Невеста последнего принца

*** Пока Фредерику волновал вопрос сохранения репутации, принцев семьи Люнборг больше волновало другое.
– Слушай, Рихард, я не пойму, что там у вас с супругой.
– Кронпринц Генрих мог, когда считал нужным, с армейской прямотой переть напролом.
– Мне не нравятся слухи, которые ходят при дворе - Никому не нравятся, - проворчал Рихард.
– Но не я их распускал.
– Ты полагаешь , это сделала Мария-Фредерике?
– Генрих удивлённо вскинул бровь.
– Нет, но однозначно - кто-то из ее окружения.
– Рихард с досадой захлопнул папку с документами.
– Генрих, я уже попросил Эрика выяснить, кто там такой говорливый. И попросил Рике быть поосторожнее. Что мне ещё надо сделать, чтобы меня оставили в покое и дали спокойно поработать? Скажи, кого убить, я сделаю это и вы все от меня отстанет хотя бы, пока я не закончу расчеты сметы на твою коронацию.
– Рихи, - Генрих использовал запрещённый прием, называя брата детским прозвищем.
– Я понимаю, что у тебя чертова уйма работы. Поверь, у меня её не меньше. И у остальных. Но, тем не менее, когда твоя семейная жизнь становится всеобщим достоянием, тут не отговориться занятостью. Рихард в ответ только вздохнул. Братья знали, кого посылать парламентером. Генриха так просто не выставишь за дверь Но он представить себе не мог, как рассказать кому-то, пусть даже и Генриху, об их с Фредерике отношениях.
– Рике, она такая ... Понимаешь, Генрих, - Рихард задумался на миг, подбирая слова.
– Гретта, та была насквозь земная. Те короткие моменты, которые нам удавалось урвать у судьбы, мы жили простыми радостями. Наши дамы из дворца, они, в основном, тоже только притворяются этакими ефирными существами. На самом деле все прекрасно знают, чего хотят и на что готовы пойти, чтобы этого достигнуть. А Фредерике... Эта хрупкость, эта воздушность в ней - они настоящие. Она вся, словно из кружева. Я все время боюсь сделать что-то не так. Порвать тонкую нить, нарушить плетение ...

– Что заставляет тебя думать, что ты можешь это сделать? Кронпринц нахмурился. Он не знал, радоваться ли тому, что брат, кажется, ухитрился снова увлечься, или огорчаться. Потому что лично у него Мария-Фредерике вызывала совсем другие чувства.
– Я просто постоянно помню, что у нее, как и у меня, не было выбора. Ну, ты же сам видишь, кто в ее вкусе. Стишки, песенки, высокое искусство ... Извини, но мне этих политесов при дворе с головой хватает. А тут каждый раз, чтобы подойти к собственной жене, приходится устраивать церемонии длиною в вечер.
– Даже так?
– Притворно изумился Генрих, стараясь вызвать брата на ещё более откровенный разговор.

В принципе, ситуация была ему в чем-то знакома. Но у него самого тогда намечалась маленькая война на юге, от его отношений с женой сильно зависел мир на востоке... В общем, Генриху тогда было не до подобных переживаний. А потом оказалось, что девочка ему досталась далеко не простая. И все, в итоге, вышло к лучшему. Но, с другой стороны, Либуше и сама делала шаги навстречу. А Фредерике...

Кронпринц очень не любил давать советы в сердечных делах. По его мнению, лучший способ провалить заведомо успешную операцию - доверить ее планирование десятку стратегов. Поэтому Генрих предложил единственное, что пришло ему в голову: "А поговорить с ней напрямую ты не пробовал?". В ответ Рихард только махнул рукой: "Поговорю, конечно. Раз все зашло так далеко, придется".

Генрих, в свою очередь, решил не ждать, пока Рихард придумает, как не обидеть свою нежную жену, а прямиком от Рихарда направился в покои Гуннара. Он заметил, что изо всех принцесс Мария-Фредерике особенно выделяет Мелиссу. Вот пусть Мелли с ней и говорит.

