Неукротимые удовольствия

Она крепче вцепилась в его волосы, шипя.

— Если ты меня бросишь, GQ, я разорву твою задницу чёртовым поршнем и заставлю тебя это полюбить.

Он усмехнулся, облегчение и мужское удовлетворение разлились по нему и его волку.

— Это моя девочка. Моя Мила. — Отведя бедра назад, он зарычал. — Сейчас тебя как следует оттрахают… — Он ворвался в её тело, сильно укусив её за шею, рыча, когда она прижалась к нему. — Моя.

Доминик вонзался в неё, не отрывая зубов от её плоти, подстёгиваемый каждым стоном, вздохом и прошёптанным требованием.

Прижимаясь к нему всем телом, Мила впилась когтями в его затылок и плечо. Каждый толчок его члена был чистым блаженством, заводившим её все крепче и крепче. Заставляя её гореть все жарче и жарче. Она была так мучительно близка к оргазму, что её трясло от этого.

Яйца Доминика напряглись, когда её зубы царапнули его шею. Он знал, что она хотела укусить его и оставить свой след. Чувствовал, что она борется с этим.

— Ты бы хотела увидеть меня с другой женщиной, Мила?

— Я всегда это делаю. Они толпятся вокруг тебя, — прошипела она, её глаза по-кошачьи сверкнули. И он увидел в них предупреждение, что кошка не потерпит такого дерьма.

— Поэтому убедись, что они знают, что нельзя приближаться к тому, что принадлежит тебе, — сказал он.

Острые зубы с силой впились в изгиб его шеи, действуя на его член подобно удару молнии. Чёрт. Доминик сильнее врезался в неё, загоняя свой член глубоко, убедившись, что она чувствует его в своём лоне. Эти зубы не отпускали его. Нет, они были плотно прижаты к его плоти, и от этого становилось только жарче.

Его яйца напряглись, и он почувствовал красноречивое покалывание в основании позвоночника. Доминик обхватил рукой её горло, рыча ей в рот.

— Кончай за мной, Мила.

Это проклятое рычание каким-то образом сделало это. Губы Милы приоткрылись в беззвучном крике, когда раскалённое добела наслаждение прокатилось рябью по её телу, прошлось по позвоночнику и разрушило её изнутри.

Доминик выругался, когда она сжалась вокруг него. Засунув свой член невероятно глубоко, он кончил так чёртовски сильно, что у него чуть не оторвало головку члена, извергая в неё сперму верёвку за верёвкой. Отмечая её.

Когда силы оставили их обоих, он отпустил её ноги, позволив им соскользнуть на матрас, но сам больше не двигался. Просто лежал на ней, уткнувшись лицом в её шею, пока её пальцы лениво танцевали по его спине. Он, должно быть, придавливал её своим весом, но она не жаловалась.

— Я не шутила насчёт поршня, GQ, — невнятно произнесла она.

Его губы изогнулись.

— Такая порочная крошка. Мне это нравится.

Он лизнул не слишком тонкий укус, который оставил на её шее, его улыбка стала шире, когда она слегка вздрогнула.

— Я никогда никого раньше не отмечал.

— Я тоже.

— Хорошо.

— Что послужило толчком ко всему этому «посмотрим, к чему это может привести»?

Приподнявшись на локтях, он провёл большими пальцами по её скулам.

— Это всегда должно было случиться, просто телефонный звонок Тейта только ускорил это. Его первыми словами были: «Не сходи с ума». У меня внутри возникло болезненное чувство, и моё воображение пошло наперекосяк. Я знал, что ты не умерла, потому что Тейт начал бы разговор совсем по-другому. Но десятки других сценариев разыгрались в моей голове за считанные секунды, хотя, по ощущениям, это заняло чёртовски много времени.

— И до меня дошло, что мы потратили столько времени, танцуя вокруг того, что у нас есть — и у нас действительно что-то есть, Мила, вместо того, чтобы просто принять и исследовать это. Жизнь слишком коротка для такого дерьма. Я больше не трачу время впустую. Я слишком стар, чтобы вешать себе лапшу на уши о том, что я чувствую и хочу. И я больше не пытаюсь это рационализировать.

Довольная тем, что это не было каким-то спонтанным поступком, о котором он, вероятно, пожалеет позже, Мила кивнула. Хотя она могла бы немного подразнить его, верно? Взглянув на стену, она выдохнула.

— Думаю, мне придётся сказать своим дядям, чтобы они отложили планы с парой.

Он напрягся.

— Отложить?

— Ну, это может не сработать. Мне нужно держать свои варианты открытыми и…

С рычанием схватив её запястья, он поднял их над её головой.

— Лучше бы ты шутила надо мной. — Но он улыбался, потому что маленькая ведьма смеялась. — Ты заплатишь за это, Мила.

— Что, ты собираешься отшлёпать меня, GQ?

— На самом деле…

Доминик вытащил свой наполовину твёрдый член, перевернул её и сильно опустил руку на её задницу. Маленькая ведьма все ещё смеялась.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ужасный звуковой сигнал разбудил Доминика. Рядом с ним Мила потянулась к тумбочке и выключила будильник. Он как раз собирался прижаться к ней, когда она плавно выскользнула из кровати и встала во весь рост, настороже, как грёбаный морской пехотинец. Он моргнул.

— Ты уже проснулась? — спросил он хриплым со сна голосом.

Натягивая старую фланелевую рубашку, она сказала:

— Не-а. Мне приснился действительно странный сон, что я играю в покер с Чудо-женщиной.

Он бросил быстрый взгляд на цифровые часы. Только 7:15 утра.

— Возвращайся в постель, детка.

— Мне нужно быть на работе в девять.

— Это не значит, что ты не можешь пойти и полежать со мной минутку, — заметил он, но она уже исчезла в ванной.

Она вернулась всего через несколько минут, свежая, как чёртова маргаритка. Затем… это было похоже на ускоренную перемотку вперёд, когда она двигалась по комнате, расчёсывая волосы, переодеваясь в свежую одежду и, нанося минимальное количество макияжа, даже не глядя в зеркало — он никогда не видел ничего подобного. Честно говоря, он устал просто наблюдать за ней.

Покачав головой, он спросил:

— Как ты можешь перейти от глубокого сна к бодрствованию, а затем быть полностью готовой за считанные минуты?

Она пожала плечами.

— Назови это пережитком моего детства. И юности.

— Пережитки?

— Я жила с двумя росомахами, GQ. Если ты не добрался быстро до стола для завтрака, ты не позавтракал.

Ха. Он об этом не подумал. Когда она прошла мимо него, он схватил её за рубашку, притянул ближе, а затем перевернул на спину под себя. Лучше. Он завладел её ртом в долгом, ленивом поцелуе.

— Доброе утро.

Она провела пальцами по его волосам.

— Доброе утро. Держу пари, странно просыпаться в чужой постели, когда ещё не середина ночи, — поддразнила она.

— Я действительно проснулся, помнишь?

Обнимая её, он играл с клитором, пока она не стала влажной, а затем трахал прямо там, вот так, прежде чем они оба снова заснули. Он не чувствовал ни малейшего желания уходить.

— В прошлом я всегда возвращался домой, потому что не хотел никого обманывать.

Она посмотрела в потолок.