Невеста принца

— Дело совершенно в другом, — серьезно проговорил Эрик. — Сегодня вечером я понял, что ты — самая лучшая невеста в мире. Жюли Бриттон, ты — особенная. Хочешь услышать, почему?

— Надеешься, что я могу сказать «нет»?

Эрик широко улыбнулся:

— Вот и причина номер один. Чувство юмора. Моей жене оно необходимо.

— Это любой жене необходимо. Если бы у женщин не было чувства юмора, институт брака давным-давно бы изжил себя, — сказала Жюли. — Назови причину получше.

— Назову. — Он снова стал серьезен. — Жюли, у тебя есть все те качества, которые я всегда хотел видеть в жене-королеве. Ты верная, ты предана долгу, ты уверена в себе и элегантна. Но еще важнее другое: за то время, что мы были вместе, я увидел, что ты умеешь заботиться о других, что у тебя есть свои взгляды и убеждения и ты не боишься возражать мне, отстаивая их. Ты достаточно умна, чтобы, когда нужно, держать меня на расстоянии, а когда нужно — дарить мне свою близость. Ты будешь прекрасной матерью для наших детей. Идеальный случай.

— Все продумано и тщательно обосновано. Чему удивляться? Эрик всегда живет головой, а не сердцем. Она любит его, но не выходить же замуж только потому, что ее сочли «подходящей»?

Проглотив обиду, Жюли решила дать ему еще один шанс.

— И это все? — спросила она.

— Нет, — ответил он.

Эрик наклонился и поцеловал ее. Это был горячий, нетерпеливый поцелуй. Его губы завладели ее ртом, они не спрашивали, а требовали. А ее тело слишком отзывчиво отвечало на его требования; нет, этому нужно положить предел. Жюли оттолкнула Эрика, и он отодвинулся, послушно, хотя и неохотно.

— Ты хочешь взять меня в жены, потому что между нами существует… влечение?

— Так ты тоже заметила? — спросил он сухо. — Да, черт возьми! Нужно быть сумасшедшим, чтобы не жениться на женщине, которая безо всяких усилий может… — он запнулся, осторожно подыскивая слова, — вызвать у меня ответную страсть.

— Похоть еще не причина для женитьбы.

Впрочем, остальные твои причины тоже…

— Что ты такое говоришь?

Жюли глубоко вздохнула. Все в ней перегорело; злость ушла, осталась только печаль.

— Я говорю, Эрик: большое спасибо. Я очень польщена, что ты предложил мне стать твоей женой.

«Польщена»? Он надеялся услышать наконец слово «счастлива». Впрочем, достаточно, чтобы она просто сказала «да».

— Жюли, что ты мне ответишь?

— Прости меня, Эрик. Я не могу выйти за тебя замуж. — Она никогда не думала, что скажет такое в ответ на долгожданное предложение своего принца. На сердце Жюли навалилась невероятная тяжесть.

Эрик ожидал, что она удивится, что будет колебаться; он даже понимал, почему она сомневается в его мотивах. Но он совершенно не был готов к тому, что она наотрез откажет ему.

Откинувшись назад, он вглядывался в ее лицо.

— Ты не хочешь за меня замуж?

— Прости. Я… не могу принять твое предложение.

Эрик недоуменно сдвинул брови.

— Но ты говорила, что любишь меня!

— Я люблю тебя, Эрик, — сказала она тихо.

— Но этого недостаточно.

Эрик ухватился за ее слова:

— А что будет достаточно? Я дам тебе все, что в моей власти.

Она в этом не сомневалась. Он предлагает настоящий брак, а человек он щедрый, хороший человек. Но ей от него ничего не нужно, кроме любви, а любви он ей предложить не может.

Его голос зазвучал мягче:

— Жюли, ты боишься, что я буду плохим мужем? Признаю, последние несколько недель со мной было нелегко, но поверь, все это из-за дурацкого положения, в котором мы оказались.

— Я понимаю. Не в этом дело.

Прошло несколько минут. Наконец Эрик сказал:

— Кажется, я догадался, в чем дело. Ты любишь меня и хочешь, чтобы и я любил тебя. — Он говорил безо всякого выражения. — Что ж, я тебе уже говорил, как отношусь к любви.

Действительно, говорил; и еще ясно объяснил, как он относится к ней. Пусть не словами, но его действия — забота о ней, его поддержка, его нежность — выдали его чувства.

Теперь Жюли почти не сомневалась, что Эрик любит ее, но признаваться в этом ни себе, ни ей не собирается.

Жюли встала.

— Да, я знаю, как ты к этому относишься, а ты теперь знаешь, как к этому отношусь я.

Мне очень жаль, Эрик, но я не могу выйти за тебя, — повторила она тихо. И ушла.

На следующий день Жюли улетела с острова Андерс. Она придумала для короля какое-то правдоподобное объяснение и попрощалась с ним и с Уитом во дворце. Эрик сам заказал ей билет на самолет и после завтрака отвез ее в аэропорт.

Ему не хотелось разговаривать, и он был доволен, что она тоже молчит. Отказ Жюли ранил его гораздо сильнее, чем он мог себе представить.

— Здесь я с тобой расстанусь, — сказал он, затормозив у дальнего входа. Ему совершенно не хотелось развлекать публику прилюдным прощанием на взлетной полосе.

— Конечно.

Эрик достал с заднего сиденья ее сумку и передал ей.

— Спасибо, что не устроила сегодня сцену во дворце, — произнес он ровным голосом.

— Ты можешь сам сообщить новость отцу, когда сочтешь нужным.

— Перспектива не из приятных.

Они стояли лицом к лицу. Почти против воли Эрик поднял руку и дотронулся до ее щеки.

— Все еще не могу поверить, что ты уезжаешь.

— Так надо, — прошептала Жюли. — Прощай, Эрик.

Она пошла прочь и скрылась за дверями аэровокзала.

Выругавшись, Эрик снова забрался в машину. Но не уехал, а смотрел, как ее самолет оторвался от земли, а потом еще подождал — на случай, если она передумала. Но среди небольшой группы людей, вышедших из дверей аэровокзала, Жюли не было.

Эрик вывел машину на дорогу и снова выругался. Почему ей удалось остаться благородной и великодушной до конца? Почему она не могла закатить скандал или сделать какую-нибудь мелкую пакость, чтобы ему не было так жаль потерять ее? Например, послать его к черту, чтобы дать ему повод разозлиться на нее и выпустить пар? И почему, в конце концов, она просто не приняла его предложение?

Нет, это невозможно. Такая женщина, как Жюли, ни за что не согласилась бы выйти замуж на его условиях. Он с самого начала был прав — не нужно было с нею связываться.