Надо ли говорить, что сама Мелисса была не в восторге от предложенной ей миссии.
– Генрих! – Она с досадой поставила чашку с кофе на расписное блюдце. – Фредерике – взрослая замужняя дама. Неужели ты думаешь, она будет счастлива, если я начну читать ей нотации? Не будет и более уместно, если с ней поговорит Рихард? Он, все-таки, - муж. Или, хотя бы, ее Величество? Все-таки, в ее авторитете сомневаться не приходится. А на Гуннара Рихард до сих пор дуется.
– Я не прошу тебя читать ей нотации, - Генрих с досадой потер щеку. – Если честно, верь я, что нотации помогут, я бы взялся за это дело сам. Просто, поговори с ней. Намекни, что надо бы поосторожнее, что ли… - При дворе? – Мелисса всплеснула руками. – Генрих, да Фредерике выросла при дворе, если ты помнишь. Не удивлюсь, если о придворных интригах она знает больше, чем я усвоила за последний год. Мы с девочками пытались ее предупредить, но она же, как завороженная.
– Та-ак, - в разговор вмешался принц Гуннар, который до этого момента просто молча пил, внимательно слушая разговор близких людей. – Мелли, а если подробнее? В чем проявилась эта завороженность?
– Гуннар, не начинай! – Отмахнулась Мелисса в непривычной для нее раздраженной манере. – Ты же знаешь и Либуше и Готу. Да если бы кому-то из них только показалось, что в деле замешана магия, Эрик уже поднял бы на ноги всех своих подчиненных!
– Тогда поясни, что ты имела в виду под словом «завороженная»? – Отмахнуться от опытного дипломата было почти так же сложно, как и от подчиненных принца Эрика.
– Да ничего особенного. Просто… Я не знаю, как тебе объяснить! Если ты меня спросишь, Фредерике живет, словно во сне: стихи, цветы, музыкальные встречи… А все остальное делает как-то… вполсердца, что ли. Словно незнает, куда сделать следующий шаг. А вся эта история… По-моему, девочка просто влюбилась.
– Вот же ж… - Фарфоровые чашки жалобно звякнули, когда кулак кронпринца тяжело опустился на стол. – Я так и знал, что надо было сразу отправлять этого хлыща в гарнизон, а не нянчиться. Мало ли, кто там у него отец, тем более, если мать у него замужем так и не побывала.
– Он не хлыщ.
– Гуннар спокойно долил себе кофейного напитка, - И ты сам согласился, что он может принести пользу.
– Да, но польза от него мне нужна в гарнизоне и на поле боя, а в дамских будуарах я и без таких полковников справлюсь!
– Ну-ну-у… - Мелисса улыбнулась и укоризненно покачала головой. – Следи за словами, Генрих, а то, не приведи Творец, услышит Либуше.

Генрих смущенно хмыкнул, понимая, что и сам сказал глупость. Но поправляться и объяснять, что имел в виду нечто другое – глупо и не подобает будущему королю. Да и вообще, Гуннар и Мелли – свои, они все поняли правильно, просто шутят.
– Ладно, вы кругом правы. – Он развел руками. – Но я Моритцем я все-таки поговорю.

