Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1

– А у вашей племянницы не нашлось друзей...

– Она не отважилась ни к кому обратиться, ибо рябой её предупредил, что если будут неприятности, и ей конец, и таверну сожжет!

– Значит, он ещё больший мерзавец, чем я думал, - заявил Тюльпан, с нескрываемой симпатией поглядывая на Анжелу.

– Зато теперь вы нас от него избавили!
– воскликнула юная дама с облегчением и с полной благодарности улыбкой (и это была искренняя благодарность!).

– Я очень рад, что смог помочь вам спать спокойно, - с улыбкой ответил Тюльпан, но тут же перестав смеяться, растроенно добавил: - Что же касается сна, так теперь я уже недели три не в состоянии уснуть! Не потому, что устранил рябого, тот сам же напоролся на мой нож, а потому, что опасаюсь ареста! Знаете, теперь повсюду знают, что я сделал, вот даже вы знаете, а вы не из Чик Лейн! В ту ночь там было немало людей, и слухи разнеслись повсюду, так что вполне могла узнать и полиция. Я даже знаю, что банда рябого поклялась добраться до меня. Как? Ну, например, по мере сил помогут следствию, да или просто выдадут меня! А могут и отправить в Темзу. Понятия у них таковы, что опасаться можно чего угодно.

– Вы должны исчезнуть!
– воскликнула Анжела, вложив в свой возглас всю симпатию и благодарность.

– Аврора тоже так хочет.

– А почему вы против?

– Я не могу её оставить. Она ранена, ослабла, да и возраст... Не буду я собирать уголь, чем ей жить? Ведь у неё нет никого, кроме меня!
– И помолчав, Фанфан добавил: - Да и куда мне идти?

– Сюда!
– Анжела повернулась к дяде, потом опять к Тюльпану, предложив:

– Мы вас укроем на сколько нужно будет. Смените имя, отрастите усы, я знаю, что еще! Да, дядюшка? Ведь мы должны ему помочь!

– Конечно!
– решительно кивнул Покс.

– Благодарю от всей души, но так я могу и вас подвергнуть опасности особенно если за дело возьмется тот ваш пристав, который уже давно не получает от рябого своей доли. Простите, мсье Покс, но вы ведь бывший арестант!

– Пристав пальцем не пошевелит, и нос свой никуда совать не будет, ответил Эверетт Покс, - если я каждый день буду давать ему десять процентов с выручки.
– И, помолчав, добавил: - Как и раньше!

Потом, не оставляя Тюльпану ни минуты на размышления, решил окончательно:

– Что касается миссис Авроры, Анжела будет заходить к ней, чтобы убедиться, все ли в порядке, и чтобы принести еду, и...

– И питье!
– счел нужным добавить Тюльпан.

– И питье!
– подтвердил Покс, так хорошо рассмеявшись, что сразу помолодел лет на десять.

– А я ей буду рассказывать, как ваши дела и чем вы заняты, а вам потом - её новости, - пообещала Анжела, показав, что умеет понять движения чужой души.

– Пройдемте-ка в контору, - предложил Эверетт Покс.

Когда они с Тюльпаном туда вернулись - к великому сожалению Тюльпана без Анжелы, чьими прелестными зелеными глазами он не уставал любоваться, Эверетт Покс, руки которого уже успокоились, и лицо обрело прежний натуральный цвет, сказал:

– Конечно, вы заметили, как я был нервен, неприятен, непереносим!

– Нет, вы просто были насторожены!

– Верно подмечено! Да, так все и было. Когда человек на чем-то попадется - пусть даже на таком заурядном деле, как ссуда под процент - то начинает видеть вокруг одних врагов, шпиков, ищеек - людей, которые добра вам не желают. Я знаю, это бред, но кажется, что всюду подстерегает опасность! Но ничего, я отойду, по крайней мере надеюсь!
– усмехнулся Эверетт Покс.
– Когда я прочитал письмо капитана Керкофа с его намеками на шпионаж, то счел вас провокатором!

– Так это не были лишь слухи?

– Мистер Невью!

– Зовите меня Шартр, раз нужно сменить имя!

– Шартр?

– Да, это слово по-французски пишется "Шартрез", а читается Шартр.

– Олл райт! Меня зовите Эверетт!

– Ну, Эверетт, и что дальше?

– Я не шпион, Шартр! Я гражданин! Американский гражданин, только об этом никто не знает. И я хочу, чтобы рухнула английская империя, желающая властвовать над миром, и чтоб избавилась от ига моя родная земля, которая сражается с тиранией этих рыжих выродков с заячьими зубами!

– А я бы так хотел, чтобы это случилось и чтобы они оставили в покое Францию!

– Ну видите, у нас хватает общего, чтобы понять друг друга и договориться, - серьезно отвечал Эверетт.
– Если я правильно понял письмо Керкофа, вы готовы действовать?

– А что, если я все-таки провокатор, Эверетт?

– Человек с вашими глазами не может быть провокатором, - их цвет и блеск выдают прямоту, искренность и честность!

Потом они выпили портвейну, порассказали друг другу о себе, отдали должное яичнице с ветчиной и тем более туреньскому вину.

Когда к полудню вернулась Анжела, то рассказала, что убедила Аврору Джонс не опасаться за её будущее и за Шартра тоже. Эверетт же посвятил Тюльпана в весьма тайный замысел, который, если удастся, мог бы весьма помочь лишенным средств американским повстанцам в борьбе с непобедимой Англией.

Тюльпан, однако, дождавшись, пока Анжела скроется в кухне, спросил Эверетта:

– А что с фрегатом "Виндиктив"? И с капитаном Рурком? По-моему, Эверетт, вы так и не поняли, чего я от вас хотел, наверно, от того заведомого недоверия.

– Разумеется! Не мог же я перед провокатором, за которого я вас принял, в чем теперь искренне извиняюсь, выставить себя непревзойденным знатоком и кораблей, и капитанов, и мест базирования всего флота!

– А вы все это знаете?

– Сегодня вечером я займусь поисками фрегата "Виндиктив" и вашего капитана Рурка.

– Вы со мной прямо как мать, Эверетт!
– заявил Тюльпан, у которого от туреньского вина начал заплетаться язык.
– Я буду до смерти вам обязан, если...

– Если что?
– спросила прелестная Анжела, вошедшая в контору. Она успела переодеться в новое платье, причесаться, надела украшения, так что теперь была не просто хороша, а ослепительна.

– Если вы мне столь же любезно предложите крышу над головой и доверите какое-нибудь дело, - смешался Тюльпан, краснея от вынужденного обмана, хотя и не стыдясь его, поскольку он боялся обидеть Анжелу, чье декольте просто исключало упоминание любой другой женщины, даже его обожаемой Летиции.

– Как вы предпочитаете, с майораном?

– Что?

– Ну, окорок ягненка, я же знаю, что вы, французы...

– Откуда она знает, что я француз?
– спросил Фанфан Эверетта.

– Все жуткий ваш акцент; хотя и говорите вы на жаргоне квартала Чик Лейн, он позволяет счесть вас в лучшем случае турком.

– Пусть будет с майораном, или с чем угодно - у вас все выйдет необычайно вкусно, - провозгласил Тюльпан с преувеличенной галантностью, которую счел соответствующей ситуации, поскольку декольте Анжелы, и прочие её детали, замеченные, когда она повернулась, уходя в кухню, навели его на мысль, что Летиции придется изменить.