Невеста на ужин

Мужик кивнул, выпятив грудь, как будто это он только что всех тут спас.

— Веди! — приказала я.

— А эти? — спросил у меня один из толпы горе-вояк, оставшихся под дверью, за которой скреблась толпа серокожих чудиш.

— А что вы обычно с ними делаете? — спросила я в свою очередь.

— Обычно они спят, — пожал он плечами.

Ну да, свита триста лет спала, откуда им знать, что теперь делать.

— Охраняйте, потом разберемся, — отдала я приказ, вручив охраннику лампус. Так себе приказ, конечно, но других у меня в запасе не нашлось, я тоже уроки ухода за свитой не проходила. У меня как-то в домашних питомцах все больше хомячки и коты жили, а с ними попроще будет.

До усыпальницы Талиека мы добирались еще минут пять, а там нас встретили дяденьки в балахонах, угрюмые и озлобленные, причем именно на меня. Они, по всей видимости, были осведомлены о том, что я несостоявшаяся невеста, ставшая подставным оракулом, но в последние новости их не посвятили. Потому и встретили меня довольно грубо.

— Чего пришла? — спросил один из балахонов.

— Ты как с оракулом разговариваешь? — неожиданно вступился за меня мой провожатый, потрясая факелом. Надо же, а сначала таким трусом показался.

— Ты иди, — улыбнулась я ему. — Я сама здесь разберусь.

— Точно? — нахмурился он. — А то я этим сейчас… — И рогатиной погрозил.

— Не надо, — улыбнулась я. — Спасибо за помощь.

— Иди, иди, — поддакнули дяденьки в балахонах, сверля меня неприязненными взглядами.

Бравый охранник покосился на меня с сомнением, но ушел. А балахоны с количестве трех штук окружили меня и начали ехидненько так улыбаться.

— Брон здесь? — спросила я, кивнув на дверь усыпальницы.

— Ушел минут пять назад, — растянув тонкие губы в торжествующей улыбке, проговорил один из них.

— И ты так вовремя пришла, — поддержал его второй.

— Бронир со своей наукой совсем перестал чтить традиции, — добавил третий.

— А мы чтим и верим, — подхватил первый.

— И ты, невеста, должна быть отдана повелителю! — объявил второй, схватив меня за руки со спины и заломив их.

Остальные двое быстро отперли дверь, втолкнули меня в усыпальницу и тут же закрыли ее.

В освещенном факелами и свечами помещении стоял тошнотворный запах крови, на возвышении, рядом с гробом, лежал окровавленный желобок для крови, стеклянная ложка, тоже в крови, и нож из рэддания. Стучать в дверь и просить, чтобы выпустили, бесполезно — это я поняла сразу. Оставалось только ждать, когда вернется Броня и спасет меня. Талиек придет в себя только к вечеру, а сейчас еще обед, так что время у меня еще есть.

Постояла немного возле двери, привыкая к запаху и успокаиваясь, и двинулась к гробу. И рано я успокоилась, ох как рано… В гробу никого не было! Он был пуст, вообще, то есть совсем! Прижалась спиной к пустому каменному вместилищу бессмертного кровопийцы, задержала дыхание и осмотрелась. В пределах видимости опасности не наблюдалось. Но дальняя часть грота, как раз у меня за спиной, была практически не освещена. И что делать? Мысль о том, чтобы поднять крик и начать ломиться в запертые двери, показалась не такой уж и бесполезной. Зажмурилась на мгновение, оттолкнулась от гроба и рванула к двери. Не добежала…

Смазанная тень пронеслась мимо меня, сбив с ног. Я упала, перевернулась на спину и замерла. Надо мной склонился он, бледный, худой, с запавшими покрасневшими глазами и покрытыми щетиной впалыми щеками. Я уже видела его таким. Помнится, когда мне было двенадцать лет, папа попал в аварию, врачи говорили, что надежды практически нет, но он выжил и, назло всем прогнозам, поправился. Вот такого, бледного и страшного, мы его и забирали из больницы. Только тогда он не смотрел на меня безумным голодным взглядом, и клыков в сантиметр длиной у него не было…

Он зарычал, принюхался, как зверь, и потянулся к моей шее.

— Ой, мамочки! Папа, это я, не ешь меня! — завопила я, зажмурившись и сейчас как никогда желая, чтобы Талиек оказался-таки моим отцом.

Секунды шли, плавно, но неотвратимо переходя в минуту, а может, и две, а я все не решалась открыть глаза.

— Таня? — прохрипел надо мной до боли знакомый голос.

— Папочка! — заголосила я и открыла глаза.

Он тут же отстранился, попятился и отвернулся.

— Таня? Как ты… тут оказалась? — с запинкой спросил папа, тяжело дыша и сжимая кулаки.

Я с ужасом отметила, что из его рук капает кровь, взглянула на ногти больших пальцев, и поняла почему. Это были не ногти, а когти! Длинные, черные, острые когти, как у какого-то зверя. Мой отец монстр!

— Значит, это все-таки ты, — прошептала, сев и обняв колени руками. — А я надеялась, что мне показалось. Ну или что просто похож. А ты… это ты!

Всхлипнула и уткнулась лицом в колени.

— Дочка, прости, — прохрипел он, едва прикоснувшись к моим волосам и отдернув руку, потому что я вздрогнула и вся сжалась.

— Почему ты здесь? — прорычал папа, с трудом сдерживая гнев.

— Потому что я твоя невеста, — ехидно ответила я. — У вас же так: невесту приводят с Земли, чтобы скормить правящему.

Всхлипнула и замолчала, чтобы не разрыдаться в голос.

— Как же так? Я ведь обезопасил тебя, ты не должна была попасть в поле зрения посланника, — растерянно проговорил отец.

— А ваш посланник особенно и не выбирал, я просто под руку попалась, — пожаловалась я. — И вообще, он тут всех кинул, Валиеку меня сдал.

— Как? — взревел мой отец.

Мир в очередной раз сделал кульбит, и теперь я уже не только не понимала, где верх, а где низ, но и не хотела понимать.

— Пап, а ты меня не съешь? — спросила, невольно всхлипнув в колени.

— Нет, — прорычал он. — Только сейчас уйди, пожалуйста. Я тебе потом все объясню.

— А меня твои сектанты не отпускают, — пожаловалась я. — И вообще-то они очень не правы, потому что Валиек мне искру власти передал.

— Когда? — немного помолчав, спросил папа.

— Прошлой ночью, — ответила, заставив себя оторвать голову от колен и взглянуть на него.

Папа стоял спиной ко мне, но уже не сжимал кулаков, и когтей тоже не было.

— Еще есть время, — прошептал он.

— Время для чего? — насторожилась я.

— Чтобы извлечь искру и обратить изменения вспять, — глухо ответил папа.

— Какие изменения? Если ты о сверхсиле, то она у меня еще до искры появилась, но Броня придумал способ, как от этого избавиться, — выпалила я.

— Не могу сейчас думать… сложно, — прохрипел отец. — Уйди, пожалуйста.