Неверный отец. Счастье в конверте

– Разве я вам не сказал, Амина? – перебивает меня Воскресенский.
– Вы ничего мне не должны. За вас внесли всю необходимую сумму. Полностью, - нарочито подчеркивает.

– Кто? – растерянно выдыхаю, перекатывая брелок на раскрытой ладони.

– Хм… Наверное, тот, о чьем существовании в вашей жизни лучше умолчать до тех пор, пока вас не разведут с мужем, - многозначительно хмыкает. – Сделаем вид, что я не в курсе. Сами разбирайтесь между собой, а мне дайте спокойно выполнять свою работу. Не будите зверя, - бросает напоследок и отключается.

– Спасибо, - лепечу в пустоту. – Герман, - срывается с губ непроизвольно.

Ключ царапает кожу, когда я импульсивно сжимаю кулак. Схватив телефон, вылетаю в коридор. Бегу в ординаторскую, ничего не различая на своем пути, и чуть не сбиваю с ног выросшую из-под земли Лану. Устремляю растерянный взгляд на коллегу, не сразу сфокусировавшись на ней. Все мои мысли заняты Германом.

– Опять ты тут! Уставшая, бледная, помятая, – сочувственно качает она головой, заботливо поправив заломленный уголок воротника на моей блузке. – Я надеялась, что хотя бы сегодня дома побудешь. Куда так спешишь?

– К Демину, - выпаливаю и прикусываю язык, боясь быть рассекреченной. – Хочу спросить о назначениях для новенькой в пятой палате, - лгу как можно натуральнее. Когда я проходила через приемку, видела, как оформлялась беременная пациентка, и теперь пытаюсь обмануть подругу.

– Демина же нет, его Богомолова заменяет, - разводит она руками. – Бывшую заведующую срочно вызвали, она из-за этого злая, как собака бешеная. Мало того что должность из-за него потеряла, так ещё и работать в выходной пришлось. Представь температуру ее кипения, - тараторит без умолку, а я пытаюсь вникнуть в смысл её потока сознания. – В общем, аккуратнее там, не попади под горячую руку, - отступает от прохода, пропуская меня в кабинет.

– Стоп, ничего не поняла, - встряхиваю головой, не двигаясь с места. – Где Герман… Янович? – вовремя добавляю отчество. – Он же должен был на сутки заступить…

– Да, но-о… - озадаченно протягивает и хлопает себя по лбу. – Ты же не знаешь, что случилось! Просто вся больница об этом гудит, а ты только пришла…

– Боже, говори, в чём дело! Не тяни! – неожиданно для самой себя повышаю голос.

Внутри все клокочет, нервы на пределе. Тревожное предчувствие выворачивает душу наизнанку. Я с утра сама не своя, но никак не могла понять, с чем это связано.

– Беременная поступила очень тяжелая. Демин принял решение провести экстренное кесарево на раннем сроке, иначе бы и маму, и ребёночка потеряли, как я поняла. В итоге, все живы, но роженица в реанимации, а малыш в отделении для недоношенных «по колпаком» - выхаживать будут.

– Герман не стал бы резать просто так, значит, были серьёзные причины.

– Ты все правильно понимаешь, а папка у них неадекватный оказался. Ворвался прямо в операционную, обвинил Демина, что тот якобы наследника его убить пытается, схватил скальпель со стола и пырнул его в бок. Представляешь? Так наш доктор даже не поморщился! Психа тут же охрана скрутила и забрала, а он – раненый – продолжал работать. Невозмутимо пациентку зашил, быстро раздал приказы, а только потом попросил хирурга себе вызвать. Ещё над акушеркой подшучивал, у которой в панике из рук все валилось. Тебя вспоминал и в пример приводил. Робот, а не врач.

За ребрами холодеет, сердце покрывается корочкой льда, которая трескается, впиваясь осколками внутрь. Легкие парализует, и я не могу сделать вдох. Мозг отказывается воспринимать информацию.

Видит бог, я никогда в жизни не испытывала такого страха. Какое-то новое чувство зарождается в груди, обжигающее, пугающее и уже неискоренимое.

– Мм, что? – заторможено переспрашиваю, едва не оседая на пол. Сознание плывёт.

Вовремя вспоминаю о том, как Герман отзывался обо мне, и собираюсь с духом. Он верит, что я сильная, и почему-то не хочется его разочаровывать.

– Ой, ты чего так побледнела? – Лана берет меня под локоть. – Всё нормально, жизненно важные органы не задеты. Повезло. Первую помощь оказали, подлатали его. Скоро опять на работу выйдет. Амин, ты как практикантка зеленая, ей-богу, - нервно посмеивается, похлопывая меня по плечу.
– Неужели не знаешь, какая работа у медиков опасная? Сколько придурков встречается? Помнишь, при нас же был случай, когда один сумасшедший на акушерку напал и…

– Где он? – рявкаю ей в лицо, прекращая пустую болтовню.
– Где Демин?

– Дома отдыхает, - невозмутимо пожимает плечами. – Не захотел в стационар ложиться, а из больницы его еле выперли, иначе дальше пошёл бы роды принимать. Пересменку ждал зачем-то… Да всё в порядке, Ами-ин, - кричит уже мне в спину, пока я стремительно шагаю по коридору. – А ты куда?

– Домой, как ты и советовала, - бросаю, не оборачиваясь.

Накинув пальто и схватив сумку, вихрем вылетаю из здания роддома. На улице темно, а я несусь на каблуках так быстро, что рискую переломать ноги на неровных тротуарах.

Я веду себя опрометчиво и неосторожно. Сплетни могут дойти до Марата. А мне плевать.… Больше не боюсь.

Ловлю такси, называю адрес, который слышала лишь однажды, но высекла в памяти каленым железом.

Не замечаю, как оказываюсь у подъезда. Прикладываю ключ к домофону, тяну на себя тяжелую металлическую дверь, под ее писк на автопилоте поднимаюсь по лестнице.

Все жильцы отдыхают, пустые пролеты кажутся бесконечным, цокот набоек об пол эхом отдается в ушах. Сердце гулко бьется в груди, и, кажется, его стук разбудит всех соседей.

– Что я творю?

Мне надо увидеть Германа лично. Я всего лишь проверю его – и сразу же уйду.

Останавливаюсь у квартиры, заношу кулак над дверью, но бесшумно опускаю на нее раскрытую ладонь. С указательного пальца свисает связка ключей, мини-глобус прокатывается по кисти. Взглянув на брелок, обессиленно упираюсь лбом в прохладную деревянную поверхность.

Постучать? Или войти так?

Вдруг он спит.…

Я не знаю, что скажу ему. Стараюсь не переживать о том, как он воспримет мое появление. Я просто хочу убедиться, что Герман жив. Я упустила, в какой момент он вдруг стал важен для меня, как близкий человек.

Не дыша, вставляю ключ в замочную скважину.

– Амина?

* (История Воскресенского - в книге "Лапочки-дочки из прошлого. Исцели моё сердце")

Глава 11

Яркий свет ослепляет на секунду, и я машинально прикрываю лицо рукой с зажатым в ней брелоком. На запястье мягко ложится теплая ладонь и отводит в сторону, в нос проникают знакомые запахи больницы, ненавязчивого, приятного одеколона и кофе.

Я часто моргаю, фокусируя взгляд на широкой мужской груди, облаченной в простую домашнюю футболку. Непривычно и… уютно. Невольно кружу по телу глазами, ищу место ранения, задерживаюсь там, где ткань оттопырена от кожи. Кончики пальцев покалывает от острого желания прикоснуться, приподнять край футболки, проверить повязку на боку.…