Надо ли говорить, что сама Мелисса была не в восторге от предложенной ей миссии.
– Генрих! – Она с досадой поставила чашку с кофе на расписное блюдце. – Фредерике – взрослая замужняя дама. Неужели ты думаешь, она будет счастлива, если я начну читать ей нотации? Не будет и более уместно, если с ней поговорит Рихард? Он, все-таки, - муж. Или, хотя бы, ее Величество? Все-таки, в ее авторитете сомневаться не приходится. А на Гуннара Рихард до сих пор дуется.
– Я не прошу тебя читать ей нотации, - Генрих с досадой потер щеку. – Если честно, верь я, что нотации помогут, я бы взялся за это дело сам. Просто, поговори с ней. Намекни, что надо бы поосторожнее, что ли… - При дворе? – Мелисса всплеснула руками. – Генрих, да Фредерике выросла при дворе, если ты помнишь. Не удивлюсь, если о придворных интригах она знает больше, чем я усвоила за последний год. Мы с девочками пытались ее предупредить, но она же, как завороженная.
– Та-ак, - в разговор вмешался принц Гуннар, который до этого момента просто молча пил, внимательно слушая разговор близких людей. – Мелли, а если подробнее? В чем проявилась эта завороженность?
– Гуннар, не начинай! – Отмахнулась Мелисса в непривычной для нее раздраженной манере. – Ты же знаешь и Либуше и Готу. Да если бы кому-то из них только показалось, что в деле замешана магия, Эрик уже поднял бы на ноги всех своих подчиненных!
– Тогда поясни, что ты имела в виду под словом «завороженная»? – Отмахнуться от опытного дипломата было почти так же сложно, как и от подчиненных принца Эрика.
– Да ничего особенного. Просто… Я не знаю, как тебе объяснить! Если ты меня спросишь, Фредерике живет, словно во сне: стихи, цветы, музыкальные встречи… А все остальное делает как-то… вполсердца, что ли. Словно незнает, куда сделать следующий шаг. А вся эта история… По-моему, девочка просто влюбилась.
– Вот же ж… - Фарфоровые чашки жалобно звякнули, когда кулак кронпринца тяжело опустился на стол. – Я так и знал, что надо было сразу отправлять этого хлыща в гарнизон, а не нянчиться. Мало ли, кто там у него отец, тем более, если мать у него замужем так и не побывала.
– Он не хлыщ.
– Гуннар спокойно долил себе кофейного напитка, - И ты сам согласился, что он может принести пользу.
– Да, но польза от него мне нужна в гарнизоне и на поле боя, а в дамских будуарах я и без таких полковников справлюсь!
– Ну-ну-у… - Мелисса улыбнулась и укоризненно покачала головой. – Следи за словами, Генрих, а то, не приведи Творец, услышит Либуше.

Генрих смущенно хмыкнул, понимая, что и сам сказал глупость. Но поправляться и объяснять, что имел в виду нечто другое – глупо и не подобает будущему королю. Да и вообще, Гуннар и Мелли – свои, они все поняли правильно, просто шутят.
– Ладно, вы кругом правы. – Он развел руками. – Но я Моритцем я все-таки поговорю.

***

Рике сильно подозревала, что ее сверхзанятость в последнее время была вызвана особым интересом остальных принцесс к ее делам. Она и сама понимала, что появившиеся сплетни значительно усложнили ей жизнь в Люнборге. Но, с другой стороны, именно эти сплетни и заставили ее взглянуть на окружающих ее мужчин другими глазами. Кузен, как и ранее, вел себя безупречно, уделяя внимание дамам и никоим разом не давая повода для подозрений (по крайней мере, так казалось Фредерике). А муж…

