Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Величественный старец взял свечу и вышел из комнаты. При этом он не запер за собой дверь, а только притворил ее, чтобы Марсель мог беспрепятственно выйти из дома.

Казалось, само Небо пока покровительствовало Марселю.

Но, покинув дом старого астролога, надо было еще как-то выбраться за город. Идти по улицам в арестантском платье он не мог, да и ворота города будут заперты. Только по морю, только в лодке — единственный путь к спасению. Может быть, он спрячется в хижине какого-нибудь рыбака. Оттуда известит Виктора и Адриенну, чтобы они достали ему одежду. Удалась же первая и самая трудная часть плана, почему бы не удаться и остальному?..

Где теперь Виктор и Адриенна? Этот вопрос больше всего занимал Марселя. Если бы успеть попасть к ним до рассвета! Утром в лазарете его хватятся, и тогда начнутся поиски, погоня… Ученый старец правильно говорил. Если ему, Марселю, в ближайшие часы не удастся найти убежище, он пропал.

«Вперед! Смелым Бог помогает!» — сказал себе Марсель и ощупью направился к двери. Отворил ее и вышел в совершенно темный коридор.

В большом доме было тихо. Марсель наугад шел по коридору, пока не наткнулся на запертую дверь. Тут он совсем было упал духом из-за нового препятствия, но вдруг рука его нащупала ключ. Приободрившись, он повернул ключ, и дверь тихо отворилась. Свежий ветер пахнул на него с моря.

Марсель ступил на освещенную луной, пустую и тихую улицу. Он был свободен, совершенно свободен!

XIV. МАРКИЗА И ГЕРЦОГ

— Вы, кажется, очень расстроены, моя дорогая маркиза, — сказал король Людовик маркизе де Помпадур, сидя с ней в зале дворца, где проходили тайные заседания государственного совета.

Маркиза обернулась к своей свите и сделала знак, повелевая выйти в соседнюю комнату.

Король угадал. Жанетта Пуассон, жена бедного музыканта Нарцисса Рамо, затем супруга богатого ростовщика д'Этиоля, а теперь возлюбленная короля, была очень расстроена. Глаза ее беспокойно бегали, на щеках выступил лихорадочный румянец, губы были крепко сжаты.

— Я решила покинуть ваш двор, ваше величество, — произнесла она глухим голосом.

Король испугался.

— Покинуть двор? — переспросил он. — Но почему, дорогая маркиза?

— Я не намерена больше переносить унижения, тем более что они касаются и вас, ваше величество, поскольку вы называете меня подругой…

— Опять эти жалобы, маркиза?..

— Да, к сожалению, опять, ваше величество.

— Оставьте эти мелочи, друг мой! Разве я недостаточно вознаграждаю вас за все?

— Что значат вознаграждения, если один из ваших приближенных позволяет себе унижать меня?

— Вы истолковываете в дурную сторону все поступки герцога Бофора, маркиза.

— В дурную сторону? — спросила маркиза, и слезы выступили у нее на глазах. — Это вы называете истолковывать в дурную сторону? — Маркиза порывисто прижала кружевной платочек к глазам.

— Как! Маркиза, слезы? — воскликнул взволнованно король.

— Уже прошло, уже прошло!.. Просто минутная слабость… — ответила маркиза, гордо выпрямляясь. — Я вправе требовать вашей защиты, ваше величество. Герцог осмеливается оскорблять меня! Я слышала, что он говорил обо мне своим приближенным, и если мне еще раз придется услышать что-нибудь подобное, то я, не думая о последствиях, велю страже арестовать герцога!

— Ну, маркиза, зачем такие крутые меры?

Маркиза оскорбленно вскинула голову.

— Я больше не намерена переносить дерзости герцога, ваше величество!

— Да не обращайте на них внимания, дорогая маркиза!

— Это означает, что вы не хотите защитить меня от герцога, ваше величество?

— Я желаю, чтобы прекратилась вражда, которая приносит одни только неприятности…

— Тогда я оставляю двор. Я не хочу стоять на дороге у герцога!

— Маркиза, подумайте о том, что вы собираетесь сделать… Этот необдуманный шаг…

— Вы должны одобрить мое решение, ваше величество, если вы действительно меня так любите, как говорите.

— Требуйте от меня чего хотите, маркиза.

— В таком случае удалите герцога, ваше величество.

— Вот этого-то я и не могу сделать, дорогая маркиза. Сменяйте министров, назначайте других по собственному выбору — все это я предоставляю вам…

— И только герцогу вы покровительствуете, только ему! А какая у вас на то причина, ваше величество? — спросила маркиза, пристально глядя на Людовика.

— Бофор — первый чиновник в государстве, маркиза…

— Но важнее всего то, что он брат незабвенной Серафи, — сказала маркиза с едва заметной усмешкой. — Только не забывайте, ваше величество, что этот брат мучил, терзал, а может быть, и лишил жизни любимую вами женщину!

— Остановитесь, маркиза!

— А вы уважаете и любите этого герцога только за то, что он брат прекрасной Серафи! Но я смотрю иначе на этого человека, ваше величество. И так как я не хочу терпеть от него неприятности, то остается лишь одно средство успокоить меня — это изгнать его. Выбирайте — он или я!

— Ну, прошу вас, маркиза, не обращайте внимания на вражду герцога, и она сама собой прекратится. Я все отдаю в ваши руки, друг мой. Я не могу без вас жить, а вы, чтобы мучить меня, выдумываете угрозы…

— Другими словами, ваше величество, вы не имеете мужества противостоять этому человеку? Так вот каково положение дел! По крайней мере, эта беседа показала мне, какое влияние и какую силу имеет этот человек… Вы не любите его, я знаю, следовательно, вас привязывает к нему привычка.

— Называйте наши отношения с ним, как хотите, маркиза, но я не намерен изменять их.

— И его жестокость и деспотизм не могут поколебать вашей привязанности… Этот герцог, должно быть, и в самом деле умеет держать в руках людей. А вы знаете, что он заключил в тюрьму несчастного Марселя и старался лишить его жизни?

— Это только предположения, одни предположения! Я не могу приписать герцогу таких поступков.

— А если он все-таки сделал все это?

— Это было бы ужасно!

— К сожалению, и мать и сын умерли. Герцог позаботился о своей безопасности — их смерть избавила его от двух самых главных свидетелей его изуверства, и теперь никто не может доказать его виновность. Но мне никто не запретит верить в то, что герцог, называющийся вашим двоюродным братом, мучил и лишил жизни свою сестру, которую вы когда-то так любили. Мне никто не запретит утверждать, что этот самый герцог преследовал Марселя, вашего сына, повелев убить его в дороге.

— Это тяжкое обвинение, маркиза! Ваше воображение рисует такие ужасы…

— К сожалению, у меня нет под рукой доказательств, но я уверена, что они у меня будут.

— Не ищите доказательств, маркиза, я не хочу этого.

— Ох уж этот герцог Бофор! — с иронией в голосе воскликнула маркиза. — Если бы он был женщиной, то я бы начала ревновать и позавидовала бы его влиянию. Но поскольку он мужчина, постольку мое единственное желание — изгнать его. Но… Нет, ваше величество, вы правы, это недостойно меня. Я буду ждать до тех пор, пока вы сами не изгоните его. И тогда я вам скажу: я удовлетворена, ваше величество! Только вам следовало раньше послушать моего совета.