Неверный отец. Счастье в конверте

Я бы с удовольствием забрал всех родственников к себе в Германию или хотя бы помог им перебраться в столицу, но они непреклонны. Дети давно выросли и разлетелись кто куда, а старшее поколение осталось в этом богом забытом месте. Привыкли жить в тишине и спокойствии, ближе к природе, вести хозяйство и ни от кого не зависеть.

Особенно бабушка, которая любит приговаривать, что не поменяет дух свободы на заморские подачки. Тем более, если речь заходит о немцах, о которых она отзывается исключительно матом, припоминая рассказы своих родителей о войне. В ее глазах моя мать чуть ли не предатель родины, потому что вышла замуж за коренного жителя Германии, приехавшего сюда по обмену. И хоть родители меня растили в России, да и сейчас мы живем на две страны, но все равно остались безнадежно потерянными для общества.

Удивительно, на меня гнев бабули не распространяется. Она любит меня до умопомрачения и всегда ждет в гости. Так что чаще всего в эту глушь я езжу один.

– Скоро ты, внучок? – доносится добрый, старческий голос из динамика, и я улыбаюсь до ушей, на секунду забывая о гадкой погоде и дерьмовых дорогах.

– Ну, как сказать, - тяну с сарказмом. – Забрались за тридевять земель, попробуй вас найти.

– Ба-а! Неужто родной язык не забыл? – подначивает по-доброму, хотя мы виделись несколько месяцев назад, а разговаривали по телефону буквально на днях. – Однако акцент всё равно мерзопакостный, - не упускает случая отметить это.

– Разумеется, не забыл, - не сдерживаю смеха. – Особенно русский матерный, без него в моей профессии никуда.

– Да уж, фрицы даже ругаться не умеют, - выплевывает ворчливо. – Вернулся бы ты лучше в Россию, - заводит старую пластинку.

– Ба, мы уже поднимали этот вопрос. У меня там карьера и перспективы, а тут что? – лениво повторяю в сотый раз, как заклинивший диктофон.
– Хочешь, чтобы я старушек в поликлинике принимал? Или в вашем ФАПе уколы в зад ставил?

– Не-е-ет, Гера, - сокращает мое имя по-своему, но я привык. – Я хочу, чтобы ты нашел себе хорошую русскую бабу и женился. Немки твои страшненькие, там всех красивых святая инквизиция на костре сожгла, а ещё они карьеристки. От них детей не дождешься. А я правнуков увидеть хочу…

– Это вряд ли, - выдыхаю себе под нос, мгновенно помрачнев и задумавшись.

Вдавливаю педаль газа в пол, яростно прорезая капотом непроглядную стену дождя. Машину подбрасывает на бугристой дороге, колеса скачут по кочкам и впадинам.

В сплошной водяной завесе различаю очертания женской фигуры. Выбегает на обочину под ливнем и, кажется, голосует. Все плывёт перед глазами, и я боюсь, что эта ненормальная бросится мне под колеса. Какого Хершела она делает здесь посреди ночи?

– Что за хрень! – зло выплевываю и бью по тормозам.

Опускаю стекло и, облокотившись о дверцу, выглядываю на дорогу. Крупные капли лупят по голове, впитываются в ткань рубашки, оставляя разводы, но мне плевать. Прищурив глаза, пытаюсь рассмотреть незнакомку в свете фар. На ней пресловутое «маленькое чёрное платье» и высокие каблуки, которые делают ее длинные ноги бесконечными. Почему-то она без верхней одежды, да и в целом выглядит так, будто явилась прямиком со светского раута или… с вызова.

– В город подвезете? – спрашивает без приветствия, наклоняясь ко мне и натянуто улыбаясь. Несмотря на миловидную внешность, ее карие глаза в сумраке кажутся зловещё чёрными, мокрые рыжие волосы змеями спускаются к плечам, высокая грудь судорожно поднимается.

– Ничего, что это в обратную сторону? – недовольно хмыкаю, продолжая кружить по ней взглядом. От приличного, но соблазнительного декольте поднимаюсь к лицу с размазанным макияжем.
– А ты со смены или только заступаешь в ночную? – не выдержав, выплевываю с неприкрытым укором. Красивая же девка, но разменивает себя. Губит молодость.

