Невеста по найму

– Евдокия, - громко произнес Миронов.
– Заходи.

Дуся чинно семенить не стала. Переживая, что и впрямь могут принять за девушку определенного занятия, решительно протопала от двери до директорского стола. Пока размашисто отмеряла дистанцию, внимательное, чуть насмешливое лицо Семинариста дважды поменяло выражение - с насмешливого стало чрезвычайно пристальным, потом слегка растерянным...

– Чудны дела твои, Господи, - потрясенно глядя на Евдокию, с непонятным для гостей восторгом пробормотал Семинарист. Слепо, не отрывая глаз от Дуси, нашарил на столе тощую папочку, раскрыл ее, вынул оттуда небольшую фотокарточку: прищурился на снимок, потом опять на Дусю посмотрел...

Понимая, что происходит нечто странное, гости молча глядели на хозяина кабинета. А хозяин все сравнивал и сравнивал Дусю с извлеченной из папки фотографией, и, наконец, опомнившись, спросил Миронова:

– Евдокия? Ты сказал - Евдокия?.. А почему не Инесса?

Мирон и сыщица переглянулись. Семинарист довольно фыркнул:

– Ну надо же... Весь город с самого ранья на ушах стоит.
– Павлович предъявил визитерам фотографию: - Девушку с этой фотки менты и наши разыскивают, а она сама ко мне пришла! Или... или ты все-таки Евдокия, а не Инесса?
– В голосе Семинариста послышалось ожидание, с внушительной долей тревоги по поводу того, что произошел-таки оптический обман.

– Инесса, - вздохнула Дуся.
– Но по-настоящему - Евдокия.

– Так, так, так, - заинтересованно глядя на гостью, практически забыв о важном Саше, Константин Павлович сел в крутящееся кресло и приготовился слушать.

Дуся склонилась над столом, пригляделась к фотографии. На снимке была не только она: Евдокия в кисках и бантах стояла рядом с Шаповаловым на фоне дома Муромцевых. День назад «жениха» с «невестой» сфотографировала Милена. Распространить эту фотографию могли только по приказу начальника городского УВД.

– Ищут только меня или и Николая Васильевича тоже?
– обнадежено поинтересовалась сыщица. Если ищут только девушку-беглянку, дорогой шпион ушел от похитителей!

– Обоих, - моментально проинформировал Митрохин.
– Но тебя - больше. Рассказывай, как докатилась-то до такой веселой жизни.

– Да как-то так, - расстроено буркнула Землероева и обратилась к потенциальному шпионскому зятю: - Александр Сергеевич, расскажите лучше вы.

Миронов сел на стул через стол от директора, знаком предложил приземляться и сыщице, повел рассказ с главного:

– У меня в твоем городе, Константин Павлович, тесть пропал.

– Давай без отчеств, - предложил Митрохин.

– Давай, - кивнул столичный гость.

Того, что тесть и сыщица приехали в Н-ск расследовать убийство бывшего начальника областного ФСБ, Миронов коснулся вскользь, лишь как причины приезда Шаповалова и Дуси в Н-ск. Но не преминул остановиться на сыщицких заслугах Евдокии. Создавая ей реноме, предупредил, что к девушке, сфотографированной в бантиках и котятах, стоит относиться всерьез: она мадмуазель заслуженная, огнем и пулями проверенная, Мирону дважды жизнь и состояние спасала.

Семинарист проникся статусом барышни. На замотанную в шифон Землероеву стал поглядывать без мужской игривости, с нужной, деловой заинтересованностью.

...Миронов говорил не слишком долго. Упирал на факты и не увлекался домыслами. По мере продвижения рассказа лицо Константина Павловича становилось все более и более задумчивым. Хмурым и сосредоточенным.

В итоге стало потрясенным. Семинарист удивленно и задумчиво вытянул вперед нижнюю губу, задрал под челку брови и спросил московскую сыщицу:

– Евдокия, Николай Васильевич говорил что-нибудь о человеке по прозвищу Доброжелатель?

– Нет. А кто это - Доброжелатель?

Константин Павлович не ответил. Получив от Дуси отрицательный ответ, он скривил лицо и поглядел на столичных визитеров глазами человека, открывшего празднично упакованную новогоднюю коробочку и обнаружившего в ней драгоценный перстень, воткнутый в какашку. Становилось ясно, что Митрохин знать не знал, как отнестись к подарку - разозлиться и спустить в унитаз или помыть как следует и к делу приспособить?

– Костя, не тяни резину, - прервал затягивающееся молчание Миронов.
– Кто такой Доброжелатель? Он имеет отношение к похищению моего тестя?

Говоря о Васильевиче, Мирон намеренно убрал приставку «будущий». Спрашивал о женихе бабушки Инессы как о состоявшемся члене семьи, упирал на родство с пропавшим человеком. Давал понять, что кровно заинтересован в его розыске.

Митрохин был неглупым человеком, все понял правильно. Но тем не менее так тягуче и пристально прищурился на гостя, что Евдокия испугалась: Семинарист откажет в помощи! Не станет вмешиваться в непонятные разборки, уйдет от темы и притворится тугодумом.

– Костя, у нас какие-то проблемы?
– продолжил Миронов.

Семинарист снова не ответил. Нажал на кнопочку селектора и приказал секретарше обеспечить кофе и коньяк. (Евдокии показалось, будто Митрохин намеренно держал длиннющую паузу, размышляя, что стоит, а чего нельзя рассказывать москвичам об энских делах.) Как только девушка-блондинка накрыла небольшой низенький столик, стоявший между диванной тройкой, хозяин предложил гостям переместится из стульев в кресла. Сам сел напротив, закурил...

– Какие-то проблемы, Костя?
– грамотно истолковав затягивающееся молчание, повторил Миронов.

– Да вроде того, - сознался портовик.
– Меня попросили оказать тебе содействие, крепко попросили...

– Константин Павлович, если ты переживаешь, что твои слова уйдут дальше наших ушей...

Миронов не закончил фразу, Семинарист, уловив в подтексте возникающую обиду, все же сознался:

– Переживаю, Александр Сергеевич.

– Человек, который тебе сегодня звонил, сказал, что ты можешь мне доверять так же, как и ему?

– Ты еще скажи, что я ему задолжал, а долг платежом красен, - чуть разозлено и расстроено фыркнул Семинарист.

Мирон пожал плечами:

– А чего об этом толковать? Мы все кругом своим друзьям обязаны, долги по кругу ходят и через друзей нам возвращаются.

– Я понял.

От недавней веселости Семинариста не осталось и следа. Пристально глядя на Евдокию портовый воротила медлил, крутил в пальцах дымящуюся сигарету и, кажется: намекал взглядом, что девушка здесь лишняя - мешает разговору.