Невеста решает бунтовать

— Он разграбил сокровищницу? — поражаюсь я.

Господин посол действительно намерен жениться на мне? Я невольно расплываюсь в улыбке. Наверное, со стороны я выгляжу дурочкой, но я никак не могу погасить улыбку. Меня буквально распирает от счастья.

А самый поразительный подарок я нахожу на дне ларца.

В футляре дарственная. На город Скандер в провинции Шенай.

Глава 22

Ужин проходит в непривычной атмосфере. Разговор вертится вокруг незначительных тем: премьера в опере, лишение должности мелкого чиновника, пойманного на взятке, интерес к северному морскому маршруту и сообщение об успешном продвижении от капитана Шайса, которого я рекомендовала. Иногда разговор касается прибытия имперской делегации, но вскользь. Папа с Кеем заговорщицки переглядываются. Мама привычно отмалчивается, почти не встревая в разговор, но изменился её взгляд, стал цепким, наполнился жизнью. Я так и не призналась маме, что принц Шенайский и есть господин посол. Как я могла открыть не свою тайну?

Слуги подают десерт.

— Великий князь упомянул весьма деликатные обстоятельства. Наследный принц, уверенный, что Иси благосклонна к Рею, хранил молчание, но на самом деле его высочество с юности влюблён в нашу девочку.

Что?!

— Па-а-а? Ты в это поверил?!

— Конечно.

Ерунда какая-то. Невозможно. Папа словно забыл

А что если… папа под ментальным контролем? Я знаю, что у песчанников есть как минимум один способ контроля — ритуальное Вино подчинения. Но кто сказал, что у них нет других методов. Я думаю, что есть.

Мне следовало догадаться раньше.

Вопросов появляется больше, чем ответов. Почему под ментальным контролем папа и, возможно, Кей, но не я? Почему контроль именно такой — затуманивающий разум, но не лишающий воли полностью? У папы ведь были “озарения”.

Надо разбираться…

— Неужели его высочество принц Джерден готов на мне жениться?

Вторая попытка, да?

— Принц Шенайский создал препятствие, — папа уклоняется от прямого ответа.

Аппетит испорчен.

Я остаюсь за столом до конца ужина, и когда родители встают, собираюсь пожелать им доброй ночи, но Кей опережает:

— Сестра, пойдём в комнату?

Ха…

— Да, — фальшиво улыбаюсь я. Я бы предпочла в другой раз, но будет ли этот другой раз? Так почему бы не провести время вместе? Сыграть, например, партию в вист?

Напряжение, царившее за ужином, исчезает. Мы смеёмся, болтаем о пустяках, однако беседа получается уютной, искренней. В игре жребием я оказываюсь в паре с Кеем, и мы выигрываем у родителей, а затем удача оставляет меня, ни в паре с папой, ни с мамой забрать победу не удаётся.

Увлёкшись, я забываю обо всех проблемах и по-настоящему наслаждаюсь вечером. Хотя правильнее сказать — ночью. За окном темень, время давно перевалило за полночь. Мама зевает и устало пристраивает голову папе на плечо.

— Доброй ночи, — мы, наконец, расходимся по спальням.

Моораца ждёт меня, сидя на кушетке в спальне. Странно, что она не ушла, оставив старшую горничную, но я не особенно задумываюсь, прохожу прямиком в ванную, чтобы смыть сегодняшний день. Я бы с удовольствием понежилась в тёплой воде, но уже поздно. Моораца помогает высушить волосы полотенцем, подаёт мне спальную сорочку. Разве у меня был персиковый многослойный шёлк? Не помню такого в своём гардеробе.

Обычно горничная помогает госпоже лечь, поправляет одеяло и только после этого уходит. Но не Моораца. Попрощавшись, она уходит, оставив гореть тусклый ночник. Хоть на этом спасибо — не промахнусь мимо кровати.

Я откидываю одеяло, собираюсь лечь.

— М-м-м… Иси, я уснул, пока тебя ждал.

