Невеста на заклание

— Нет, милый. Мне прошлого раза хватило.

— Р-р-р…

Ленс поднял лапу, и я бесстрашно шагнула в его приоткрытый кулак. Ленс спустил меня на пол. А ведь он реагировать на речь! Муж возвращается? Хорошо бы.

— Что ты хотел мне показать?

По сравнению с холлом и оставленными позади коридорами тронный зал выглядел убого. Пол, стены и потолок выложены плитами светлого мрамора. Впрочем, возможно, камень использован другой. Ни украшений, ни декора в зале не было. И вообще, его можно было бы назвать пустым, если бы не высокий постамент и трон на нем.

Я неожиданно легко представила, как на массивное кресло опускается смуглый брюнет из моего сна. В этот раз он будет гораздо больше похож на статую. Обведет спокойным взглядом зал. Он не будет казаться ни равнодушным, ни высокомерным, но все равно каждый, глядя на огнедара снизу вверх будет ощущать давление его власти и величия.

Размечталась…

Из мира грез в реальность меня вернул Ленс. Он чихнул. Чихнул с такой силой, что я едва на ногах устояла.

— Будь здоров, — машинально пожелала я.

Из его глаз перестали течь слезы, будто с чиханием ушла последняя влага. Ленс вспыхнул огнем. Я испуганно шарахнулась. Выглядело так, будто чешуя внезапно загорелась. Но ведь Ленс не мог устроить акт самосожжения, правда? За оранжево-красно-белыми языками силуэт гигантского крылатого ящера едва угадывался.

Огонь вспыхнул ярче, Дракон поднял голову и выдохнул струю пламени точно в потолок над троном. Сам Ленс тотчас погас, положил морду на лапы. Бока тяжело вздымались и опадали. Я потянулась, чтобы ставшим привычным жестом погладить его по носу, но отдернула руку. Шкура у дракона раскалилась.

— Р-р-р, — проворчал Ленс.

Я посмотрела наверх. Пламя оставило на потолке черный лизун.

— Что это было?

Ленс не ответил, зато ответом стало змеиное шуршание. Кажется, догадываюсь — ящеры, укрывшие собой дворец снаружи, начали расползаться.

Ой, что сейчас будет… Я верю в браслеты, но еще больше я верю в здравый смысл. Кого во мне увидят проснувшиеся ящеры? К гадалке не ходи — врага. Разорвут или сожгут?

Я на пробу повторно коснулась чешую. Все еще нестерпимо горячая. А так хочется под надежную защиту!

— Ленс, а ты можешь вернуть человеческий облик?

— Р-р-р?

— Ты спрашиваешь «Зачем»?

Дракон кивнул.

— В основном из любопытства.

Шуршание приближалось. Я напряглась.

В тронный зал ворвались первые ящеры. Я от души обрадовалась, что драконы живы, что непоправимого вреда не причинено, что война не проиграна, и у Ленса есть хороший шанс взять реванш, вернуть территорию, принадлежащую ему по закону, что он перестанет себя корить и сможет оставить прошлое в прошлом и уверенно посмотрит в будущее. И одновременно мне было страшно, что, не разобравшись, меня уничтожат.

Ленс подхватил меня. Хм, быстро остывает. Чешуя по-прежнему была горячей, но боли не причиняла. Муж перенес меня поближе к себе и прикрыл лапой.

— Спасибо, — прошептала я.

Ленс не ответил. Он неотрывно следил за заполняющими зал ящерами. Или все же правильнее из тоже называть драконами? Никак до конца не разберусь.

Я заподозрила, что рвущиеся в зал ящеры пойдут по головам в прямом смысле слова, но нет. Ящеры в первых рядах резко уменьшились в размерах и на их местах оказались… человекоподобные существа, с головы до ног закованные в естественную броню. Места в зале прибавилось в несколько раз.

Ленс хрипло кашлянул, из его ноздрей вырвался дымок. Муж убрал от меня лапу. Э, куда?! Он приподнялся. По телу пробежала волна крупной дрожи, несколько чешуек облетели.

Внимание ящеров было приковано к их огнедару. Я скорее догадывалась о бросаемых на меня полных ненависти взглядах, чем действительно их ощущала, все же безглазые лица совершенно невыразительны. Еще одна волна, и на месте дракона появился покрытый чешуей человек. Только метаморфозы на этом почему-то не закончились. Ленс передернулся, и чешуя начала осыпаться с него все быстрее и быстрее.

Открывшийся участок лица выглядел так, будто кожу с него сорвали.

— Ленс! — мой вскрик слился с ропотом ящеров.

Вперед выступил один из них, преклонил перед Ленсом колено:

— Мой огнедар, я прошу вас остаться в боевой ипостаси.

Да, я тоже прошу. Нет, не прошу. Я настаиваю.

— Какой я тебе огнедар, Марель? Я пустил врагов в наш дом, вычеркнул нас из жизни на долгие-долгие столетия, едва не убил.

Нашел время отказываться от власти!

Совесть — это хорошо, но хорошо к месту. Сначала ошибку исправь, а потом раскаивайся, сколько душе угодно.

— Огнедар!

Чешуя продолжала осыпаться.

— Я, Донис Марель, клянусь служить моему огнедару Ленсу Рамману до последнего вздоха, до последней капли крови, до последнего мига моей жизни, и клянусь умереть, когда мой огнедар умрет.

Хоть один умный нашелся. Примеру Мареля последовали еще несколько драконов, и Ленс сдался:

— Оспорит ли кто-либо из присутствующих мое право на трон?

Ой, елки-моталки! Вот же упертый. Нет, я прекрасно понимаю — совесть гложет. То, что Ленс сомневается в своем праве и дальше принимать решения, последствия которых распространяются на весь его народ, говорит скорее в пользу огнедара. Но как все-таки невовремя! Какие к чертям президентские выборы, когда у тебя захватчики во дворе?!

К счастью, желающих оспаривать власть не нашлось.

Ленс оставил чешую в покое. Не знаю, как он ее с себя срывал. Силой мысли?

Огнедар встал прямее, поднял голову, но трон почему-то не занял, вместо этого шагнул ко мне и подал руку. Я послушно положила ладонь на сгиб его локтя, и муж ободряюще коснулся моих пальцев свободной рукой. Вдвоем мы развернулись лицом к ящерам, и я невольно оказалась в центре внимания. Собравшиеся полностью переключились на меня, и я словно окунулась в их кипящую ненависть. Ленс проигнорировал невнятное шипение и обратился ко мне:

— Леди, позвольте представить вам драконов.

Куда я денусь? Я натянуто улыбнулась. Сходу придумать подходящий ответ не получилось. Впрочем, не потребовалось.

Ленс выждал несколько секунд и спокойно продолжил:

— Драконы, моя огнедара Ешмина Рамман, леди, разрушившая чары Рарата Громовержца и прервавшая наш сон. Леди, вернувшая нам жизнь и надежду.

Послушать — так я героиня. Я даже поразилась, сколько подвигов Ленс мне приписал. А я всего-то умирать отказалась, остальное получилось мимоходом.