– У меня сегодня выходной, а что?

– невозмутимо бросает в ответ. Да ладно? Может, у них ещё премии и профсоюз есть?

– Занялась бы чем-нибудь другим. Впрочем, твоя жизнь, - небрежно отмахиваюсь, отстраняюсь от окна и возвращаюсь в теплый салон, откинувшись на спинку кресла. В сердцах хлопаю ладонью по бедру, размышляя, что делать со случайной попутчицей.
– В город мне не по пути, я только оттуда. Садись, могу предложить тебе…

Собираюсь подбросить её к дому бабули, а оттуда вызвать такси. Пусть специальная служба эту ночную бабочку в пункт назначения доставляет. Я пас.

– Чёрт, какие же вы все козлы, - внезапно шипит она и, худенькая, через открытое окно ныряет в салон. Глушит мне двигатель, забирает ключ-брелок и выскакивает на пустую дорогу.

– Ля, ты что творишь? – обескураженно выпаливаю и вылетаю из салона. Злой, как собака, промокший до нитки. Я прибью её, клянусь.

– Я не верну ключи, пока вы мне не поможете, - поднимает обе руки и выставляет перед собой.
– Там женщина на восьмом месяце беременности. Схватки каждые пять минут.

Ее слова звучат в унисон с раскатом грома – и обухом бьют по голове, мгновенно отрезвляя.

– Почему сразу не сказала? – выдыхаю напряженно.

– Потому что как только водители слышат о беременной, сразу бьют по газам. Вы уже четвертый по счету. Или пятый. Я сбилась, - на доли секунды ее голос срывается и звучит жалобно, но тут же ожесточается, словно эта хрупкая девушка вдруг вспоминает, что должна быть сильной.
– Такими темпами придется на остановке роды принимать. Боже, прошу вас, хотя бы в скорую позвоните, у меня телефон… - запинается, будто скрывает что-то, и отводит глаза, - разрядился.

– Скорая не успеет.… Где она? – рявкаю ей в лицо, и она зажмуривается от неожиданности. Так, словно боится.
– Веди!

– На скамейке, - указывает в сторону остановки, которую я не сразу заметил в темноте. Небольшой покосившийся навес спрятался за деревьями, разметка на дороге давно стерлась, если вообще была.

– А ты чего полуголая посреди ночи шляешься? – уточняю грубовато.

– Я в свое пальто женщину укутала, - тихо, обиженно оправдывается. – Пожалуйста, идёмте быстрее. Или давайте я сама ее приведу.

– Держи, - достаю свою куртку с заднего сиденья, протягиваю ей.

– Не надо, - упрямо качает головой, а сама зябко подрагивает и обхватывает себя руками.

– Женщина, мать твою! – прикрикиваю, насильно накидывая куртку ей на плечи. Сам же быстрым шагом направляюсь к остановке.

Надеюсь, это не розыгрыш и не уловка местных мошенников, иначе…. я за себя не ручаюсь. Жизнью не шутят. Тем более, двумя.

– А-а-ай, мамочки! – доносится истошный визг.

В темноте ориентируюсь по звуку, иду на него, а по пути машинально смотрю на часы, фиксируя время. Сплевываю дождевую воду, что бьет по лицу. Прищурившись, нахожу силуэт женщины, боком лежащей на скамейке.

– Не бойтесь, я врач, - тихо бросаю, когда схватка заканчивается, и она умолкает. – Дышите.

Легко поднимаю беременную на руки, будто она ничего не весит, и резко разворачиваюсь, чуть не столкнувшись с рыжей, которая только сейчас меня догнала на неудобных каблуках. Вырядилась, блин, как на сельскую дискотеку. Куда ещё здесь можно пойти в таком виде? У меня нет ни единой версии, что с ней произошло, и это немного напрягает. Терпеть не могу неопределенность и женщин в беде.

– Под ногами не путайся, - беззлобно рявкаю на неё. – Дверь открой. В машине есть плед, расстели. Свое пальто забери, в салоне тепло.