Невероятные

Значит Эбби не в курсе насчет Эмили.

— О.

Прекрасно, — попыталась улыбнуться Эмили.

Эбби подмигнула и выпрыгнула из грузовика.

Эмили вместе со всеми вошла в бункер.

Внутри пахло духами Clinique Happy, пивным хмелем и сухой травой.

Когда она вошла, то ожидала увидеть стоги сена, несколько животных, и возможно лестницу, которая вела в спальню чудаковатой девушки, прям как в "Звонке".

Вместо этого зернохранилище было вычищено, а потолок украшен рождественскими фонариками.

Мягкий диван сливового цвета стоял у стены, и Эмили увидела крутящийся стул в углу и несколько огромных бочонков около стены.

Эбби, которая уже схватила пиво, подвела к Эмили пару ребят.

Даже в Розвуде они были бы популярными — у всех небрежные прически, угловатые лица и блестящие белые зубы.

— Бретт, Тодд, Ксэви… это моя кузина Эмили.

Она из Пенсильвании.

— Привет, — сказала Эмили, пожимая парням руки.

— Пенсильвания.

Мальчики признательно кивали, будто Эбби сказала, что Эмили из Страны Порочного Грязного Секса.

Когда Эбби убрела куда-то с одним из парней, Эмили направилась к бочонкам.

Она стояла рядом с парочкой, которая танцевала друг напротив друга.

Диджей тащился от Тимбалэнда, как и каждый сейчас в Розвуде.

Действительно, люди в Айове, казалось, не так уж отличались от людей из ее школы.

Девушки были одеты в джинсовые юбки и туфли на танкетке, а парни носили большие толстовки и мешковатые джинсы и вроде как экспериментировали с растительностью на лице.

Эмили задалась вопросом, все ли они ходят в школу или их родители тоже учат их на дому.

— Ты новенькая? — спросила высокая блондинка в полосатой тунике и темных джинсах, стоявшая позади нее.

У нее были широкие плечи и мощная осанка профессиональной волейболистки, а в левом ухе поблескивали четыре маленькие сережки.

Но у нее было милое и открытое лицо, светло-голубые глаза и маленькие губки.

И в отличие от большинства девушек в бункере на ее груди не лежала рука парня.

— Мм, да, — ответила Эмили.

— Я приехала только сегодня.

— Ты из Пенсильвании, да? — девушка покачнула бедрами и внимательно оценила Эмили.

— Я была там однажды.

Мы ходили в Harvard Square.

— Думаю, ты имеешь в виду Бостон в Массачусетсе, — поправила ее Эмили.

— Гарвард там.

Пенсильвания в Филадельфии.

Колокол Свободы, статуя Бена Франклина, все такое.

— Ох,

— лицо девочки вытянулось.

— Тогда я не была в Пенсильвании.

Она приблизилась к Эмили.

— Итак.

Если бы ты была конфетой, то какой?

— Извини? — моргнула Эмили.

— Давай.

Девушка подтолкнула ее.

— Я была бы M&M-кой.

— Почему? — спросила Эмили.

Девушка обольстительно опустила глаза.

— Потому что я таю во рту, очевидно же.

Она вновь подтолкнула Эмили.

— Ну, а ты?

Эмили пожала плечами.

Это был самый странный вопрос при знакомстве, который ей когда-либо задавали, но ей это вроде как нравилось.

— Я никогда не думала об этом. Tootsie Roll?

Девушка резко потрясла головой.

— Ты не можешь быть Tootsie Roll.

Она выглядит, как большая длинная какашка.

Ты должна быть чем-то посексуальней, чем она.

Дыхание Эмили замедлилось.

Эта девушка флиртовала с ней?

— Эм… Думаю, что мне сначала надо узнать твое имя, прежде чем мы будем говорить о… сексуальных конфетах.

Девушка вытянула руку.

— Я Триста.

— Эмили.

Они потрясли друг другу руки, и Триста обвила свою руку вокруг руки Эмили.

Она не сводила глаз с лица Эмили.

Может быть в Айове всегда так знакомились?

— Хочешь пива? — пробормотала Эмили, снова повернувшись к бочонку.

— Безусловно, — сказала Триста.

— Но разреши мне налить его тебе, Пенсильвания.

Ты возможно не знаешь, как открывать бочонок.

Эмили смотрела, как Триста медленно без пены наливает пиво в ее стакан.

— Спасибо, — ответила Эмили, делая глоток.

Триста налила себе и повела Эмили к кушетке около стены..

— Итак, твоя семья сюда переехала?

— Я пробуду здесь с моими кузенами какое-то время.

Эмили посмотрела на Эбби, которая танцевала с высоким блондином, а затем на Мэтта и Джона, куривших сигареты с маленькой рыжеволосой девочкой, одетой в облегающий розовый свитер и узкие джинсы.

— У тебя каникулы? — спросила Триста, хлопая ресницами.

Эмили не была уверена, но казалось, что Триста придвигается все ближе и ближе к ней.

Она делала все, что в ее силах, чтобы не коснуться ног Тристы, которые висели на расстоянии дюйма от нее.

— Не совсем, — выпалила она.

— Мои родители выставили меня из дому, потому что я не смогла жить по их правилам.

Триста теребила ремешок на туфле.

— Моя мама тоже такая.

Она думает, что сейчас я на выступлении хора.

Иначе она ни за что не позволила бы мне выйти.

— Мне тоже приходилось врать родителям о вечеринках, на которые я собиралась, — сказала Эмили, внезапно испугавшись, что сейчас снова заплачет.

Она попыталась представить, что сейчас происходит в ее доме.

Вероятно ее семья собралась у телевизора после ужина.

Только ее мама, ее папа и Кэролин, счастливо переговариваясь, радуясь, что Эмили, язычница, уехала.

Это снова ранило так, что ее затошнило.

Триста сочувственно посмотрела на Эмили, как будто бы почувствовала, что что-то не так.

— Эй…

Вот еще вопрос.

Если бы ты была вечеринкой, то какой?

— Вечеринкой-сюрпризом, — проболталась Эмили.

Это было историей ее жизни в последнее время — один большой сюрприз за другим.

— Неплохо.