Неуязвимый Боло

Теперь, путешествуя по пустыне, я присматриваюсь к муравейникам мессоров. И вот, оказывается, что не везде они живут, и в некоторых местах, где и почва неплоха и много трав с обильным урожаем, муравьев нет. Никому не удавалось выкапывать в таких местах и колодцев.

В обширной пустыне Джусан-Дала недавно появились благоустроенные колодцы. Здесь отсутствие воды долгое время мешало освоению превосходных зимних пастбищ. Строят колодцы и сейчас. Случайно я натыкаюсь на один незаконченный колодец. Он прорыт в мощном слое лёсса, затем песка. Вода в нем находилась на глубине около тридцати метров, ниже тонкого слоя ярко-красной глины. В сотне метров в стороне от колодца, на холмике гнезда муравьев-мессоров, оказались красные комочки такой же, как и в колодце, глины. Муравьи тоже дорылись до такой глубины.

Кстати, это не столь уж тяжело и, возможно, тридцать метров глубины далеко не предел для жнецов.

В среднем течении реки Чу у отрогов Курдайского хребта, недалеко от колхоза «Трудовик», река подмыла глинистый берег и ушла далеко в строну. Из сплошного светлого лёсса образовались почти вертикальные обрывы высотою около двадцати пяти метров. У основания обрывов в густых тростниках вьется узенькая проточка. На холмах, образующих обрыв, много гнезд муравьев-мессоров. Некоторые гнезда подходят к самому обрыву. Не попробовать ли нам на самом краю обрыва разрыть муравейник? До самой воды не дорыться, она слишком глубоко, на уровне извилистой протоки. Но почему не попробовать забраться поглубже в землю. Ведь здесь сбрасывать землю можно сверху вниз, в сторону обрыва. А это неизмеримо легче, чем вытаскивать наверх.

С обрыва видна обширная зеленая долина реки Чу. За нею высится далекий Киргизский Алатау. Снежные шапки его уже стали белыми — в горах выпал снег. Скоро снег опустится и на пустыню. Ветер гуляет по долине и, ударяясь в обрывы, взмывает кверху. Здесь, на восходящих токах воздуха, неподвижно распластав крылья, реют пролетные коршуны, мелькают дикие сизые голуби. Над далекою рекою Чу тянутся на юг утки и гуси.

По краю обрыва много гнезд муравьев. Все они занимаются заготовкой семян. В одном муравейнике что-то произошло, появились мертвецы, и их выносят из гнезда и сбрасывают вниз с обрыва.

Сейчас, осенью, когда так давно не было дождей и все подпочвенные воды давно истощены, уровень реки и маленькой проточки сильно понизился. Как добираются до воды мессоры? Там внизу выходят материнские породы и кое-где проглядывают в воде коричневые скалы. Ведь через них не пробьешься.

А что, если около муравейников расставить чашечки с водою? И что происходит около некоторых из чашечек! Громадные скопища муравьев толкутся у воды. Многие упали в нее и лежат там без движения, распластав в стороны ноги. Утоление жажды продолжается почти два дня, и кое-кто от неумеренного потребления воды теряет подвижность и остается лежать полумертвым всю ночь и добрую часть дня. Потом наступает пробуждение и благополучное выздоровление.

Но некоторые муравейники не проявляют никакого внимания к воде. Это, по-видимому, те, чьи ходы проникли глубоко, и запасы зерна расположены над самою водою. Совершенно равнодушны к воде и те муравьи, которые живут около протоки, у основания обрывов. Уж им, конечно, совсем нетрудно добраться до воды под землею.

Трудно долбить ломом и киркою твердую, как камень, лёссовую почву. Падая вниз с обрыва, лёсс поднимает облако густой пыли, ветер бросает ее в вырытый колодец и тогда нечем дышать и все покрывается серым слоем. Несколько дней работы и вертикальная траншея пробита на глубину около десяти метров, а ходы все еще идут дальше и из них продолжают выскакивать потревоженные жители муравейника. Один раз я вижу муравья, растерянно несущего наверх мокрое семечко пустынного злака. На какой глубине лежало это мокрое семечко, где набралось живительной влаги? Как нам докопаться до мокрых кладовых, когда нет сил, руки в мозолях и давно уже пора возвращаться домой?