Принц Рихард продолжал вести себя, словно ни в чем не бывало. Он подчеркнуто заботливо ухаживал за супругой на дворцовых мероприятиях. Он все так же вежливо присылал записки, навещая Рике вечерами. Вот только приходить он стал все позже и позже, словно ожидая, когда из покоев жены разойдутся ее придворные.
– Фредерике, - Мелисса все-таки решилась на разговор, хотя касался он не совсем тревожащей кронпринца проблемы, - твое увлечение искусством придало нашему двору больше блеска. Но ты действительно считаешь разумным собирать салон в личных покоях? Насколько я знаю, Их Величества очень ценят покой и не приветствуют присутствия посторонних в семейном крыле. Летом, конечно, здесь все намного проще. Но, может стоит все же подыскать для этого какую-нибудь другую гостиную?
– О, Мелисса, ты еще скажи, какую-нибудь приемную! – Возвела очи горе Фредерике. – В любом другом помещении гости, приглашенные на наши поэтические вечера, будут гостями Их Величеств. И только в своих покоях я могу принимать их на правах хозяйки.
– Не знаю, действительно ли это так важно гостям, - серьезно заметила Мелисса.
– Это важно мне, - отрезала Фредерике. И, осознавая сама, что ответ прозвучал несколько резковато, добавила с мягкой улыбкой. – В конце концов, мой супруг не стесняется приносить в свои покои рабочие бумаги и сидеть над ними ночи напролет. Кому может помешать небольшой литературный салон?
– Возможно, вашему супругу?
– Это он так сказал? – Фредерике настороженно прищурилась.
– Нет, он предпочитает не обсуждать свои дела ни с кем, в том числе, с родственниками, - поспешила успокоить невестку Мелисса. – Однако, насколько я знаю Рихарда, в этом он похож на родителей – больше всего на свете он ценит покой.

Так уж получилось, что раздражение, вызванное всей этой ситуацией: сплетнями, пристальным вниманием невесток, разговором с Мелиссой, да и просто раздраем в собственных чувствах Рике выплеснула на Рихарда в один из ближайших визитов.
– Зачем вы постоянно спрашиваете разрешения прийти? – Раздраженно спросила она, стоило ему закрыть за собой дверь ее личных покоев. – Вы и сами прекрасно знаете, что никто вам не откажет.
– Возможно, мне приятно знать, что меня принимают охотно?
– Казалось, чем больше горячилась Рике, тем холоднее становился Рихард. – Вы вольны отказать в любое время и мне казалось, что я ясно дал вам это понять с самого начала. Сожалею, если это не так.
– И вы просто так возьмете и уйдете? – Рике и сама чувствовала, что теряет контроль над собой. – И будете ждать, пока я не позову обратно?
– Если вам будет угодно, - Рихард недобро прищурился. – Если я правильно вас понял, сегодня наш романтический вечер отменяется.
– Романтический? – Фредерике всплеснула руками. – И это вы называете романтикой?
– Увы, моя дорогая, Творец не отмерил мне музыкальных талантов. Зато наши люди не голодают зимой. Доброго вам вечера!

Принц ушел, а Рике осталась одна, пытаясь разобраться, как же так получилось, что их вечер закончился, считай, ссорой? По сути, до сих пор она мало в чем могла упрекнуть мужа. Да и Рихард, если честно, ни разу не опустился до упреков. Да и вообще Магдалена была права, с мужем ей повезло. Он был и добрым, и понимающим, и довольно ненавязчивым. Если не считать отсутствие романтизма (что в принципе, вполне можно простить государственным мужам), у принца Рихарда был только один недостаток – он не был тем, кто вольно или невольно занимал в последнее время слишком много места в мыслях и в сердце Фредерике.

И не сказать, что Рике в жизни отважилась бы на что-то большее, чем брошенный украдкой взгляд. Она и без постоянных нотаций компаньонки понимала, сколько пар глаз направлены постоянно на принцессу и чем может обернуться одна маленькая неосторожность. Но судьба, словно в насмешку, нанесла принцессе весьма болезненный удар. Моритц фон Франкен попросил принять его, чтобы попрощаться.

