Невеста с Туманных островов

– Ты, случаем, не замужем?

– Нет, - с неподдельным изумлением, ответила она. Вопрос ее поразил, изогнул красивые брови, прогнал виноватое выражение из глаз. В тот момент Рэна показалась мужчине особенно красивой.

– Извини, - не скрывая облегчения, выдохнул Лаэрт. Единственная серьезная препона оказалась плодом воображения.

Почувствовал, что сам улыбается весело и широко. Рэна от этого словно оттаяла, засияла радостью, как поймавшая солнечный луч капель.

– Знаю, об этом нужно было раньше спросить, но как-то к слову не пришлось, - пожал плечами алхимик и поспешно поменял тему.
– Я приготовил тебе подарок.

Он неловко и суетливо достал из кармана футлярчик с серьгами. Рэна недоуменно глянула на мага, потом на коробочку.

– Ты хочешь сделать мне подарок, вопреки недавней истории?
– ее брови недоверчиво сошлись на переносице.

– Конечно, - просто ответил он, глядя ей в глаза.
– Мои чувства к тебе не изменились.

Рэна вздохнула и вновь посмотрела на коробочку.

– Не обижайся, пожалуйста. Но, если это кольцо, я не возьму, - твердо сказала девушка, для убедительности поспешно убрав руки со стола.

– Это не кольцо, - с улыбкой заверил Лаэрт и придвинул Рэне коробочку.

Девушка явно сомневалась, что стоит принимать подарок, но любопытство постепенно брало верх. Она коснулась пальцами черного бархата, смущенно поджала губы. В тот момент она казалась ранимой, нежной, и Лаэрт в который раз залюбовался Рэной.

Коробочка тихонько щелкнула. И как раз в эту минуту вернулся Сорвис. Райнделл всего на мгновение отвлекся на него и не увидел первой реакции Рэны на подарок. А потом было уже поздно - хозяин заговорил, продолжая прежнюю тему, волшебство недолгого уединения с Рэной разрушилось. Лаэрт заметил, что девушка проворным движением спрятала коробочку. Ему показалось, Рэна не хотела, чтобы о подарке знал брат.

– Очень изысканные серьги, - получасом позже поблагодарила девушка, когда маг провожал хозяев к их дому.

– Я рад, что понравились, - так же тихо ответил Лаэрт.
– Я буду тебе писать. Если позволишь.

– Я ведь говорила, что время ничего не изменит, - покачала головой Рэна.
– Так что не стоит. Пожалуйста.

Он хотел возразить, но девушка не дала.

– Прости, - отступив на шаг, быстро заговорила она.
– Ты замечательный. И дело не в тебе. Все дело во мне. Мне, правда, жаль, что ты... ко мне так привык. Это скоро пройдет.

– Ты ведь сама не веришь в то, что говоришь, - выпалил Лаэрт, пытливо заглядывая девушке в глаза.

– Прошу тебя, - ее голос дрогнул, в глазах заблестели слезы.
– Пожалуйста, не мучай ни себя, ни меня!

Она развернулась и убежала в дом.

Лаэрт замер, глядя ей вслед. Невообразимо! Рэна опять сбежала от него, не назвала никаких разумных или хотя бы мало-мальски понятных причин. Он ведь чувствовал, что нравится ей, но она снова отгородилась от него... Из оцепенения Лаэрта вывел щелчок закрывшейся двери. Маг вздрогнул, тряхнул головой, отгоняя наваждение, и решительно зашагал к флигелю.

Душу царапали раздражение и досада, логический ум отказывался принимать ситуацию такой, какой она была. В сердце ядовитой занозой засела обида. Даже не из-за того, что Рэна оттолкнула, а потому, что не посчитала его достойным объяснений.

За день пути в Эсфань Райнделл успел накрутить себя до такого состояния, что первым делом отправился в тренировочный зал. Час спустя полтора десятка испепеленных, разнесенных молниями в щепки и порубленных мечом чурок вернули заведующему кафедрой алхимии спокойствие. Вытирая пот со лба, тяжело дыша, Лаэрт осматривал плоды своих трудов.

– Смотрю, два месяца без магии дались тебе тяжело, - послышался за спиной насмешливый голос Абарса, руководителя кафедры боевой магии.

В другой раз Райнделл обрадовался бы другу, но теперь вид человека, любимого обожаемой женщиной, слишком болезненно напомнил о собственной неудаче.

– Да, трудно было, - бросил Лаэрт, вернув меч на стойку.
– Сколько ни повторяй эту истину, но только потеряв что-то, человек начинает ценить утраченное.

– И не поспоришь, - хмыкнул коллега.
– Тебе письмо принесли. От твоей матери.

– Спасибо, - коротко поблагодарил алхимик.

– Пойдем-ка выпьем. Отметим твое возвращение, - предложил Абарс и строго добавил: - Я не приму отказа.

– Может, матери что-то срочно понадобилось, - попробовал увильнуть Лаэрт.

– Мы оба знаем, что это не так, - покачал головой боевой маг.

С этим сложно было не согласиться. Госпожа Эминьена Райнделл, одна из сильнейших провидиц континента, не допускала в свою жизнь неожиданности.

Коллекционное вино, усталость и наводящие вопросы друга сделали свое дело - Лаэрт немного рассказал о Рэне.

– Хм, - протянул Абарс, покручивая ус.
– Если ты уверен, что нравишься ей, продолжай ухаживать. Больше ничего не могу посоветовать.

– Она попросила не писать ей. Сказала, чтобы не мучил ее, - буркнул Лаэрт, опустошив бокал.

– Говорить неравнодушному к тебе человеку, что любишь, - никакие не мучения, - веско сказал друг и подытожил: - Сдаваться нельзя, если уверен, что она та самая. Потому что тогда это уже не мучения. Это преступление чистой воды.

Эминьена Райнделл, пригласившая сына в гости на следующий вечер, сама отперла калитку до того, как Лаэрт успел позвонить.

– Рада тебя видеть, - поцеловав склонившегося к ней сына в щеку, сказала провидица.

Маг обнял мать и с удовольствием вдохнул аромат ее любимых духов. Черная смородина, мак, бергамот, апельсиновый цвет... Этому восхитительно теплому запаху она не изменяла уже много лет.

– Как провел отпуск?

– Было интересно и в определенной степени познавательно, - уклончиво ответил он, в который раз мысленно поблагодарив мать за то, что всегда старалась дать ему возможность рассказывать самому и не давила. Она настолько тактично позволяла сыну открываться в беседах, что он часто забывал о ее даре.

Лаэрт шел по извилистым дорожкам мимо клумб, невольно в мыслях возвращаясь к флигелю и саду вокруг. Воспоминания оказались болезненными, и он постарался отвлечься от них, рассказывая о растениях, отварах и смолах, которыми запасся.

Домашняя выпечка, длинноносый пузатый чайник, одетый в пестрый шерстяной чехол, тонкий аромат розовых лепестков в чашках, мягкий свет ажурных металлических ламп в беседке. Непринужденный разговор и общество матери, казалось, растворяли все тревоги.

– Ты мне так и не скажешь, кто та девушка, что ранила твое сердце?
– вновь наполняя чашку сына, подтолкнула госпожа Райнделл.