Невеста с огоньком или бесприданницу заказывали

Хотя это даже первым уроком нельзя было назвать. Так, легкая разминка, только для того чтобы посмотреть на состояние Марии и Генриетты.

Я не ожидала от них никаких подвигов, но все оказалось даже хуже, чем я могла подумать. Девушки были буквально деревянные, они совершенно не знали и не чувствовали своего тела. И как они в таком состоянии рожать-то собираются? Ведь выносить ребенка — дело совсем не простое, а потом еще и роды! Это огромная нагрузка для организма даже здорового, а уж если им никогда не занимались.

Стало страшно даже думать о том, какие здесь могут быть цифры женской и детской смертности. Жуть!

Именно в тот момент, когда дела начали медленно, но уверенно идти лучше, дверь распахнулась, и на пороге оказался никто иной, как мой жених с незнакомым мне мужчиной в возрасте и козлиной бородкой, которая никак не делала его привлекательнее.

А в моей голове вновь пронеслась сцена, когда меня за занятиями йогой, точнее даже за попытками, застукал мой дядя и какой скандал он поднял. Ну что же, будет интересно, пускай и весьма тревожно, посмотреть на реакцию герцога.

Вот только первым свой рот открыл не он.

— Какое бесстыдство! Мария, немедленно выйди отсюда! — заорал козлобородый, и я методом несложных логических вычислений поняла, что передо мной никто, иной, как советник. Муж Марии. Тот самый, с которым мне сегодня предстояло обсуждать мои расчеты. Прекрасно, просто прекрасно! Кажется, еще никогда за всю свою карьеру я не умудрялась продемонстрировать свой профессионализм с таких углов и сторон.

Мария тут же поспешила залиться краской стыдливости.

— Простите, дамы, мы будем ждать вас за дверью, — внезапно и весьма решительно выдал герцог и резко закрыл дверь в комнату, пока Мария Вуар, красная как рак, поднималась с небольшого одеяла, которое нам выдал дворецкий.

Понятное дело, что ни о каких специальных ковриках в этом мире не могло идти и речи. Тут до этого просто не доросли.

— Какой ужас! Я опозорила своего мужа! Он теперь выкинет меня на улицу! —запричитала девушка, хлюпая носом и готовая вот-вот разразиться истерикой.

— Немедленно прекратить! — рявкнула я так, что стекла в окнах возмущенно звякнули. Некрасиво вот так повышать голос, но что поделать — других вариантов, как быстро привести её в чувство, я всё равно не видела.

Мария, вполне ожидаемо, тут же замолчала, только смотрела на меня поражённо большими глазами.

— Господин советник ничего не посмеет сказать против ваших занятий и даже словом упрекнуть, по той простой причине, что они проходят по приказу невесты герцога, то есть меня, и вы, как мои наперсницы, обязаны подчиняться моим указаниям. Ведь так?

— Всё так, — тихо и как-то шокированно произнесли девушки.

— Вот и прекратите вести себя по-детски. Я хочу, чтобы вы занимались со мной, значит, вы будете заниматься со мной, — мой голос был холоден и спокоен, хотя я на самом деле не испытывала ни холода, ни спокойствия.

— Но что скажет герцог? — не скрывая ужаса, поинтересовалась у меня Генриетта.

Мне бы и самой очень хотелось знать, что на всё это может сказать Альберт Гласберг, но я не могла сейчас позволить себе показать ни слабости, ни неуверенности. Наоборот, на самом деле я была очень признательна герцогу за его прекрасное воспитание и выдержку. Даже если он был недоволен или возмущён тем, что увидел, он не позволил себе публично выразить ни того, ни другого, вполне разумно отложив этот разговор до момента, когда мы с ним окажемся вдвоём.

Не могу сказать, чтобы меня это сильно радовало. Наоборот, меня это скорее пугало, но всё это будет потом. Сейчас он позволил мне сохранить лицо, и я была за это ему весьма признательна.

— Со своим женихом я поговорю насчёт ваших занятий сама, — всё так же спокойно заметила я, а затем сообщила, что на сегодня мы закончили, но обязательно продолжим завтра. Хотя в последнем у меня не было никакой уверенности. Впрочем, вряд ли девушки решатся мне напомнить или меня упрекнуть.

Они воспитаны слишком тихими, воспитанными и покорными.

Тем временем мы удалились в отдельные комнаты для того, чтобы переодеться, а я замерла в размышлениях о том, что бы такое надеть к ужину. Передо мной стояла непростая задача. Мне нужно было срочно задобрить своего жениха всеми возможными способами и одновременно показаться достойной и проницательной перед советником, пускай моя интуиция настойчиво говорила, что этот поезд уже давно ушёл, и надеяться на подобное просто глупо.

Постояв некоторое время перед своим гардеробом, я выбрала одно из платьев, заказанных для меня герцогом. Оно было пепельно-голубым и достаточно строгим, если не считать прилегания и весьма глубокого выреза. Не бальное, но всё же достаточно праздничное, а главное — в цветах герцогства.

Надев его на себя, поняла, что попала в точку. Полукруглый вырез, вопреки моим ожиданиям, оказался совсем не таким глубоким, как я предполагала. Наоборот, он лишь слегка приоткрывал плечи и ключицы, но сидело оно на мне изумительно и просто потрясающе оттеняло мои глаза.

Стоило мне только выйти в обеденный зал, как я тут же поняла, что попала в яблочко. Уж что-что, но этот мужской взгляд я прекрасно знала. Глаза герцога были тёмными и метали такие молнии, что я даже разрумянилась. А его поцелуй...

Не знаю, как насчёт ледяной магии, которой он обладал, но мне совершенно точно стало жарко.

Единственный, кто сидел с недовольным видом, — это советник.

Это было плохо, но я понимала, что вряд ли уже смогу с этим что-то поделать. В лучшем случае он уже считает меня ветреной особой. В худшем — успел получить нагоняй от Альберта Гласберга за неуважительное ко мне отношение.

Но что в первом случае, что во втором — к моим предложениям он уже точно не будет относиться нейтрально.

Это было не очень хорошо, но я тоже уже давно не была юной и неопытной девочкой, которую можно было бы смутить такими вещами. Отнюдь. Я была ревизором, который не раз и не два сталкивался лбами вот с такими упрямцами, которые упёрлись в свои привычки и не хотели видеть ничего дальше собственного носа.

И я не просто сталкивалась, но и выходила из таких схваток победительницей.

Именно такой победительницей я собиралась выйти и сейчас.

Поэтому я тепло улыбнулась своему жениху и церемонно уселась на предназначенное мне место.