Рике снова и снова вспоминала в памяти прощальный разговор с Моритцем. Она чувствовала себя полной идиоткой, а кузен смотрел на нее с пониманием и даже сочувствием - Мне жаль, кузина Фредерике, что мои слова или действия со ли быть истолкованы двояко. Меньше всего на свете я хотел причинить вам неприятности и стать причиной семейных ссор.
– Вы и не причинили. Моритц... Мой муж ... Его Высочество - очень понимающий человек. Он не станет принимать решения на основании пустых сплетен. А в остальном, мы с вами ни в чем не виноваты.
– О, да. Очень понимающий.
– Моритц фон Франкен усмехнулся. Потом задумчиво поболтал вино в своем бокале и серьезно спросил.
– Кузина, вам графиня никогда не рассказывала, почему наша семья оказалась в такой ситуации с наследством?
– Вы имеете в виду, почему король отказался признавать наследников или почему вообще пропал молодой граф?
– уточнила Фредерике.
– Почему король Фразии не отдал земли, понятно и так. Такой куш сам шел а руки, кто бы отказался. А вот почему от нашего дяди нет следов даже столько лет спустя?

– Матушка рассказывала.
– Рике начинала понимать, что сейчас услышит что-то, что ей очень не понравится. – Как я поняла, там весьма темная история. И связана она с тем, что дядя, ухаживая за дамой, перешел кому-то дорогу.
– Можно сказать и так, - Моритц поморщился. – Тетушка всегда отличалась, уж простите меня, кузина, некоторой долей типично фразского ханжества. Наш дорогой дядюшка перешел дорогу не кому-нибудь, а своему сюзерену – герцогу Георгу.
– Ох… - Фредерике в ужасе прикрыла ладошкой рот. Герцог Георг до недавнего времени – один из окрестных владетелей, с которым Шатцфельз поддерживал отношения больше по принципу «лишь бы не война». Ходили слухи, что в последние годы всеми делами в герцогстве заправлял наследник – тоже Георг, потому что старый герцог, который и по молодости не отличался добрым нравом, на старости лет совсем выжил из ума.
– Вот-вот. Незадолго до исчезновения дяди по двору Георга начали распространяться упорные слухи о том, что детская дружба, связывающая в свое время юного пажа и крошкой-принцессой, отнюдь не угасла с годами. А всего год спустя, как только поутихли шум и поиски, старый герцог начал бракоразводный процесс, в результате которого герцогиня более двадцати лет провела в захолустном замке, без права покидать выделенные ей владения и видеть родителей и детей.
– О-о… - О скандале в герцогском семействе Фредерике, конечно, не могла не слышать. Хотя и случился он задолго до ее рождения, подобные истории сопровождают вельможные фамилии десятилетиями. И, тем не менее, до сих пор ей в голову не приходило связать две загадочные истории в одну. – Именно поэтому ваша матушка обратилась к Людовику, да? Не потому, что дядя собирался к нему на службу, а потому, что никого другого герцог Георг бы не послушал?
– Примерно, так. Хотя, дядя действительно собирался оставить двор Георга и перебраться к франкам. Именно потому Людовик так интересовался его судьбой, а вовсе не из-за того, что бес памяти влюбился в молодую графин, как любит приукрашивать молва.

Хотя, надо признать, это вмешательство все равно ничего не дало. Следов преступления не нашли, что не удивительно. А матушка осталась при дворе короля, которому была многим обязана. Ваш батюшка, кстати, оказался наиболее прагматичным из всех. Он начал хлопотать о праве своей жены на наследство еще до того, как стихла шумиха, сразу, как только всплыли первые подробности. Впрочем, графа Моритца вы знаете лучше меня, он всегда отличался здравомыслием и отсутствием склонности к лишним иллюзиям.
– Да… - Фредерике задумалась, пытаясь связать этот разговор с поводом для встречи. Получалась не очень веселая картина. – И почему вы рассказываете не это сейчас, на прощанье? Намекаете… - Нет, упаси Творец! – Кузен Моритц поднял руки, всем своим видом показывая, что ничего такого он в виду не имел. – Просто, я подозреваю, что при дворе будет много желающих использовать в своих целях вашу тонкую натуру и ваше доброе сердце. Поскольку я больше не могу быть рядом с вами, чтобы защитить, я подумал, что лучше бы вам знать эту страницу в семейной истории. Знать, чтобы иметь возможность делать выводы самой.