Невеста горца. Долг перед кланом

Он даже не моргает.

– Тогда тебе положено оставаться там, где тебе сказали.

Я сжимаю зубы от возмущения.

– Даже без еды?

– Ты не умрешь от голода.

Я резко встаю, чувствуя, как злость забирается под кожу.

– Какой ты великодушный!

Асад делает шаг ближе.

– Ты забыла, где находишься?

Я скрещиваю руки на груди, вызывающе встречая его взгляд.

– Нет. Но мне никто не говорил, что здесь меня собираются морить голодом.

В комнате повисает напряженная тишина. Амира нервно сглатывает, явно не зная, как смягчить ситуацию. Асад приподнимает бровь, но в его глазах не отражается ни капли эмоций.

– Осторожнее, – произносит он, чуть склонив голову набок.

– Осторожнее с чем? – я поднимаю подбородок, не желая показывать страх.

– С тоном.

– Интересно, почему ты решил, что имеешь право указывать мне, как говорить?

Он делает шаг ближе, и я невольно задерживаю дыхание.

– Потому что ты в моем доме, – спокойно отвечает он.

– И что будет, если я не прислушаюсь? – упрямо продолжаю спорить с ним.

– Асад, не надо… – умоляюще смотрит на него Амира.

– Я могу постоять за себя, – обрываю ее, глядя прямо в глаза ее братцу. – Ты ошибаешься, если думаешь, что можешь запугать меня

Он криво усмехается.

– Запугать тебя? – в его голосе скользит тень насмешки. – Поверь, если бы я хотел тебя запугать, ты бы уже дрожала.

– Какой ты скромный.

Асад сжимает челюсть.

– Ты слишком невоспитанная. Нужно что-то с этим делать.

Во мне все закипает и я вскакиваю на ноги.

– Не тебе меня учить манерам!

Он хмыкает, но в глазах мелькает что-то опасное.

– Кто-то же должен.

– Явно не ты.

Он глубоко вдыхает и чуть ли не закатывает глаза, словно я безумно его раздражаю.

– Мне надоел этот бессмысленный разговор. Амира, веди ее обратно! Сейчас же.

Амира неохотно встает, глядя на меня с извиняющейся улыбкой. Мое лицо заливает краска от его уничижительного тона, от того, что меня выгоняют, как воришку, проникшего в дом тайком, отчитав перед этим, и я едва сдерживаю слезы унижения, отводя взгляд в пол и быстро направляясь к двери.

Какой же он гад!

Самодовольный, самовлюбленный, ужасный мужлан! Ноги моей больше не будет в его доме, даже если я буду умирать с голоду!

Глава 4

Не проходит и десяти минут после моего возвращения от Амиры, как дверь в мою комнату неожиданно открывается. Я сразу напрягаюсь, но это не Латифа. На пороге стоит тетя Элиза – жена дяди Чингиза.

– Я принесла тебе поесть, – говорит она спокойно, ставя передо мной поднос.

Я моргаю, не ожидая подобной заботы. Она выглядит доброжелательнее, чем Латифа, в ее взгляде нет той холодной отстраненности, к которой я уже начинаю привыкать.

– Спасибо, – произношу осторожно, но тетя Элиза лишь кивает и выходит из комнаты, не ожидая, что я стану говорить дальше.

Когда дверь за ней закрывается, я смотрю на поднос. Тушеное мясо, рис, свежие овощи. Запах аппетитный, но я уже наелась у Амиры. Я съедаю немного, чтобы не выглядеть неблагодарной, а потом снова тянусь за телефоном и набираю мамин номер.

Идут длинные гудки.

Я замираю, ожидая снова наткнуться на глухую тишину, но вдруг в динамике раздается сонный, чуть охрипший голос:

– Мина?

У меня перехватывает дыхание.

– Мама! – я вскакиваю с кровати, прижимая телефон к уху. – Где ты? Почему ты не отвечала?!

– Прости, милая, – она тяжело вздыхает. – Я не слышала звонка. Телефон был на беззвучном. Слегла с давлением и проспала почти весь день.

Я крепче сжимаю телефон, чувствуя, как внутри что-то отпускает. Она в безопасности. Она дома.

– Ты уверена, что все хорошо? Тебе стало лучше?

– Все прошло Мина, не переживай. Просто я слишком много переживала, – ее голос звучит устало. – А ты? Как ты там?

Я задерживаю дыхание. Я не могу рассказать ей, что меня держат взаперти, что Латифа относится ко мне как к куску мяса, который нужно упаковать по ее правилам.

– Все нормально, – выдыхаю спокойно. – Просто другой город, все новое. Нужно привыкнуть.

Мама расспрашивает меня о подробностях, о семье, и я вынуждена ей лгать, что меня приняли с распростертыми объятиями, потому что не хочу ее волновать. Но после разговора с ней мне самой становится легче. Я забираюсь под одеяло и наконец засыпаю.

***

На следующее утро меня будит Латифа. Мое наказание отменили, мне снова можно есть и выходить из своей комнаты. К сожалению, большую часть этого и следующего дня посвящены нудным советам и лекциям Латифы о том, как я должна себя вести, а также ее рассказам о предстоящей свадьбе, на которую мы приглашены. К сожалению, Амиру в эти два дня я больше не вижу, она не приходит в главный дом, а я не могу пойти к ней после того, как ее противный брат меня выгнал в прошлый раз.

Рано утром в день торжества меня будит резкий голос.

– Вставай. – Я открываю глаза и вижу Латифу, стоящую у кровати с недовольным лицом. – Поднимайся быстрее! Портниха успела доставить тебе платье для торжества. Ты должна привести себя в порядок.

Я сажусь на кровати, пытаясь прийти в себя, но она уже выходит.

Платье, которое мне приносят, ошеломляет меня своей красотой. Нежно-розовая ткань мягко драпируется на груди множеством складок, выделяет мою тонкую талию и струится вниз легкой юбкой в пол. К нему идут молочного оттенка туфли-лодочки и ажурный платок, который прикрывает мои волосы, но не скрывает их полностью. Я закручиваю волосы в мягкие локоны, оставляя их ниспадать почти до талии, а затем наношу макияж: легкая пудра, румянец, немного теней и розовая помада в тон платью. Косметику мне тоже предоставила Латифа и это тяжелый люкс. Кто бы сомневался, что она купит только все самое дорогое!

Когда я заканчиваю сборы, я подхожу к зеркалу и верчусь перед ним, не в силах отвести взгляд. Просто потому что просыпается моя девчачья часть, которой наплевать, что ни на какую свадьбу я идти не хочу.

Это первое настолько роскошное платье, которое я надеваю. Оно сшито по моей фигуре, из потрясающе красивой ткани, оттенок которого настолько мне подходит, что я кажусь себе цветущей розой. Я даже делаю пару фото на телефон, прежде чем напоминаю себе, что все это не имеет значения.

***