Неупокоенные кости

Рукой в перчатке она осторожно коснулась торчащей из земли берцовой кости.

– У девочек головка бедренной кости окончательно срастается с трубчатым диафизом в возрасте между двенадцатью и шестнадцатью. Еще через год происходит замещение хрящевой ткани большого вертела. Завершает формирование костной структуры, характерной для взрослого человека, замещение костной тканью дистальной части колена, что происходит у девушек в возрасте шестнадцати-восемнадцати лет. В этот период, кстати, человек достигает своего максимального роста.

Замолчав, она бросила взгляд на останки на столе, потом снова подняла голову. В ее глазах что-то мелькнуло, и Джейн это заметила.

– Нашей жертве было от двенадцати до шестнадцати лет, – уверенно заявила Элла Квинн.

При этих словах у Джейн болезненно сжалось сердце.

– То есть это фактически… еще ребенок?

Элла мрачно кивнула.

– Есть еще кое-что, но сначала я хотела бы поговорить о травме черепа. Подойдите, пожалуйста, сюда, к мониторам.

Когда и детективы, и студенты собрались у панели экранов, показывавших какие-то медицинские сканы, гистограммы, разрезы, у Джейн появилось ощущение, что она вот-вот узнает некую чрезвычайно важную деталь. Элла Квинн явно чего-то недоговаривала.

– Сарья, – сказала Элла студентке, которая работала у мониторов, – будь добра, объясни детективам, что мы здесь видим.

Щеки Сарьи слегка порозовели.

– Конечно…

Девушка показала на первый монитор, на котором виднелось что-то похожее на обычный рентгеновский снимок черепа.

– Компьютерное сканирование показало два перелома черепной кости, каждый из которых мог привести к смерти жертвы.

– То есть жертве нанесли не один, а два удара? – Джейн наклонилась ближе.

– Один удар был нанесен сюда…

Сарья обратила их внимание на пробитый левый висок. Эту травму Джейн уже видела на месте обнаружения останков.

– Второй удар, нанесенный сзади тупым тяжелым предметом, пришелся на основание черепа и привел к перелому кости.

Студентка направила кончик карандаша на нужное место на экране.

– И какой из них был нанесен раньше? – подсказала Элла Квинн.

Сарья слегка откашлялась.

– Первый удар был нанесен сюда, – сказала она, показывая на левый висок. – Чем бы он ни был нанесен, этот предмет не имел выраженных углов, выступов или ребер жесткости. Удар в основание черепа был нанесен чем-то, обладающим жесткой гранью.

– Вы уверены, что удары были нанесены именно в таком порядке? – не утерпел Дункан.

– А вот смотрите… Первый удар пробил кость. От этого места разошлись во все стороны трещины – вот, вот и вот… – Сарья обвела рукой темные извилистые линии, расходившиеся от неправильной формы отверстия, как лучи от звезды. – Второй удар тоже вызвал растрескивание кости, но эти трещины короче, так как импульс частично поглощался пустотами в тех местах, где черепная кость треснула в результате первого удара.

Студентка посмотрела на Дункана и Джейн.

– Другими словами, трещины, появившиеся после второго удара, не пересекают трещины, образовавшиеся в результате первого. На этом основании мы и устанавливаем очередность повреждений: какой удар был нанесен первым, вторым и так далее… Вот, взгляните сюда… Второй удар вызвал появление меридиональных растрескиваний, которые достигают пустот, появившихся в кости после первого удара, но нигде их не пересекают.

– Как насчет кровотечения? – спросил Дункан. – Оно было обильным или?..

– Не обязательно. Кровоизлияние в нашем случае было по большей части внутренним. Тем не менее жертва скончалась достаточно быстро.

Джейн всмотрелась в изображение на экране, потом вернулась к телу на столе. Прежде чем она наклонилась над ним, ее внимание привлекла какая-то фигура, появившаяся на балкончике под потолком лаборатории. Джейн подняла голову. На балконе, засунув руки в карманы, стоял за стеклянным ограждением высокий мужчина, который, в свою очередь, наклонился, глядя вниз. Мгновение – и Джейн его узнала. Это был не кто иной, как доктор Ноа Готье, знаменитый «охотник за разумом», психолог-профайлер, получивший широкую известность благодаря своему умению разбираться в психологии серийных убийц и других преступников с девиантным поведением. Черные волосы. Узкое лицо. Козлиная бородка. На таком расстоянии казалось, будто за годы, прошедшие с тех пор, как они виделись в последний раз, Ноа почти не изменился, и это неприятно поразило Джейн.

Ноа чуть заметно кивнул ей. Стало быть, и он ее узнал. Некоторое время Джейн глядела на него в упор, гадая, что он здесь делает и почему так внимательно наблюдает за их работой над останками – именно этими останками. Вид он сохранял, впрочем, достаточно скучающий, но за расслабленной внешностью скрывался могучий, постоянно работающий интеллект. Как обычно, по его лицу невозможно было что-либо прочесть.

Отвернувшись, Джейн стала рассматривать останки, разложенные перед ней на стальном столе, но ей мешало раздражение, вызванное появлением доктора Готье. Если его так интересует наше дело, рассуждала она, значит, оно может быть частью какого-то большого расследования, связанного с деятельностью серийного убийцы или насильника. А раз так, начальству следовало ввести ее в курс дела, однако никто из больших боссов не потрудился этим озаботиться. Странно и непонятно.

– Еще один вопрос, доктор, – обратилась она к Элле. – Вы уже можете сказать, сколько времени она пролежала в земле?

Элла Квинн подошла к ней поближе.

– Ну, в таких случаях, как этот, определить точное время довольно трудно. В основном нам придется полагаться на исторический контекст – на найденные при ней предметы, в том числе остатки одежды. Мы, конечно, возьмем образцы для радиоуглеродного и дополнительного изотопного анализов – их результаты могут сообщить нам, где она жила в последние полгода, и… В общем, посмотрим. Пока ничего определенного. Зато мы обнаружили нечто совершенно уникальное! Уникальное в том числе и в научном отношении!..

Она подняла на детектива взгляд. Глаза Эллы Квинн блестели от почти не сдерживаемого возбуждения.

«Ну, давай… – мысленно поощрила ее Джейн. – Показывай, что там у тебя припрятано».

– Адипоцир защитил от разложения некоторые мягкие ткани внутренних органов и… – Элла выдержала паузу. – Наша двенадцати-шестнадцатилетняя Джейн Доу хранила один секрет. Девочка была на третьем месяце беременности, и зародыш все еще там, внутри.

«Шестерка из Шорвью»

Джилл

Джилл Уэйнрайт Осман и Даниэлла Хендрикс из «Кейп вайндз кейтеринг» сидели за лучшим столиком в патио новомодного ресторана «Шестой причал», откуда открывался приятный вид на облагороженный и перестроенный район бывших верфей в устье Лонсдейла. На другой стороне пролива сверкали на солнце небоскребы Ванкувера. Женщины обсуждали меню предстоящего благотворительного мероприятия, обслуживание которого Даниэлла брала на себя. На аукционе должны были присутствовать владельцы крупнейших арт-галерей города, и Джилл надеялась, что благодаря этому ее дочь Зара, тридцатипятилетняя художница, сможет проникнуть в высшие сферы коммерческого искусства.