Неуязвимый Боло

Разрывать обрывистый берег нетрудно, землю не надо выбрасывать наверх и достаточно лишь сваливать ее в сторону реки. Здесь в этом гнезде конус горизонтальных камер немного суживается и на глубине полутора метров начинает расширяться.

Давно кончился сухой слой почвы, и к лопате уже прилипает влажная земля. Вскоре земля становится совсем мокрая, а запасов все нет, и горизонтальные камеры пустые: неужели муравейник ниже водоносного слоя? К чему это? Вот они, наконец, камеры, набитые разнообразнейшей снедью, очищенной от шелухи. Тут и зерна пшеницы, принесенные с ближайшего посева, и семена лебеды, житника, и многих других растений. Все они устилают полы камер. Запасы пищи совсем не занимают специальных помещений, в которые имеют доступ лишь немногие. По зернам свободно и беспрепятственно ползает множество муравьев.

Но самое интересное в том, что запасы зерна расположены в наиболее влажном слое земли, ниже его находится уже вода, а в ямку, сделанную лопатой, моментально набегает мутная жидкость. Кое-где вертикальные ходы спускаются в водоносный слой, как настоящие колодцы заполнены водой и, возможно, были выкопаны, когда уровень воды в речке понижался и земля становилась сухой.

Все зерна лежат на мокром полу и совершенно мокрые. Ну какой же заботливый хозяин будет держать свой урожай в сырой кладовой? И самое необыкновенное — почему мокрые зерна не прорастают?

Так вот как вы устроились, исконные жители жаркой пустыни! Вот как вы научились строить себе прохладные и влажные жилища и в них находить себе столь драгоценную воду, размачивая в ней свой черствый сухой хлеб. Кто бы об этом мог сразу догадаться! И тогда зарождается мысль, кажущаяся невероятной. Может быть, ходы муравьев, живущих всюду в безводной пустыне, даже там, где и нет нигде ни ручьев, ни колодцев, спускаются так глубоко, что тоже достигают уровня грунтовых вод пустыни! Какими-то неясными, загадочными путями муравьи определяют места, где под землею есть вода, и только тут строят свои муравейники.

Вода! Каким желанным кажется это слово при долгих странствованиях в сухой пустыне. Сколько жизни связано с водою. Иногда маленький жалкий ручеек где-нибудь среди желтых холмов пустыни, а какое оживление он вносит в окружающую местность! В зеленых травах, растущих по берегам ручья, слышится неумолкающий звон крыльев насекомых. На воду беспрестанно садятся самые разнообразные осы и жадно пьют ее. А сколько тонконогих джейранов, стремительных сайгаков осторожно приближается к ручью, чтобы утолить жажду.

Пути человека в пустыне измеряются ручьями и колодцами. От колодца к колодцу гонит чабан колхозные стада с зимних пастбищ в пустыне на летние в высоких горах, идет караван верблюдов, мчатся автомашины. Где ручьи и колодец — только там возможен выпас скота. Но очень трудно находить воду в пустыне. Как узнать, по каким приметам определить на бескрайней и сухой земле, где скрыта живительная влага. У кого спросить совета. Есть ли такой могущественный знаток, который способен указать воду под землею?

Трудно искать воду в пустыне. Очень часто она залегает глубоко, небольшими участками, «линзами», как их называют геологи. Происхождение этих линз, способ их образования непонятен, поэтому и приходится разбивать на квадраты местность и систематически бурить скважины — авось, покажется вода. Много сил и средств уходит на поиски воды.

Нельзя ли тогда искать воду по гнездам муравьев-жнецов. Как бы все это было просто.

Раскопанный муравейник осторожно забрасывается землею. Может быть, его жители, оставшиеся в живых, постепенно восстановят вертикальные ходы и горизонтальные камеры, нароют новые и наладят свое разрушенное жилище.

Мокрые семена, собранные в кладовых, складываются в стеклянные баночки и увозятся в лабораторию. Но что происходит в стеклянных баночках? Через несколько дней семена безудержно растут и выпускают длинные зеленые росточки.