В одном месте под лёссовым обрывом я вижу небольшую пещеру. Когда-то тут была нора какого-нибудь грызуна. Потом волки, лисы, дикобразы незаметно расширили ее, почва обвалилась, и теперь в пещеру можно свободно, почти не нагибаясь, забраться человеку. Здесь на стенках пещеры я вижу, что в самом низу лёсс переслоен тоненькими прожилками мелкого щебня. Когда-то сильные потоки принесли его сюда и отложили на поверхности. Потом лёсс постепенно закрыл мелкий щебень и накопился над ним за многие тысячелетия громадной толщей.

А что, если посмотреть муравейники наверху обрыва, над самой пещерой? Ведь если вертикальные ходы проходят через эти тоненькие прожилки, красноватые мелкие кусочки должны оказаться на холмике муравьев-жнецов.

Предположение оправдывается. Среди светлой земли муравьиного холмика кое-где краснеют маленькие кусочки щебня. От прослоек щебня до вершины холмов около двадцати пяти метров. В другую сторону, вниз, до уровня воды, еще около пяти…

Наступает зима, снег закрывает пустыню, ветер сносит его в глубокие ложбины, солнце высушивает южные склоны холмов. В теплые весенние дни муравьи-жнецы выходят на поверхность, пропалывают травы, хоронят умерших.

Пустыня покрывается зеленым ковром трав, расцвечивается цветами и звенит песнями жаворонков, все население муравейников-жнецов высыпает наружу. Жители его в величайшем беспокойстве. Они расширяют двери муравейников. Вскоре из подземных отверстий один за другим выползают самцы и самки, забираются на вершинки кустиков, трав и, взмахнув чудесными прозрачными крыльями, поднимаются высоко и воздух, навсегда уносясь вдаль.

Не зря зимовали крылатые самки в муравейниках, и сейчас, начиная свою самостоятельную жизнь ранней весною, им будет легче рыть ходы, пока в пустыне почва еще влажна и в воде нет недостатка.

Что ожидает путешественников?

Как закончится их воздушный брачный полет, где будет найдено место для будущего гнезда среди жаркой пустыни? А сколько окажется неудачников, которые никогда не найдут воду! Сколько труда уйдет, прежде чем те, кому посчастливилось, построят настоящий большой муравейник с глубокими вертикальными ходами, подземными кладовыми и добротными запасами зерна над драгоценной и глубоко скрытой водою, настоящий большой муравейник, по которому в пустыне можно будет уверенно рыть колодец.

Муравьиные солярии

Весною в пустыне все живое выползает на солнце. Те же, для кого вредны солнечные лучи, пристраиваются поближе к теплу, под широкими листиками трав, маленькими камешками. Наступает пора прогрева и у муравьев.

Весною у муравьев много хлопот. Нужно как можно скорее воспитать из личинок крылатых самок и самцов. Ведь им предстоят немаловажные дела: брачный полет, а главное, поиски места для жилища и обоснование новых муравейников. Для этого необходимо много времени.

Некоторые виды муравьев приспособились иначе к этому дефициту времени. Они воспитывают крылатых еще с осени. Многочисленные самки и самцы зимуют в муравейниках и уже ранней весною способны покинуть родительский дом и начать самостоятельную жизнь. Но при этом обычае не каждый муравейник может выдержать ораву иждивенцев. Ведь всех их нужно прокормить.

Что творится под камнями в теплые весенние дни! Будто в праздник, на улицу высыпает все население муравейников под свою теплую каменную крышу. Здесь целыми штабелями лежат аккуратно сложенные яички, личинки и куколки. Среди копошащейся массы муравьев степенно расхаживают большие и грузные основательницы муравейника — бескрылые самки. Те муравьи, что заняты воспитанием тлей на подземных корнях растений, вытаскивают наверх самых толстых своих коровушек, которым вот-вот пора телиться. Сюда же приползают погреться разные прихлебатели муравьев — мелкие жучки-ощупники, жуки-стафилины, клещики и многие другие, давно приспособившиеся жить за чужой счет.