Неверный отец. Счастье в конверте

Не я….

– Амина, - спустя некоторое время, отдышавшись, зовет меня Герман. В его охрипшем голосе мелькают нотки вины. – Ты как? – растерянно уточняет, разворачивая меня к себе. Всматривается в покрасневшее лицо, ищет ответ в заслезившихся глазах.

– Нормально, - пожимаю плечами и понимаю, как глупо это звучит, особенно если я едва стою на ногах.

Спасаюсь в его объятиях, веду руками по торсу, нащупываю бинты. Мокрые…

– У тебя кровь? – подношу пальцы к глазам.
– Надо повязку сменить. И вообще, у тебя швы могли разойтись, - отчитываю его таким бойким тоном, словно между нами не произошло ничего предосудительного. Почему-то нет ни смущения, ни стыда. Как будто мы женаты – и всё правильно.

Супружеский долг... Отвратительная формулировка. Никогда этого не понимала.

Нет, с Германом иначе. Мы занимались любовью.

– Не переживай, Амина, не сдохну. Теперь мне нельзя сдыхать, - смеётся, прижимаясь губами к моему лбу. Внезапно становится серьёзным и хмурым.
– Останься со мной. Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить к нему? Как представлю.… - сдавленно рычит и ругается. Мужественное лицо искажает гримаса боли.
– Ты моя, Амина… Не собственность, а хозяйка, - заключив мое лицо в ладони, неистово покрывает щеки поцелуями.
– Проси все, что хочешь, руководи, требуй. Исполню любое желание, только останься.

И я поверила.

Осталась. Не подозревая, как сильно пожалею об этом однажды…

Глава 12

Наши дни

Амина

Вытягиваю руку перед собой. Дрожит в ритме бешено колотящегося сердца. На безымянном пальце – изящное колечко, аккуратный бриллиантик завораживающе поблескивает под светом потолочной лампы, крохотный лучик танцует по зеркальной глади.

В отражении не я…. От прежней затюканной Амины не осталось и следа. Умерла, подписав документы на развод, и возродилась, как феникс из пепла, когда получила свидетельство о расторжении брака.

Новая я…

Жизнь переломилась надвое. До и после. Меньше чем за год все кардинально изменилось.

Кто я теперь?

Я сирота…

Родители отреклись от меня сразу же, как узнали, что я не только развелась с законным мужем, но ещё и изменила ему в браке. Сплетни о нашей с Германом связи быстро разлетелись по больнице, а потом и за ее пределы. Марат был в ярости, преследовал меня, сцепился с Деминым. В какой-то момент я думала, что не справлюсь. Сдамся, лишь бы прекратить нескончаемый позор. Герман отправил меня в отпуск на время суда, а все удары принимал на себя. Я пряталась у бабушки Стефы, чувствуя себя падшей женщиной, которую закидают камнями при первой же возможности. И самый большой булыжник окажется в руках родной матери. Я не знаю, как выдержала. Только благодаря ему.…

Я невеста…

Герман сделал мне предложение почти сразу же после того, как лучший юрист избавил от штампа в паспорте. Кольцо я приняла, но попросила дать мне время. Мне казалось, мы слишком спешим, убегаем от всего мира. Торопимся любить друг друга, будто нас в любой момент могут лишить этого чувства. И вот наступил момент согласиться, потому что…

Я скоро стану мамой….

Не понимаю, как это произошло. Герман рассказывал, что сильно переболел в детстве, а последствия проявились уже во взрослом возрасте в виде бесплодия. Ведущие немецкие врачи подтвердили диагноз. Лечение немного улучшило показатели, но не дало желаемого результата. Он махнул рукой, поставив на себе крест. В отличие от бывшего мужа, который обвинял в своих неудачах меня и называл бракованной, Демин сразу и честно предупредил: малыша он мне дать не сможет. И если я когда-нибудь захочу уйти, чтобы создать полноценную семью с другим, молча отпустит.

