Неуловимая коллекция

– Как же не надо!
– завопил Алексей.
– Стыдно с такими стеклами ездить по нашему городу.

Француз безнадежно улыбнулся. Алешка шмыгнул к нему, зыркнул глазами по сторонам и заговорщически шепнул:

– Дядь, шпага нужна?

– Что?
– вытаращил глаза месье Робер.
– Какая шпага?
– И тоже зыркнул глазами по сторонам.

– Длинная такая, железная. Со змеей на рукоятке, - шепнул Алешка.

Француз снова глянул по сторонам и тоже шепнул:

– Садись в машину.

Тут уже подключился и я и нахально уселся на заднее сиденье.

– Это со мной, - пояснил Алешка.
– Охрана.

Месье Робер покосился на меня в зеркальце, но промолчал.

– Будем ехать, - по-московски сказал он.

Но ехать сразу не получилось: все ветровое стекло было покрыто белоснежной непрозрачной пеной. Алешка, наглец, протянул мне тряпочку и, кивнув на стекло, коротко приказал:

– Разберись!

Я покорно выбрался из машины и протер стекло, а когда вернулся, в салоне уже шел оживленный и заинтересованный диалог.

– Наш папа, - вещал Алешка, - из очень древнего рода. Все в нашем роду были воинами. Со всеми воевали: и с татарами, и со шведами, и с турками. И с вами.

– Со мной?
– вздрогнул француз.

– А как же! В двенадцатом году, на Бородинском поле. Мы там вашим так…

– Не увлекайся, - перебил я его, предостерегая от международных осложнений.

Алешка недовольно фыркнул. Очень уж ему хотелось продемонстрировать свои исторические познания! Лучше бы в школе это делал, на уроках.

– И вот на Бородинском поле один папин предок взял в плен одного вашего предка и отобрал у него боевую шпагу. С тех пор она хранится в нашем доме как боевая реликвия. Как свидетельство ратной славы наших предков…

Во наплел! Импровизатор.

– И какая же это шпага?
– Француз несколько потускнел. Неужели подобные шпаги встречаются на каждом шагу, подумал он, наверное.

– Во такая!
– Алешка махом развел руки, насколько позволяла ширина салона, и едва не заехал при этом Роберу в глаз.
– Поехали, посмотрим.

Это уж слишком!

Но француз оказался, к счастью, умнее, чем мы думали. И осторожнее.

– В другой раз, - уклонился он.
– Я сейчас спешу. Мне нужно заехать в одно место, а потом погулять с собакой. И необходимо еще кое-что уточнить. А потом я поговорю с вашим отцом.

– Зачем?
– насторожились мы одновременно.

– Ну это же не ваша вещь.

– Папина, - признали мы.
– Но он давно хочет от нее избавиться. Мама все время говорит ему, что держать в доме оружие, где растут бедовые мальчишки, очень опасно.

– Бедовые мальчишки, это кто еще?
– забеспокоился осторожный француз.

– Это мы!
– с гордостью ответил Алешка.
– Давайте вашу визитку, мы вам позвоним. Остановите, пожалуйста, у метро.

И мы вышли из машины, оставив главу шикарной фирмы «Роз-Мари» в смятении и растерянности. Оказывается, в этой стране России полным-полно уникальных, единственных в своем роде шпаг. Ими торгуют даже малые пацаны. Но какая из них настоящая - бог весть…

Едва отъехал от бровки один бизнесмен, как за спиной прозвучал знакомый сигнал другого. Мы обернулись - из своего «мерса» улыбался и махал нам наш дворовый крутой Вадик.

– Эй! Земляки! Домой собрались? Забирайтесь ко мне, подброшу.

Из одной шикарной тачки мы перебрались в другую, еще шикарнее.

– Кто это вас катал, друганы?
– спросил Вадик по дороге.

– «Роз-Мари», - сказал я.
– Фирмач французский.

– В натуре?
– обрадовался Вадик, нахально выскакивая на встречную полосу и не обращая внимания на шарахающиеся от нас встречные машины.
– У вас с ним базар был?

– Типа того. На работу меня берет.

– Гендиректором?
– заржал Вадик, как конь.

– Не, начальником охраны.

Вадик заржал еще веселее и громче, как два коня, и едва не врезался в светофор. Обругал его, вывернул руль, взвизгнул шинами и помчался дальше.

– А я эту Розу с Мари знаю. Он рядом с нами живет. В шестом доме. Он, типа, квартиру там снимает. Тупой, блин, и жадный.

Тупой - ладно. А что жадный - эта оценка необъективная. Я сразу понял, что Вадик со своими качками наезжал на него, да, видно, много не выжал. Потому и жадный. Специфическая такая логика, бандитская.

Мы въехали в наш двор, поблагодарили Вадика и помчались обедать.

Родителей дома не было. Была записка от мамы с указанием вымыть посуду. Вот тут я и отыгрался за стекло, отомстил Алешке:

– Разбирайся!
– И указал на раковину, битком набитую грязными чашками и тарелками.
– Твоя очередь.

Но Лешка и тут вывернулся:

– Я знаю, что нам дальше делать. Придумал.

– Ну?
– заинтересовался я. Мне казалось, что мы зашли в тупик. Но у Алешки, надо признать, балбешка здорово работает. Когда надо.

– Сейчас эта розовая Мария будет звонить Карабасу, факт?

– Уже позвонил, - согласился я.

– Карабас к нему должен приехать. Факт?

– Факт, факт, - нетерпеливо согласился я.
– Дальше что?

Вместо ответа Алешка так недвусмысленно взглянул на раковину, что я взвыл. А он равнодушно пожал плечами: мол, выбирай.

Шантажист! Вымогатель!

Я с такой злостью повернул кран, что струя воды с силой ударила в верхнюю тарелку и швырнула остатки рисовой каши в потолок. Утешило меня немного лишь то, что досталось не только потолку. Но Алешка хладнокровно вытер лицо рукавом и сказал:

– Сейчас мы домоем посуду и… потолок и поедем следить за домом номер шесть.

«Мы домоем»! Хорошо сказано. А «поедем» - еще лучше. Во-первых, зачем ехать, если этот дом - соседний? И во-вторых, - на чем? На лифте? Или на попах со снежной горки?

Все это я бормотал сквозь зубы, злобно терзая мочалкой засохшие тарелки. Скорей бы каникулы кончались!

– Все!
– мстительно сказал я, поставив последнюю тарелку в сушилку.
– Поехали! Вызывай карету к парадному подъезду.

– Потолок, - поднял палец Алешка.