимо сообразив, что молодые эльфы не должны слышать их разговора. — Ни династии, ни Преданных, ни самого Острова! Есть только вот это — останки горожан и еще один мертвец, который никак не успокоится, хотя для него в усыпальнице давно готово теплое местечко!

В усыпальнице? Где? Здесь? Не может быть! Подслушивать становится все интереснее.

— Я — мертв! Остров — мертв! — продолжал рычать драур. — А ты — жив! Вот и иди к живым! Оставь мертвецов в покое!

Волшебница тихо усмехнулась. Осмотр местности вокруг поляны, где прошлой ночью этот драур на клочки разорвал трех людей вместе с лошадьми, кое-какие замеченные во время путешествия мелочи и вообще весь опыт подсказывал ей, что Мраморный Остров не настолько мертв, как представляют себе некоторые. У них с этим, как его… кандидатом в Наместники больше общего, чем кажется на первый взгляд. И тот и другой вроде бы мертвы, но в глубине у каждого теплится искра жизни. Ее надо лишь отыскать и разжечь.

Мысли дали сбой. Пару дней назад лорд Лоредар совершил попытку уничтожить взбунтовавшегося слугу, загасив его искру. В тот раз все были уверены, что попытка увенчалась успехом. Но если драур цел и невредим, то чья искра погасла на самом деле? Как такое получилось?

— Вы останетесь здесь, великолепный лорд?

Драур опять зарычал, но как-то вяло, смирившись с титулом:

— А что мне остается делать? Я всю жизнь искал дом. Я его нашел. Здесь все, что мне нужно. И не беспокойся, Преданный, я не буду долго… — он помялся, явно подбирая слово, — страдать. Мои силы на исходе. Еще несколько часов — и я… и меня не станет. Этого времени можно подождать и в саркофаге.

Та, кто подслушивала, тихо покачала головой. Она и ее сестры слишком мало знали о природе драуров вообще и этого в частности, но женщина была убеждена, что речь не идет о банальной смерти. Драуры питаются жизненной энергией — благодаря ей они ходят, разговаривают и ведут себя, как обычные живые существа. Когда энергия заканчивается, они должны пополнить ее за счет живых. Либо погрузиться в анабиоз — спячку, которая может длиться веками. Драур не умрет, но именно что уснет, и Мраморный Остров получит самого лучшего, самого сильного и неуязвимого стража, которого можно вообразить.

— А как же Серебряный Остров и…

— Боюсь, я ничем не смогу помочь. Седона умерла. Я иду за нею. Даже хорошо, что Карадор ушел. Попрощайся с ним за меня.

— И ничего нельзя исправить?

Повисла пауза — драур явно искал способ, как побыстрее отделаться от собеседника без лишнего членовредительства. Почему бы просто не взять и не вышвырнуть его из часовни как ненужную вещь?

— Ничего, — упало короткое слово.

— А если я сейчас пойду и спрошу у лорда Карадора? Милорд! — Громкий крик заставил Видящую зажать уши руками. — Подойдите сюда! Лорд Фрозинтаа-а-а… мм…

Судя по мычанию и короткой возне, драур зажал рыцарю рот мощной лапищей. Но было поздно — неугомонный эльф стремительно обернулся на голос:

— Ась? Фрося, ты чего?

Слышалось яростное сопение и возня — рыцарь отчаянно пытался освободиться из хватки драура. Сил у него явно не хватало. Да и кто бы справился с монстром, который только что разорвал нескольких лошадей голыми руками? Но Карадор чеканным шагом уже направился к часовне.

— Фу, Фрося! — послышался его голос. — Как тебе не стыдно? Нет, я понимаю, вкусы у всех разные, но… Вот гоблины! А я еще к тебе спиной поворачивался…

— Это не то, что ты думаешь, — послышался сдавленный хрип драура.

— А что? Льор, скажи на милость, если два здоровых мужика внезапно начинают обниматься, да еще и… вот так… что это, по-твоему, означает?

— Э-э… — послышалось смущенное блеяние юноши.

— Пр-рекрати!

— Ага! А рот ты ему зажимаешь, чтобы он нас не позвал? Мы бы и так мешать не стали. Воркуйте, голубки!

— Ар-р-р-р!

Видящая даже присела за обелиском — столько в рычании драура было ярости. Но руки он, видимо, разжал, потому что тут же послышался взволнованный голос рыцаря:

— Милорд Карадор, лорд Фрозинтар собирается вас покинуть!

— Что?

— Он хочет уйти от мира и лечь в саркофаг, потому что через несколько часов он умрет!

— Фрося, ты чего? — заверещал Карадор так пронзительно, что отнявшая было руки от ушей волшебница поспешила снова заткнуть их пальцами. — Ты прекрати так думать, не смей, слышишь? Не бросай меня! Ау! Фрося! Погоди! Не поддавайся, борись! А если увидишь свет — не лети к нему. Слышишь, Фрося!

— Прекрати… меня… трясти! — наконец сквозь вопли прорвался знакомый хриплый голос.