Я решила не заглядывать так далеко в будущее. Я просто жила моментом. Любила его и хотела быть с ним, пусть даже такой ценой. Мы не предохранялись, а беременность не наступала. Я перестала надеяться чудо, но оно вдруг случилось.

Неведомая сила заставила меня тайком купить тест после небольшой задержки. В душе я хотела верить, что у нас все получилось, хоть разум твердил обратное.

И сейчас я гипнотизирую взглядом две полоски, стараясь не расплакаться. Герман ждет меня внизу, в машине, а я специально улучила момент перед работой, когда могу остаться одна, чтобы не тревожить его зря.

Смеюсь и плачу, словно обезумевшая. Боже, как сказать ему? Вдруг не поверит, что от него… А от кого ещё? Но… проклятый диагноз.

Раньше я бы спросила совета у мамы…

Рука невольно тянется к телефону, набирает номер, который вот уже почти год похоронен в списке контактов. Будто в тумане, слушаю гудки. Обрываются. В динамике – лишь шумное дыхание.

– Привет, мам, - шепчу неуверенно.

– Кто это? – родной голос звучит надменно и холодно.
– У нас нет дочери. Она умерла.

– Зачем ты так? – выдавливаю из себя, сморгнув горячие слезы.
– Мам, я замуж выхожу, - сжимаю руку с колечком в кулак.

– За своего русского немца? – плюет пренебрежительно.

– За мужчину, которого люблю и который любит меня, - парирую дерзко. Понятия не имею, откуда черпаю силы, но становлюсь на защиту Германа.

– Использует и бросит. Все они такие, неверные, - чеканит по слогам, словно клеймо ставит. Или проклинает.
– Но поделом тебе. Ты получишь заслуженное наказание свыше. Опомнись, Амина! Ещё не поздно все исправить, - заявляет вдруг.

Неужели Марат готов восстановить брак после того, как я его опозорила? Измену у нас не прощают.…

Передергиваю плечами. Я не вернусь в клетку. У меня теперь есть своя настоящая семья.

– Я беременна от него, - сжимаю тест в руке. Странное ощущение. Горько-сладкое. Боль смешивается с радостью.
– Ты слышишь, мам? Беременна! Столько лет у меня ничего не получалось, а с ним.… - перевожу сбившееся дыхание, улыбаюсь своему отражению.
– Я наконец-то смогу подарить вам внука или внучку. Вы же с папой так ждали.

Есть вещи важнее ссоры! Родная кровь. Продолжение семьи, связь поколений. Главные ценности, которые вкладывали в меня родители...

– Какая же ты дрянь, - летит в меня хлестко, как пощечина. Мамин голос пропитан ненавистью и разочарованием.
– Не звони сюда больше.

Связь обрывается, а вместе с ней и моё сердце. Чувствую себя так, будто получила удар под дых. Ребра вдребезги, сломанными костями внутрь. Приложив руку к груди, я лихорадочно хватаю пересохшими губами воздух, но легкие сковывает параличом. Внутри зияет дыра.

Распахиваю рот – и не могу сделать вдох, словно невидимая рука легла на горло и сильно сжимает, душит, ломает шейные позвонки. Так больно, что кружится голова. Слезы высыхают на щеках, оставляя разъедающую кожу соль.

Последняя частичка прежней Амины окончательно погибает. Обрывается тонкая ниточка, связывающая меня с прошлым.

Родная мама отреклась от меня.

У меня никого нет, кроме Германа.…

Ставлю эту истину на повтор. Прокручиваю в голове, пока слетаю по ступенькам вниз и сажусь к нему в машину. Кислорода по-прежнему не хватает – и я ищу хотя бы маленький глоток в поцелуе. Утоляю жажду. Исцеляю жгучую боль в теплых мужских прикосновениях. Прячусь от одиночества в уютных объятиях.