Неукротимые удовольствия

Джеймс взмахнул рукой.

— Скелет и её мужчина-раб не в счёт.

— Почему бы и нет?

— Потому что они оба в высшей степени дисфункциональны.

Учитывая, что её дедушка делал странные вещи, например, притворялся страдающим агорафобией, чтобы её бабушка не заставляла его ходить по магазинам, Мила не могла с этим поспорить. Она бросила вилку в пластиковую ванночку, и её мать мгновенно схватила её вместе с чашкой Джеймса.

— Мам, сядь, я их уберу.

Но Валентина продолжила и сделала это сама, как будто Мила ничего не говорила. Вытирая руки салфеткой, Мила повернулась к отцу.

— Мне жаль, что это не то решение, которое вы можете поддержать или уважать, я действительно сожалею, но…

— Я хочу поддержать тебя, — сказал он. — Я просто не могу поддержать то, что ты обманываешь себя. То, что ты не можешь быть со своей истинной парой, не означает, что брак по договорённости — твой единственный вариант. Это не значит, что ты не можешь обрести настоящее счастье с кем-то другим.

— Я знаю это. Но кто сказал, что я не могу найти это с Максимом?

— Это не точка зрения твоего отца. — Валентина вытерла руки кухонным полотенцем и отбросила его в сторону. — Ты можешь придумать что-то получше, чем связь по договорённости, Мила.

— Это было больше похоже на то, что твои братья сватали меня, а не на деловую сделку, — сказала Мила.

— Но твоя пара с сыном альфы укрепила бы союз, это делает его бизнесом. — Валентина указала на неё. — Ты заслуживаешь лучшего. Ты можешь добиться большего. У тебя здесь своя жизнь, Мила.

— Мне нравится моя работа, но это не та работа, которой я не могла бы заниматься в другом месте.

Хотя она будет скучать по этому месту. Она работала в парикмахерской «Лезвие и Острота» с подросткового возраста. Ей здесь нравилось. Нравилось его деревенское очарование и непринуждённая атмосфера. Нравилось, что каждый день был особенным, и что она могла помочь другим почувствовать себя лучше. Это было популярное место, предлагавшее стрижку, бритье, уход за лицом и другие услуги.

Парикмахерская принадлежала её дяде Винни, как и все другие близлежащие предприятия. В отличие от большинства видов перевёртышей, манулы держали существование своей породы в секрете от людей и не претендовали на территории. Тем не менее, они часто собирались вместе для защиты. Прайд владел всеми магазинами по обе стороны улицы — некоторыми они пользовались сами, другие Винни сдавал в аренду.

Однако её члены прайда работали не в каждом магазине. Книжным магазином управляли люди, а магазином травников гибрид перевёртыша и ведьмы. Прайд нанимал людей и даже одиноких перевёртышей.

Винни также владел двумя соседними многоквартирными домами, где жили многие члены прайда. Кошки, работающие и живущие так близко друг к другу, были похожи на стаю, ошивающуюся на своей территории. Прайд, возможно, и не претендовал на землю и не отделял себя от публики, но им нравилось оставаться рядом друг с другом.

— А как же мы? — спросила Валентина, убирая посуду в шкафы. — Ты бы бросила нас — своих собственных родителей?

Ах, вот и эмоциональный шантаж. Её мать владела им как профессионал.

— Ты объезжала весь мир с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. Если я уеду отсюда, я все равно буду видеть тебя примерно так же часто, как сейчас.

— А как же твой брат? Он твой близнец. Ты не можешь бросить своего близнеца.

— Алекс всегда в разъездах, и он часто ездит в Россию.

— А как насчёт твоих друзей? Хм?

— Если они настоящие друзья, они оторвут свои задницы и приедут ко мне в гости.

С лёгким рычанием Валентина пнула ногой дверцу шкафа, захлопнув её.

— Я виню в этом Адель и Джоэла. Я заставлю их заплатить.

Мила успокаивающе подняла руку.

— Я не завидую им за то, что у них есть, и не обижаюсь на них за то, что они создают. Но моей кошке тяжело, и я не знаю, как ей помочь.

Даже имени Джоэла было достаточно, чтобы заставить её кошку поджать верхнюю губу.

Джеймс провёл рукой по лицу.

— Я могу понять, почему ты хочешь увеличить расстояние между собой и ними, если твоей кошке так тяжело. Но переезд в Россию? Это чёртовски далеко.

— Как я тебе говорила, это будет зависеть от того, как пойдут дела между мной и Максимом, — напомнила ему Мила. — Он кажется хорошим парнем. Он бы тебе понравился.

Джеймс фыркнул.

— Не понравиться. Нет, если он заберёт у меня мою малышку.

Валентина уперла руки в бока.

— И если у тебя с этим Максимом ничего не получится, ты вернёшься домой. Да?

— Если моей кошке удастся разобраться со своим дерьмом, да. — Но Мила не предвидела, что это произойдёт в скором времени.

— Дорогая, — начал Джеймс нежным голосом, — маловероятно, что она когда-нибудь простит Джоэла.

— Я знаю. — Мила сглотнула. — Но если бы она нашла счастье с кем-то другим, она могла бы смотреть на Джоэла без желания перерезать ему горло до грудины.

Джеймс поморщился.

— Настолько плохо, да?

Мила кивнула.

— Очень.

Поток русских ругательств вылетел изо рта Валентины, её голос был таким громким, что отражался от стен маленькой комнаты.

— Это он должен уйти. Не ты.

— Джоэл не сделал ничего плохого, — сказала Мила.

Ноздри Валентины раздулись.

— Но не он был рождён в этом прайде, а ты.

— Так же, как и Адель, — отметила Мила. — У неё такое же право быть здесь, как и у меня.

— Ба, — усмехнулась Валентина. — Она слишком слаба, чтобы быть манулом. Милая. Нежная. Нуждающаяся. Стремящаяся угодить. Ваш вид свиреп и силен. Она похожа на потерявшегося щенка.

В некотором смысле, да, она была такой. Кошка Милы тоже считала другую женщину слабой. Но…

— Она — выбор Джоэла.

— Тогда он глуп и не заслуживает моей девочки. — Сверкнув глазами, Валентина отвернулась и захлопнула ящик стола с такой силой, что зазвенели столовые приборы.

Пока её мать пыталась закрыть покосившийся ящик, который, казалось, был настроен оставаться открытым, Мила сказала:

— Не получится, мам. Там что-то заклинило и… — Но дверь легко закрылась перед её матерью, как будто не осмеливалась вызвать её гнев.

— Мила, пришёл твой клиент! — Арчи, старший парикмахер и менеджер, крикнул из зала.