Почему семена не проросли там, в муравейнике, во влажных камерах? Ведь они были давным давно собраны, и некоторые из них, как например, семена мятлика, пролежали значительно больше месяца. Только один ответ может быть на этот вопрос: муравьи выпускали какие-то вещества, которые парализовали прорастание семян. Вот почему в «складских» помещениях, на слое влажного зерна, готовом для потребления в пищу, бессменно находилось так много мессоров. Это были особые муравьи — парализаторы.

Но почему же сейчас произошло такое буйное прорастание семян?

Давно известно, что всякие яды действуют в больших дозах угнетающе, в малых — возбуждающе. Возможно, когда семена были освобождены от муравьев-парализаторов, небольшие остатки яда подействовали стимулирующим образом на рост семян. Нельзя ли использовать это стимулирующее действие маленьких доз яда муравьев нашим селекционерам, выводящим различные новые сорта растений?

Угасает лето. Короче дни. Солнце греет слабее. Холоднее становятся долгие ночи. Отпели свои песни многочисленные кобылки, но вечерами все еще заводят звонкие трели пустынные сверчки и кузнечики. Хорошо такими прохладными вечерами сидеть у ровного и жаркого костра из саксаула. В тишине застыли громадные барханы Тау-Кумов, только иногда свою рокочущую трель пустит козодой, чуть слышно зашуршит мягким крылом сычик.

Сегодня под вечер в межбарханном понижении, в песках, я встретил несколько гнезд муравьев-жнецов. Откуда бы здесь, где нет далеко вокруг никаких колодцев, взяться воде? Не попытаться ли устроить раскопку?

Чуть свет, пока готовится завтрак, мы копаем землю, от лопат во все стороны летит песок… Что там окажется вдруг!

Теперь у муравьев-жнецов увеличилось число жителей: появились крылатые самцы и самки. Они беспомощны, трусливы, робки и, оказавшись на свету, стараются спрятаться в укромные местечки. Самки значительно крупнее самцов и кроме того у них имеются хорошо развитые челюсти. Еще раньше мы встречали муравейники с крылатыми муравьями. И, как часто бывает, многое оказалось совсем не так, как написано и книгах. Муравейники жнеца воспитывали или только одних самок или только одних самцов. Таким путем устранялась возможность вредного для здоровья потомства внутрисемейного скрещивания. Только в немногих муравейниках воспитывались одновременно и самцы и самки.

Жители гнезда, которое мы раскапывали, оказываются интересными еще в одном отношении. Муравьи-жнецы, обитатели пустыни, не все одинаковы. Они по-разному окрашены. Одни из них сплошного черного цвета, другие имеют темно-рыжую грудь. Не разные ли это виды? Возможно. Но изредка встречаются муравейники, в которых живут как черные, так и черно-рыжие муравьи. По-видимому, рабочие этих муравейников происходят от разных самок. Муравейник в Тау-Кумах имел не только черных и черно-рыжих, но и муравьев смешанной окраски. Такое потомство могло получиться только от муравьев-родителей разной окраски.

Наконец песок закончился. На глубине одного метра встречается слой слежавшегося гипса, и белые кристаллы его с трудом поддаются лопате. За слоем гипса еще метр глубины, и на уровне камер с запасами зерен под каблуками ботинок чавкает мокрая почва и, наконец, ура!.. появляется вода… настоящая, хоть и чуть солоноватая вода!.. Теперь нашей экспедиции незачем экономить воду.

Кто хочет умываться? Не жалейте, всем хватит вдоволь!

Мы выкладываем вырытую яму каряжистыми стволами саксаула, колодец готов и теперь будет служить человеку. Вскоре здесь в его стенках совьют гнезда воробьи и обязательно появится утопленник — неосторожный скакун — мохноногий тушканчик. Потом к колодцу скотоводы протопчут дороги, о нем узнают топографы и нанесут на карту. А там появится какое-нибудь, как всегда, неожиданное степное название.