Never Back Down 2

— Марс, я слышу, как ты возмущена, не пыхти, — хохотнул Сириус.

— Если хочешь, я могу пойти назад… Филч наверняка уже ушёл, — понурил голову Эд.

— Да ладно уж, мы всё равно прошли полпути. Так что не делай таких щенячьих глаз, — усмехнувшись, прищурилась я.

В свете палочки я видела, как Эд покраснел до корней волос. На занятиях Дамблдора Эд по-прежнему стеснялся своего Патронуса, как бы мы ни увещевали его, что лабрадоры — умные, добрые, преданные создания. Обычно Эд приободрялся, пока Сириус не призывал своего волкодава. Тогда Лафнегл окончательно сникал.

Я продолжила бы тихонько хихикать и дальше, но споткнулась об ступеньку и грохнулась на лестницу, ободрав колено.

— Ну вот, опять. Давайте здесь лампочку повесим?

— А «Люмос» тебе на что? — фыркнул брат, перешагивая через меня.

Эд помог мне подняться. Сто пять ступеней спустя мы выползли из тайного лаза. Эд, как джентльмен, подал руку мне, помогая выбраться в чашу фонтана. С грубым скрежетом каменная панель закрылась за нами, маска однозубой химеры уставилась на нас безумным взглядом застывших гранитных глаз. Ветер колебал стебли вьюна, струящегося из пастей некоторых масок, извивавшегося, как живые змеи. Поляна была залита бледным свечением, лившимся из гранитного шара, водружённого на верхушке столба. Ветер задумчиво вздыхал в ветвях ближайших деревьев, трепал тоненькие прутики проросших сквозь резную гранитную чашу кустиков. В тени массивных гранитных бортов фонтана, скрытые от света магического шара жались белоснежные цветы, осторожно понурившие готовые распуститься бутоны.

Эд не сдержал вздоха восхищения. Я усмехнулась. Парень был здесь лишь раз, и то днём, и то не успел должным образом оценить красоту сооружения.

Пока Лафнегл изучал карту Европы, вырезанную на дне фонтана, мы с Сириусом принялись собирать букет из этих цветов. Тонкий стебель не выше фута ломался трудно, приходилось аккуратно срезать и складывать кучкой рядом.

— Что это за такие особые цветы? — полюбопытствовал Эд, свесившись с края фонтана.

— Лунные лилии, — ответила я. — Волшебные цветы, цветут раз в месяц, причём предсказать, когда они должны расцвести, невероятно трудно.

— Ага, Джим неделю подсчитывал, не без помощи Ремуса, — сказал Сириус, откинув со лба тяжёлую вьющуюся прядь волос. — И чудо, что подсчитал-таки.

— А в чём их особенность? Подарил бы обычные лилии, — пожал плечами Эд.

— Есть одна байка среди волшебников, — засмеялся брат. — Якобы, если парень дарит их девушке (или наоборот, но это реже), то цветы могут предсказать их дальнейшие взаимоотношения.

— Звучит бредово, — хмыкнул Эд.

— Ну, на самом деле, яснее тут не выразиться, — протянула я, связывая охапку цветов лентой. — Если пара создана друг для друга, эти белые бутоны распустятся, тихонечко зазвенят и засияют бледным светом, словно луна. Если любовь безответна, то цветы распустятся, но потемнеют, станут тёмно-синими. Ну, а если парочка типа Сириуса и… Габи? — Брат, задумавшись на секунду, кивнул. — Да, если парочка типа Сириуса и Габи, то цветы не распустятся и будут выглядеть так, как ты их видишь. Романтическая байка, что тут сказать? Сегодня увидим, правдива ли она. Надеюсь, что да, иначе Джеймс рискует получить по ушам.

— Только если Лили знает об этой байке, — заметил брат.

Эд минуту задумчиво смотрел на цветы, пока мы расправляли букет и перетягивали его потуже. Удовлетворившись результатом, я обратилась лисой и шмыгнула за деревья. Сириус, обратившись псом, схватил зубами букет и помчался за мной. Эду ничего не оставалось, как красться за нами.

Тёмные деревья жуткими когтями тянули к нам свои ветви, мрачное затянутое тучами небо низко висело над нашими головами. Ветер гулял в ветвях, принося звуки и запахи, заставляющие шерсть на загривке становиться дыбом. Накрапывал мелкий дождик. Крики ночных птиц тревожили и пугали. То и дело моё крохотное лисье сердечко испуганно замирало, когда до чуткого слуха доносился очередной жуткий вой. Даже присутствие огромного косматого Бродяги и недотёпы-Эда, вооружённого волшебной палочкой, не успокаивало.

