Невеста на один день
Шрифт:
Меня учили, что извинение, заканчивающееся на «но…» таковым не является, но сейчас я готова поверить Коннору. Он явно сожалеет о случившемся, и, возможно, он в некоторой степени прав – он точно лучше меня умеет добывать информацию.
К тому же, он сказал «нам». Не «мне» и не «тебе», а нужную «нам»! Поэтому я решаю, что в данном случае «но» в его извинении можно не засчитывать.
– Извинение принято. Теперь поехали в ломбард. – Я невольно хихикаю. – Никогда бы не подумала, что скажу нечто подобное, особенно на свидании.
Коннор хрипло смеется:
– Но это не свидание.
Не буду с ним спорить,
Глава 13
Пока мы едем в ближайший ломбард в четверти мили от ресторана, я пытаюсь разобраться в сумятице мыслей и эмоций. С одной стороны, этот говнюк заслужил все, что я с ним сделал, и даже больше.
Он поднял руку на ребенка. Черт, да за такое сломанный палец и разбитый нос – просто подарок. Узнай Хуан Пабло, что случилось с его сыном, последствия были бы куда серьезнее.
Но неужели я сделал это только из-за Мануэля?
Где-то в глубине души я вынужден признать, что слетел с катушек, только когда Деррик начал обижать Поппи. Которая тем временем безмятежно сидит рядом со мной, и ее явно не волнует, что она стала свидетельницей моей вспышки ярости.
Что-то в этом есть неправильное.
Ломбард с грязными окнами и старомодной неоновой вывеской выглядит довольно убого. Навес над окнами выцвел, и кое-где в потертом старом виниле видны дыры.
Значит, бизнес идет из рук вон плохо, и многих подобное заведение отпугнет. Но меня это радует: похоже, покупатели сюда заходят нечасто и есть шансы, что ноутбук еще здесь.
К сожалению, я уже издалека вижу, что ломбард закрылся. На всякий случай подхожу и изо всех сил барабаню в дверь. Поппи заглядывает в окно:
– Там никого нет. Они закрыты.
Но я не собираюсь так легко сдаваться.
– Они могут быть в служебном помещении, подсчитывают заработанное за день.
Шансов на это мало, но Поппи принимается стучать в окно, шумя еще сильнее, чем я, а потом дергает дверную ручку так, словно от этого зависит вся ее жизнь. Впрочем, так оно и есть, если ноутбук с рукописью еще в ломбарде.
На стук никто не выходит, и она устало приваливается к двери:
– Блин!
– Ничего, вернемся завтра, – обещаю я. – Заберем ноут, а пока…
Я замолкаю, видя, что Поппи внимательно оглядывает улицу. Вокруг только несколько припаркованных машин, да десяток пешеходов. Поппи поворачивается ко мне, опасный блеск в ее глазах вызывает у меня тревогу – несомненно, она задумала очередную безумную выходку.
Хотя рядом никого нет, она переходит на шепот:
– Давай просто взломаем дверь, заберем ноут и смоемся.
Впервые в жизни мои преступные навыки могут помочь предотвратить преступление:
– Ну конечно. Правда, придется поторопиться. Тут наверняка есть сигнализация. Возможно, даже автоматический вызов полиции в случае взлома. – Я прищуриваюсь, разглядывая ломбард. – Учитывая, где находится ближайшее отделение полиции, наряд прибудет минут через шесть, максимум шесть с половиной. Не так
уж много времени, чтобы найти ноут, убедиться, что он твой, возможно даже взломать сейф, чтобы получить доступ к видеокамере и стереть пленку. И еще чисто уйти после этого. На всякий случай предупреждаю, это тебе не просто вломиться в дверь или выбить окно.Поппи закатывает глаза:
– Мог бы просто сказать «нет».
– А ты начала бы спорить, – усмехаюсь я. – Зато после моей лекции ты знаешь, что прав я.
– Возможно, ты прав. – Ей явно не хочется расставаться с мечтой вернуть рукопись прямо сегодня. – Значит, приедем сюда утром, к самому открытию.
– Обещаю.
Я отворачиваюсь, пытаясь скрыть от Поппи, насколько я встревожен. Что-то я стал раздавать обещания направо и налево в последнее время. Не хотелось бы, чтобы это перешло в привычку. Я не из тех, кто дает обещания, потому что обычно я их не держу.
Это невозможно.
Но что-то во мне изменилось. Я открываю дверь со стороны Поппи и подаю ей руку, чтобы помочь взобраться на сиденье. Она делает вид, что так и надо. Умница. Я и без того знаю, что иду по опасной тропинке, но, похоже, не могу с нее свернуть. Я давно уже осознал, что я заядлый адреналинщик, но мне не приходило в голову, что может найтись человек, способный без конца удивлять меня и заставлять возбуждение кипеть в крови, словно от опасной работы.
Мы направляемся к моему дому. Дождь наконец перестал, но серо-стальное небо обещает новые ливни.
– Хочешь ко мне зайти? – спрашивает Поппи. – Так, заглянуть на минутку.
Не стоило бы. Да, я сказал ей, что проникнуть в ломбард будет очень опасно, но для меня это пара пустяков. Я всю дорогу думал, что могу провернуть это сегодня ночью, но потребуется несколько часов, чтобы подготовиться.
Но что-то в лице Поппи, в мокрых волосах, прилипших ко лбу, заставляет меня сказать:
– Да.
Пряча от меня улыбку, рыжая поворачивается, и мы вместе идем к ее дому. Она открывает дверь и пропускает меня вперед. Такое впечатление, что Поппи обращается с вещами так: сваливает их в кучу, запихивает в середину ручную гранату и срывает чеку.
Нет, конечно, все не настолько плохо, но кругом… беспорядок. Она явно работает там же, где и ест, судя по огромной белой доске, покрытой записями и увешанной листочками бумаги на магнитиках. Рядом висит пробковая доска, которая выглядит, как голубая мечта сторонника теории конспирации – на ней десятки фотографий знаменитостей и стоковых фото моделей, соединенные цветными нитками.
– Ничего себе.
Я впечатлен и слегка напуган. Я планирую работу похожим образом, только держу все в голове. Так безопаснее. А у нее все висит на виду, чтобы всем было видно, насколько она чокнутая.
Проследив за моим взглядом, Поппи с нервным смехом комментирует:
– Честное слово, я не полоумная любительница заговоров. Это просто мои наброски для книг. Когда я придумываю персонажа, я прикидываю, как он должен выглядеть. А цветные нитки – это чтобы сразу видеть его связи с другими персонажами. На белой доске у меня вся остальная информация.
Я не успеваю ответить, как раздается звонкое тявканье, и в комнату влетают два пушистых шарика. Когда до них доходит, что в комнате чужой человек, на меня начинают прыгать, тявкать и обнюхивать.