Невероятные создания

– Мы просим прощения, – начала Мэл. – За нами…

– Прощения? – Огромный мужчина задышал тяжело и сердито, от него несло виски. – Прощения просят, если испортили воздух ненароком. А вы свалились с неба, как пара бескрылых птенцов! Вы могли повредить груз, порвать паруса! Мне это могло обойтись в кругленькую сумму!

Мэл густо покраснела:

– Ну я не знаю, что еще сказать! И…

– Это не наш выбор, – произнес Кристофер. Его все еще мутило, поэтому он запинался. – Был бы выбор, мы бы ни за что не прыгнули со скалы. – Мужчина перевел на него налитые кровью глаза, и мальчик почувствовал, как под этим взглядом ему становится очень жарко. – Но нам пришлось, потому что…

– Нас пытались убить! – выпалила Мэл. – Человек вон там, наверху.

Кристофер задрал голову, но убийца на утесе исчез.

– А я вот никого не вижу, – сказал мужчина, махнув рукой вверх.

Кристофер заметил пропитанную кровью повязку на его огромной, покрытой шрамами руке. Рана явно не делала мужчину более приветливым.

– Так с чего мне вам верить?

Мэл уставилась на мужчину, в ее глазах что-то промелькнуло.

– Я вас помню! – сказала она. – Вы были сегодня на «Мореходе». Я тоже там была!

– И что с того? – ответил мужчина. – Лайонел Голбайн – преступник и обманщик. Его словам грош цена, и я бы ни за что не стал ему доверять. И вы небось недалеко от него ушли. Объясните, откуда вы взялись. Немедленно.

Кристофер и Мэл переглянулись. Девочка еле заметно кивнула. Уже через минуту они, перебивая друг друга и ничего не скрывая, рассказывали, что пережили за день.

Мужчина слушал, прикладываясь время от времени к фляге. Наконец он опустошил ее в три больших глотка и громко рыгнул.

– И этот человек – ваш убийца – как он выглядел?

– Высокий, бледный, со светлыми волосами, – сказала Мэл. – В коричневых ботинках.

– Коричневые ботинки мало чем помогут. Что-нибудь еще?

– Нет… Хотя погодите! – нахмурилась девочка. – У него большая родинка на шее, вот здесь, сбоку. А еще точно будет шрам на подбородке от моего укуса!

У нее тоже хватает шрамов, отметил про себя Кристофер. И скоро появятся еще три: как только подживут царапины на скуле, которые оставил Гелифен, когда она слишком крепко его обняла. Но это ничуть не портило Мэл, в этом скрывалась какая-то особенная, дикая красота.

Мужчина задумчиво пошевелил губами.

– Родинка? Может, это Адам Кэвил. Или Рикардо Милл. Оба потеряли всякий интерес к жизни и занимаются грязными делишками ради денег. К смерти они как-то больше тяготеют. Надеюсь, это все-таки Кэвил – он не слишком быстрый, в отличие от Милла.

Моряк слегка наклонил голову и посмотрел куда-то вдаль, словно раздумывая, стоит оставить опасных пассажиров на борту или сразу выбросить их в море.

– Можно мы переночуем здесь, на судне? Нам не нужны кровати – мы могли бы устроиться прямо здесь, – сказал Кристофер, указывая на свободный кусок палубы рядом с кучей свернутых канатов. Что-то подсказывало ему, что Мэл уснет и на склоне горы. – А завтра вы нас высадите где захотите.

Мальчик слишком устал. Он и так забрался слишком далеко: сначала пересек половину известного ему мира, а теперь направлялся вглубь неизвестного.

– Нет, – отрезал мужчина. – Вы привлечете внимание властей, грифон в особенности. А я не люблю людей в мундирах. – Он покачал головой. – Высажу вас на ближайшей скале. Будете ждать на ней другую лодку.

– Пожалуйста, – сказала Мэл, умоляюще глядя на мужчину. – Ради Бессмертья, позвольте нам остаться!

Что-то в ее словах заставило мужчину вздрогнуть. По лбу, щекам и выпирающей челюсти словно пробежала рябь.

– Следовало бы выбросить вас за борт на растерзание нереидам. Но сегодня – только сегодня! – спите на палубе.

Он спустился в каюту.

Кристофер и Мэл одновременно выдохнули.

– Похоже, пока мы в безопасности, – сказал мальчик. – По крайней мере на одну ночь.

– Не знаю, – ответила девочка. – Вдруг он захочет нас съесть?

Она сказала это громче, чем собиралась, и мужчина, вернувшийся с охапкой одеял, услышал ее слова.

– Я не ем детей, – усмехнулся он. – Они безвкусные. Держите. – Он кинул им одеяла, а потом протянул по сухарю с корицей и имбирем. – Это последние, так что даже не просите дать вам еще. И не вздумайте будить меня ночью.

Моряки, насколько знал Кристофер, неохотно делятся припасами, так что этот поступок многое значил.

Мэл набралась смелости и посмотрела мужчине прямо в глаза.

– Спасибо, – сказала она.

Он вздохнул:

– Меня зовут Фиденс Найтхэнд. Лучше просто Найтхэнд, я не откликаюсь на имя. А вас? – Они представились, и он кивнул. – Остальные члены экипажа – Уоррен и Рэтвин. Будьте с ними вежливы, иначе Рэтвин покусает вас ночью.

Уоррен, мужчина с отверткой, уже закрыл рот и вовсю работал. Больше на палубе никого не было видно.

Мэл и Кристофер даже не стали умываться. Они просто легли на палубе и накрылись одеялами. Гелифен уткнулся в подбородок девочке. Она что-то шепнула ему на ухо, так тихо, что Кристофер ничего не расслышал. Гелифен издал тихий писк, и от него начал исходить сильный жар, как от радиатора.

Через несколько мгновений Мэл прошептала:

– Ты жалеешь, что пошел со мной? Злишься?

Кристофер посмотрел на небо. Звезды были такими яркими, что при их свете можно было читать. Мальчик все еще был голоден, его одежда не до конца просохла, а тело ныло от усталости. Но он видел единорогов и почувствовал прикосновение их теплых губ к своей ладони.

– Нет. Не жалею.

По правде говоря, то, что он ощущал, было полной противоположностью сожалению.

– Хорошо.

Вымотанная до предела, Мэл почти мгновенно заснула, ее дыхание стало медленным и ритмичным. Кристофер же некоторое время лежал, глядя в ночное небо. Высоко над головой пролетело что-то огромное, с широкими крыльями. Его силуэт был хорошо виден на фоне луны.

Мэл вскрикнула во сне. Он повернулся к ней, но девочка не проснулась.

Последним воспоминанием Кристофера было то, что на него с любопытством уставилось какое-то существо – большое, зеленое, с коротким рогом, покрытым мехом. После этого он окончательно провалился в глубокий беспокойный сон.

Судно медленно шло по морю, а мальчику снился отец. У него было измученное и очень сердитое лицо. Он искал Кристофера.

Сияющий голубой

Проснувшись, Кристофер взглянул на ярко-голубое небо. Его цвет был таким насыщенным, будто небесный художник так долго подбирал нужный оттенок, что, когда у него это наконец получилось, опрокинул в небо целую бочку краски.