Невеста по найму

С Дусиных плеч как будто стотонная гора свалилась. Попрощавшись с потенциальным тестем диверсанта, девушка какое-то время тупо смотрела в темноту. В кружащейся уже от облегчения голове мелькали обрывочные мысли: «Надо Паршину звонить... он меня завтра с поезда... а я здесь... Пусть дома сидит...»

Евдокия подняла отяжелевшую руку к глазам, сосредоточилась...

И мгновенно поняла, что категорически не может вспомнить номер Паршина!

Невероятно. Евдокия была уверена, что номер дорогого командира она способна набрать в темноте, со связанными за спиной руками - на ощупь, носом! Разбуди посреди ночи, отбарабанит каждую цифру!

Но память странная подруга. Кульбиты преподносит - закачаешься. Мобильный номер Саши Дуся воспроизвела, словно считала его из записной книжки, телефон любимого мужчины затерялся в голове, как на замусоренном чердаке.

Черт, черт! Дуся покусывала губы, притопывала ножкой, обзывала себя всячески! Номер выветрился из памяти и не собирался появляться вновь.

«А домашний номер Паршина я помню?!» - спросила себя Землероева.

Слава богу, вспомнила. Этот телефон и еще номер офиса детективного агентства. Если командир спит и не ответит, а после забудет прослушать домашний автоответчик, то, не встретив Дусю с поезда, Олег поедет в офис. Так что стоит продублировать предупредительный звонок туда.

Оставаясь в кустиках, Евдокия набрала номер московской квартиры, быстро проговорила сообщение для автоответчика, собралась повторить его для собрата в офисе... Дворовая калитка деревенской самогонщицы внезапно распахнулась и с грохотом ударилась ручкой о забор. Во двор заходила подвыпившая расхристанная компания молодых парней. Четыре парня шли за выпивкой.

Застывшую на фоне кустов Евдокию освещала полная луна. Молодчики пошагали к зарешеченному оконцу, Дуся попятилась в густую поросль...

– Оба-на!
– приметив сыщицу, обрадовано произнес идущий впереди, вертлявый парень в майке и трениках.
– А вот и девочки! Не ждали, не гадали... Мальвина, что за краля?!

Толстуха, оказавшаяся Мальвиной, убрала от греха подальше любопытное лицо и фыркнула из комнаты:

– А я откуда знаю?! Заблудилась, говорит...

Евдокия судорожно вытянулась, к ней приближалась самая опасная в мире компания - стая подвыпившего, голодного до девочек молодняка. Идущий впереди молодчик осклабился, расставил руки и, покручивая задом, довольно бросил приятелям:

– А вот и касса, братаны.

Сзади Дусю подпирали кусты и ветхий забор соседнего участка, напротив рассредоточилась группа отмороженного молодняка. Никаких сомнений у Евдокии не было - парни нацелилась ее ограбить: заводила в майке протягивал руку к свисающей с ее шеи золотой цепочке. Дуся машинально прикрыла медальон рукой, попятилась...

– Куда?
– гнусно ухмыляясь, произнес предводитель стаи.
– Бог велел делиться, детка.

Вцепившись крепкой пятерней в цепочку, отморозок рванул ее к себе. По коже на Дусиной шее как будто раскаленной спицей провели! Цепочка, оцарапав шею, повисла в кулаке грабителя.

– Митяй, - глухо проговорил стоящий рядом с главарем парень в накинутом на плечи пиджаке, - у нее еще кольцо.

– И мобила, - вякнул третий отморозок.

Дусе казалось, что это происходит не с ней. Она попала в жуткий фильм с трагическим исходом. Или все это ей только снится. На Евдокию надвигалась хмельная четверка деревенских беспредельщиков. Парни смотрели на нее уже не только с жадностью, в них просыпалась похоть. Жестокая, безжалостная, неуклонная.

– Я буду кричать, - осипшим от страха голосом, предупредила Евдокия и совсем уперлась задом в густые кусты.

– Ой, - ёрнически просюсюкал третий отморозок.
– Пацаны, мне страшно!

– Будешь орать, сука, - негромко, с угрозой произнес парень в пиджаке, - пойдешь с нами уже с выбитыми зубами, б... Снимай кольцо. Не то сами, сука, вместе с пальцем снимем.

У Евдокии подкосились ноги.

– Тихон, - весело проговорил заводила в майке, - вы тут занимайтесь, я к Мальвине.
– Повернувшись к Дусе и друганам спиной, Митяй завопил: - Ей, тетка, открывай лабаз! Покупатели пришли!

Минуту назад Евдокия думала, что вчера пережила если не главный, то один из самых кошмарных дней в ее жизни. Нападение, погоня, блуждание по лесу, призраки волков с медведями за каждой елкой...

В сравнении с началом нынешнего дня пережитое уже показалось мультиком про Белоснежку. Где бедную принцессу приветили вовсе не уродливые, улыбчивые гномы.

Но Евдокию окружали настоящие уроды. Стиснули со всех сторон, Дуся пыталась стащить с распухшего пальца заупрямившийся перстенек; за ворот, под блестящую кокетливую киску, поблескивающую на маечке, поползла шершавая рука.

– Знаю, знаю, где девочки самое сладкое прячут...
– почти воткнувшись в Дусино ухо, забормотали, заплевались гадкие губы отморозка-ёрника.

– Там ничего нет!
– отпихнулась Дуся и тут же получила удар под дых от Тихона:

– Не дергайся, сучка! Где деньги прячешь?!

– Да нет у нее денег!
– раздался от окна громкий голос самогонщицы Мальвины.
– Цацками расплачивалась.
– И уже потише, для стоящего под окном Митяя, тетка добавила: - Вы б поосторожнее, ребята. Девка мутная, уже...

Вероятно, гнусная старуха собиралась предупредить, что Евдокия уже кому-то позвонила, сообщила, где находится, но ее перебил нетерпеливый покупатель:

– Захлопнись. Не твоя печаль, гони водяру. И не ту, что всем сливаешь, а магазинную, которую сама лакаешь! Мы сегодня в фарте, Манька, при бабосах!

– Три бутылки, - мгновенно отвлеклась старуха.

– Чего-о-о-о?! За золотую висюльку на золотом шнурке?!!

– Четыре и закуска. Огурцы и банка тушенки.

– Да ты свои огурцы можешь в жопу запихнуть! Гони пол-ящика и...

Евдокия почти не слышала, как у дома продолжался торг. После удара в диафрагму она скорчилась, попыталась присесть на корточки - закрыть живот и лицо от новых ударов.

Тихон схватил сыщицу за волосы и, больно дернув, запрокинул ее голову вверх:

– Где деньги, сука?!

В запрокинутое лицо Евдокии таращились чумовые жуткие глаза.

– Нет... правда, нет...

– Снимай кольцо!
– Тихон замахнулся второй рукой.

Из выгнутого горла Евдокии вырвались рыдания:

– Отпустите, я сама сниму!

– Трусы снять не забудь, - воткнулся между присевшей девушкой и наклонившимся уродом урод, считавший себя главным хохмачом.

Евдокия совсем сползла на землю, распласталась, надеясь, что насиловать прямо здесь, под окнами старухи-свидетельницы, ее не будут. Тихон выпустил из пальцев девичьи волосы. Дуся, поджимая ноги к животу, скорчившись, как эмбрион, начала снимать с пальца мамин подарок, молилась, чтоб он поскорее снялся! В голове мелькали страшные предположения: эти недопившие скоты в самом деле могут отрубить ей палец.