Невеста по собственному желанию

— Я думал, ты на моей стороне! — возмутился менестрель. — Мы ж вроде как друзья, Тар, а этот вообще собирался тебя арестовать, — Тарлайн направился к Дрогару, но тот даже не заметил этого, продолжая вдохновлённо размахивать руками. — Мог бы сказать ему… Эй!

Орк отшатнулся, но было поздно. Дэррэйн мог сколько угодно чувствовать себя слабым, но злости, скопившейся за последние несколько дней, вполне хватило, чтобы ударить бывшего друга.

Дрогар что-то зашамкал, потирая челюсть. Губа его была разбита — наверное, распорол о собственный клык, — выражение лица потеряло остатки спокойствия. Орк рванулся к двери, но Тарлайн только ударил его ещё раз, отталкивая назад.

— Если ты не уберёшься сейчас же, — с кошачьим шипением в голосе произнёс он, — то я раздеру тебя на кусочки. Глаза выдеру так точно.

На сей раз возмущений не было. Менестрель попятился, потом помянул незлым тихим всех присутствующих и умчался прочь. Элья растерянно оглянулась и бросилась его догонять. Кажется, судьба подруги её мало волновала, в отличие от чувств нежного, ранимого орка, меняющего за вечер нескольких дам своего сердца и оправдывающего всё творческим непостоянством.

Тарлайну, впрочем, было некогда думать о Дрогаре. Он повернулся к двери, чувствуя, что сил хватит разве что на одно заклинание.

Вулфрик уже не дёргался, оставил в покое магические путы и только шептал какие-то слова в поддержку своего обезумевшего сына. За дверью в один миг стало удивительно тихо, и от мыслей, что, возможно, полувампир уже доедал своих жертв, становилось дурно.

— Сделайте же что-то! — взмолился Лукиан. — У меня ничего не выходит!

Ди Руаз только покачал головой и приблизился к двери — настолько, насколько его пускало ограничивающее заклинание. В воздухе от магии буквально трещало, и она окутала его плотным туманом. Сквозь поволоку волшебства с трудом удавалось различить силуэт Альберто; было видно, что он вскинул руки, и губы его шевелились — шептал какие-то заклинания, не известные ни Тарлайну, ни Лукиану, ни даже вампиру, зачарованно смотревшему на мага.

Туман рассеивался, дверь так и не поддавалась. Тар убеждал себя, что сейчас магия Тильды рухнет — ведь она никогда не была настолько сильна! — но надежда его таяла с каждой секундой. Когда же руки Альберто задрожали, а он сам едва не рухнул на колени, с новой силой нахлынуло отчаянье.

— Я не могу, — пробормотал он. — Слишком… плотное волшебство. Мне надо…

Мужчина так и не договорил, гася заклинание. Он не казался истощённым, скорее выглядел так, будто бы достиг максимума своих возможностей и понял, что его напора не хватит.

— Не таким упрямым быть тебе надо, — раздалось за спиной. — И где ты посеял свой десяток боевых магов? Так трудно было прихватить их с собой?

Альберто, казалось, ни капельки не удивился, когда услышал её голос. Остальные просто не имели возможности возражать; Тар чувствовал в себе силы только на то, чтобы оставаться посторонним наблюдателем. Он знал многое о полуоборотнях — потому что мог много экспериментировать над собой, — но вот магия Тильды, основанная на каком-то удивительно прочном базисе, была ему неведома.

Даже поражаться не получалось. Тар просто безучастно наблюдал за тем, как девушка, говорившая мгновение назад, подошла к ди Руазу, и в полумраке наконец-то смог её узнать.

Нерисса, как обычно, избавилась при первой же возможности от раздражающей её формы и была в чём-то чёрном, вызывающем размытые, смутные воспоминания — только вот о ком? И почему, собственно говоря, простая студентка, даже если родовитая, смела в таком тоне разговаривать с могущественным магом, главой боевого отряда?

— Представь себе, он, — Альберто кивнул на Тарлайна, — не в силах протянуть десяток дураков, не умеющих открывать порталы самостоятельно.

— А где же твоя боевая пара? — ядовито уточнила Нерисса. — Где потерял?

— Моя боевая пара, — в голосе мужчины зазвенела сталь, — соизволила от меня сбежать невесть к кому! А этот невесть кто, оказывается, даже ни сном ни духом, почему она до сих пор там и не исправила чудовищную ошибку.

— Мог бы найти, — Нерисса сделала шаг к нему навстречу, — новую. У тебя была масса времени.

— Это ведь так легко! — хмыкнул он. — Ведь они валяются на дороге целыми десятками!

— Не знаю как на дороге, — девушка подошла к Альберто вплотную, — а вот в вашей постели, маркиз, мечтает поваляться едва ли не каждая, — она с такой злостью схватила его за руку, что, казалось, сейчас отдерёт её от мужчины. — Я делаю это в последний раз и только ради Бри, Берти, можешь себе ничего не придумывать, — она повернулась к двери, — и не стой столбом, как обычно.

Альберто сориентировался на удивление быстро. Вся ненависть, полыхавшая в его словах, в один миг куда-то пропала. Маркиз вновь стал сосредоточен, серьёзен, и его холодный взгляд, направленный на дверь, был готов прожечь дерево безо всякого волшебства.

Тарлайн даже почувствовал прилив сил; казалось, Альберто и Нерисса, державшиеся за руки с такой силой, словно пытались в хватке раздавить пальцы друг друга, излучали странную, но приятную, хорошо совместимую со всем вокруг энергию.

Они повторяли то самое заклинание, которое в прошлый раз читал ди Руаз. Голос Нериссы звучал несколько истерично, словно она вот-вот должна была сорваться на крик, Альберто, напротив, говорил мягче, но теперь отчётливо было слышно каждое слово. И стена, так крепко державшаяся прежде, теперь пошла трещинами, рассыпаясь на кусочки.

Нетронутой оставалась только дверь. А вот камни Змеиного Замка, осыпались пылью под ноги. Было душно, становилось трудно дышать, и магия Тильды, сконцентрировавшаяся только вокруг входа, теперь собиралась в один тугой узел. Чувствовалось, что вот-вот она взорвётся и обрушится на всё вокруг, но заклинание, сплетённое из силы Нериссы и Альберто, держало крепко.

Откуда в адептке-первокурснице взялось столько магии, не говоря уже о знаниях — это было другим вопросом. Они набрали абы кого и теперь пожинали свои плоды: почему рядом с эльфийкой-менестрелем и человечкой, разбирающейся в крови лучше любого вампира, не может быть могущественная волшебница?

В любое другое время Тарлайн задался бы вопросом, как они проворонили её умения и силу, почему не обратили на это больше внимания, но сейчас единственным, что его волновало, была Бри.

Стена наконец-то рухнула. Потолок теперь поддерживало волшебство, но было понятно, что крыша преподавательской башни существует только как временное явление.

Лукиан, не думая ни о чём, рванулся вперёд.

— Солнышко! — закричал он, мчась, не разбирая дороги.

В оседающей пыли было видно очень плохо. Тарлайн видел, как стояла Тильда, вскинув руки в попытке защититься. Её магия почти иссякла, а на стенах было видно выемки — следы боевых заклинаний, использованных ректором. Женщина с трудом держалась на ногах, застыв в миге от превращения. То, чем она была — неведомое существо, по правде, даже Тар не знал, какое, — вот-вот собиралось вырваться на свободу, но пока что Тильде хватало сил сдерживать его.