К счастью, мы скоро дошли до озера. Эд и Бродяга остались на крохотной опушке, где Рем припрятал фейерверки, которыми должно было завершиться свидание. Я, взяв в зубы букет, быстро направилась к месту свидания влюблённых. Нашла я их быстро.

Сквозь деревья лился мягкий жёлтый свет зажжённых внутри крохотных баночек огоньков. Простой навес, сохранившийся у Мародёров со времён моего двенадцатого дня рождения, укрывал Джеймса и Лили от дождя. Девушка, прижимаясь к плечу Поттера, что-то ему тихонько говорила, Джеймс светился от счастья. Я осторожно подкралась к парню, положила букет неподалёку и фыркнула, стараясь держаться в тени. Оглохший от любви Поттер меня не заметил, пришлось тихонько тявкнуть, чтобы привлечь его внимание.

Встрепенувшись, Джеймс повернул голову и, увидев букет, расплылся в счастливой улыбке. Одними губами прошептав «Спасибо», он потянулся за цветами. Лили меня, к счастью, не заметила. Я видела, как Поттер, что-то бормоча и краснея, протянул девушке букет. Изумлённая Лили протянула руку, коснулась цветов… и тут же ночная тишина наполнилась тихим мелодичным звоном, сладкий чарующий запах ударил в нос, кружил голову. Тугие белые бутоны один за одним распускались, резные треугольные лепестки, испещрённые замысловатым узором источали бледное серебристое сияние. Была бы я человеком, ахнула бы. Собственно, Лили так и поступила: зачарованно ахнув, она порозовела, глядя то на цветы, то на Джеймса. Поттер же покраснел, как маков цвет. Лили осторожно потянулась к парню и осторожно коснулась губами алеющей щеки. Я почти слышала его восторженный вопль, рвущийся из груди, но всё же сдержанный каким-то невероятным чудом.

«Счастливые, мне бы так», — подумала я, медленно бредя к Сириусу и Эду.

***

Взмахом волшебной палочки Эд высушил поваленное заросшее мхом бревно и уселся на него. Сириус уже превратился в человека и, уперев руки в бока, любовался вскипавшей от дождя водной гладью. Чёрные отросшие волосы он убрал в хвост.

— Ну-с, — хмыкнул Мародёр, круто обернувшись к Эду. — Личная жизнь Джима, наконец, устроена. Лина тоже с Арти расхаживает. Ремус обещал поколотить меня, если я полезу в его личную жизнь, у Пита шансов на отношения столько же, сколько у меня на перемирие с моей мамашей, так что… Остался только ты, Эд.

— Я? А я что? Я только что расстался с Бетти, — встрепенулся Эд.

— А серьёзного ничего не хочется? — хитро прищурился Сириус.

— А тебе? — парировал Лафнегл. — Меняешь дам, как перчатки, не стыдно потом в глаза им смотреть? К тому же, ходят слухи о Марлин…

— Марлин это другое, — отмахнулся Сириус. — Она скорее.. Как младшая сестра. Нет, плохой пример. Она больше, чем сестра. Ай, я не знаю, чего я хочу, отстань.

— Ты первым начал этот диалог.

— А всё же, — не унимался Бродяга. — Ты не хочешь снова завести отношения?

— Зачем? — пожал плечами Эд, глядя на воду. В сердце тупой болью отозвалось старое воспоминание. — Было бы немного неприлично, если бы я, провстречавшись с Бетти почти год, тут же нашёл себе новую подружку…

— Так и скажи, что моя сестра не даёт тебе ни шанса, — усмехнулся Сириус и пихнул Эда в плечо. — Не смотри на меня такими удивлёнными глазами. Я же не слепой. Я вижу, как ты порой на неё глазеешь. <Такой же взгляд я видел у Ремуса, когда они встречались. Да и сейчас порой вижу, чего уж там. Ну, так что? Почему не подойдёшь и не скажешь?

— Как у тебя всё просто, Сириус, — огрызнулся Эд, стараясь скрыть смущение. — Это тебе не шоколадку в «Сладком королевстве» купить. А даже если бы я и хотел… Я знаю, что ей пока это не нужно.

Он помнил её слова, сказанные в том сне. Он помнил, как легко она отказалась от дара любви со словами «сердце-то не железное». Он помнил, как она прошипела Бетти, что он, Эд, ей не сдался. И всё бы ничего, если бы каждую ночь он не вспоминал горячий поцелуй в пещере, не вспоминал бы её жаркие, мягкие губы, её горячее дыхание… В сердце снова шевельнулась тупая боль.