Не знаю, поражаться наглости или восхищаться? А Моораца… сводница. Я прищуриваюсь, но по-настоящему никакого внутреннего отторжения не чувствую. Я искренне рада, что господин посол нашёл для меня время.

Он обезоруживающе улыбается и тянется к верхней пуговице рубашки, медленно расстёгивает, открывая горло. Я сглатываю, завороженно наблюдая. Почти не осознавая, что делаю, опускаюсь на край кровати, хочу протянуть руку, но всё же возвращаю контроль над собой и позволяю шёлку свободно скользить по коже, в полумраке, разгоняемым ночником, персиковый тон оттеняет кожу. Я провожу по плечу вниз. Господин посол замирает, глядя на меня, зрачки расширены, дыхание сбито.

Своим появлением он хотел меня смутить? Не выйдет. В то, что он действительно уснул, пока ждал, я не верю.

— Вы пришли, — отвечаю я.

— Иси, тебе не кажется, что “ты” для спальни подходит больше? Ах, да. Я здесь, чтобы спросить. Исидара, — он приподнимается на локте, — ты согласна стать моей женой?

Означает ли его вопрос, что я могу отказаться?

Я колеблюсь:

— Почему ты хочешь жениться на мне?

Я не вижу политической выгоды. Она, вероятно, есть?

— Точно. Забыл сказать… Иси, я хочу, чтобы мы были вместе, потому что полюбил тебя. Когда я вернулся домой, я понял, что мне тебя очень не хватает. Я по-настоящему скучал. Мне жаль, что между нами оказались государственные интересы.

— Без проблем, — перебиваю я. — Я знаю, что такое долг.

Чисто по-человечески я зла, но это не мешает мне признать — молчать было единственно правильным решением.

Он улыбается шире:

— Есть тайны, которые я не имею права раскрыть даже невесте, но мне ничего не нужно скрывать от супруги.

— Ха…

Полюбил?

Я боюсь быть обманутой и в то же время в глубине души я верю. Я ведь не совершаю ошибку, нет? Сердце бьётся как сумасшедшее.

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас, Иси, — мягкий голос, улыбка. Кажется, господин посол понял моё молчание неправильно.

— Ты полюбил… взаимно, — хмыкаю я и чувствую, как щёки начинают пылать.

Изначально я была благодарна за помощь и просто полагалась на господина посла, искала делового союза, но то, что я испытываю к нему теперь иное. Я люблю.

— Иси…

Он касается моей ладони, я ощущаю тепло его пальцев. Прикосновение бережное, невесомое. Я в любой момент могу освободиться, но не хочу.

— Да-а? — я подаюсь вперёд, вободной рукой опираюсь на его плечоо.

Что бы ни было дальше, сейчас у меня нет никаких причин отказываться.

— Ты мне должна желание.

— М-м-м?

— Ты дала слово, а потом при всех сдёрнуда с меня маску.

Что?!

— Ты… помнишь?! Как это возможно?! — я же не лишаю людей воспоминаний, я просто возвращаюсь в прошлое, мой дар никак на окружающих не воздействует.

— Я уехал, чтобы пройти инициацию. На меня больше не дейтвует магия.

— Не может быть.

— Что именно и почему? — удивляется он.

— На императора магия тоже не действует, однако будущее он не помнит, иначе бы ты располагал куда большей информацией.

— Логично. Но в отличии от императора я, во-первых, находился рядом, а не на другом краю света. Во-вторых, ты использовала дар непосредственно против меня. Я не имею в виду вред. Но ты ведь хотела, чтобы я тоже забыл. Я не знаю, какой фактор сыграл. Возможно, оба. Возможно, какой-то третий, неучтённый. Зато я знаю, что теперь ты должна мне желание.

А знаю, что прямо сейчас сотру его самодовольную усмешку. Первый испуг прошёл. Даже не испуг, а потрясение. Я отчётливо осознаю, что попала в очень уязвимое положение, но в то же время я доверяю. Желание будет шуточным и уж точно не во вред…