Невероятные приключения штурмана Кошкина

последствиям, что и разглашение приговора.

– Теоретически, конечно, да, но…

Однако Альварец не дал перехватить инициативу.

– Теория в любой момент может получить практическое подтверждение, -

строго сказал он и придал своему лицу максимально преступное выражение.
–

Вы же специалист, профессионал, вы должны учитывать, к чему может привести

любое отступление от духа и буквы закона.

Кошкин молча хлопал глазами. Он ничего не мог понять в том загадочном

диспуте, который происходил между Альварецом и адвокатом.

– Но не можем же мы содержать осужденных не в заключении!
– с

отчаянием в голосе воскликнул адвокат.

– Согласен, - сказал капитан.

Адвокат замолчал. Судя по легким судорогам, пробегавшим по его не

вполне земному, но вполне озадаченному лицу, он мучительно искал выход.

– Выход есть, - веско сказал Альварец.

В глазах адвоката вновь вспыхнул огонек.

– Говорите, говорите же, - забормотал он.
– Назовите, какой выход, что

за выход?

– Осужденные условно… назовем это так, согласны?

– Согласен, согласен, - закивал адвокат.

– Осужденные условно должны содержаться в помещении, которое может

считаться местом заключения условно.

Огонек погас. Адвокат разочарованно спросил:

– Где же мы найдем такое место?

– Есть такое место.

Кошкин вытаращил глаза:

– Ты что, капитан, рехнулся?!

– Это место является в настоящий момент территорией Когоа и в то же

время как бы не является ею. Следовательно, оно может считаться местом

заключения и в то же время как бы не может считаться таковым, - и капитан

назвал пораженному адвокату это место.

Вскоре осужденных перевели в помещение, которое одновременно как бы

являлось и как бы не являлось территорией Когоа.

Закончив заполнять бортовой журнал, капитан Альварец сладко потянулся:

– Устал… Ну что?
– спросил он у Кошкина.
– Далеко еще до базы?

– Минут сорок лету, - ответил штурман.
– Как думаешь, втык будет?

– За что?

– За опоздание.

– Отговоримся, - капитан махнул рукой.
– Мало ли что? Непредвиденные

обстоятельства.

Кошкин задумался.

– А интересно все-таки, - сказал он.
– Что же за преступление мы с

тобой должны были совершить?

– Балда, - буркнул Альварец.
– Мы его как раз сейчас и совершаем. На

языке когоанского судопроизводства это, наверное, назовут так: "Побег из

места заключения с помощью места заключения".

СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ…

"Искатель" при вынужденной посадке здорово тряхнуло. Капитан Альварец

разбил нос о приборную доску. Несмотря на пристежные ремни.

– Вот зараза… - простонал он.
– Кошкин, ты живой?

– Живой… - отозвался штурман Кошкин и выполз из-под кресла. Из

лихости он обычно игнорировал ремни. Примерно один раз в декаду это стоило

ему нескольких шишек.

– С приездом.

– Еще одна такая посадка - и я откажусь с тобой летать.

– Посадка… - буркнул капитан, осторожно вытирая платком разбитый

нос.
– Хорошенькое дело… Да тут и планет никаких быть не должно…

Натыкали, понимаешь…

– Кто натыкал?
– полюбопытствовал штурман.

– Не знаю - кто, а натыкал… Да что ты пристаешь с дурацкими

вопросами?!
– капитан разозлился.
– Лучше скажи, куда это нас занесло!

– Понятия не имею, - тотчас ответил Кошкин. Он склонился над пультом,

и его пальцы запорхали по клавишам.
– Наш БК, он же - "Кровавый Пес", в

отключке. Как и… - Он еще раз пробежался по клавишам.
– Как и прочая

электроника.

– Просто замечательно, лучше не бывает.
– Альварец скривился.
–