Невеста смерти
Шрифт:
А дальше, когда он вернется… кто знает, промелькнет ли снова эта искра между ними…
— Тогда дай руки, — вдруг сказал Доминик. Но взял ее не за руки. Наклонился, подхватил подмышки и одним движением вытащил из бассейна.
Они застыли рядом, у бортика. Доминик не убрал руки, и они лежали теперь на ее талии, горячие, сильные, надежные. Хоть стояла она не вплотную к нему.
«Может, поцелует меня, прежде, чем уйти…»— подумала она. Сладкое, тревожно-приятное волнение охватило ее. Еще мгновение — и их накроет волна необратимо.
— Ты еще боишься меня? — чуть-хриплым глубоким голосом спросил Доминик.
— Нет… уже нет. Немного — того,
— Да что это такое! — вдруг совершенно по-человечески раздраженно сказал он, взглянув наверх. — Так срочно! Я… быстро вернусь. Алиса… десять минут, — словно с усилием он отпустил ее талию, сделал шаг назад и … медленно растаял в воздухе. Прямо как был — в одних плавках.
Видимо, являться на встречу в неглиже им не запрещается, грустно подумала Алиса. Моменты спонтанной близости с Домиником ошарашивали. У нее кружилась голова, а в душе одновременно царили приятное смятение и противное горьковатое разочарование.
Ну, посижу, подожду… Может действительно быстро вернется. Вон, даже не оделся, значит, не собирается задерживаться.
Она огляделась. Возле бассейна стоял один из двух шезлонгов, что были у Доминика. А к нему была прислонена коса.
Алиса улыбнулась. Без своего «орудия» точно долго гулять не будет. Она протянула руку, чтобы переложить ее. Сесть в шезлонг коса мешала. Конечно, Доминик предупреждал не брать косу, но переложить-то можно!
И … в тот момент, когда Алисина рука притронулась к ручке, коса вдруг дернулась, резко сделала круг и со всего маху полоснула Алису по ноге.
От резкой боли она разжала руку, коса встала на место, а Алиса затуманивающимся взглядом увидела, как из голени хлещет кровь, просто потоком льется на гладкий бортик бассейна.
В глазах помутилось, она сделала шаг отступить от бассейна, чтобы не упасть в него, но пошатнулась и полетела в воду.
Прежде, чем взгляд полностью накрыла тьма, она увидела, как в воде, вокруг расходится красное облако, словно в фильмах про акул, нападающих на людей… Пару раз беспомощно ударила руками, пытаясь преодолеть тошноту, дурноту, вернуть уплывающее сознание, выплыть…
«Я же утону!» — пронеслось у нее в голове. Прямо сейчас, здесь, в месте, где не умирают!
И отключилась.
Глава 18
Доминик действительно был в бешенстве. Карл вызывал его как раз в тот момент, когда ему казалось, что все получилось. Когда ощущал, что девушку тянет к нему, а в ее глазах стоит почти, буквально без одного миллиметра, «то самое». И он точно знал, что нужно, чтобы преодолеть этот миллиметр.
… Он бы любил ее — да, именно это слово, глупое, человеческое! — глубоко, всепоглощающе. Выпустил бы вот это то, что внутри с тех пор, как стал приходить смотреть на спящую девушку. Еще тогда, раньше, до того, как забрал ее.
Наверно, достучался бы… Заставил бы перешагнуть все предрассудки, что до сих пор сидели где-то на периферии ее сознания.
Слишком она нужна ему, чтобы не достучаться! И сегодня все было… так правильно, так вовремя!
— Да, Карл, ты звал меня. Приветствую, — он принял почти совсем бесплотную форму, накинув на себя иллюзорный плащ.
Карл поджидал его в небольшом пустом пространстве, похожем на комнату среди облаков.
— Приветствую, Доминик, — со странной улыбкой ответил полупрозрачный Карл. — Новый список. Все не срочное, но уже есть, — Карл вручил ему длинный свиток. Доминик привычно пробежал его
глазами, запомнил и дематериализовал до полного разрушения. Они всегда так делали. Читали полуматериальный список на бумаге, запоминали и оставляли информацию лишь в одном месте — у себя в памяти.— Ясно. Список принял. Это все?
— Нет, подожди, я хочу поговорить с тобой, — усмехнулся Карл. Скрутил из белой массы, похожей на облака валик, положил сзади себя и сел на него, закинул ногу на ногу.
Доминик внутренне поморщился от досады. С каждой секундой его пребывания здесь Алиса от него отдалялась. Волны, что несли ее к нему стихали. Он боялся вернуться и упереться в прежнюю дистанцию между ними.
— Что еще? Я выполнил всю работу. Изъянов нет.
— Да, работаешь ты прекрасно! — хихикнул Карл. — Только вот не знаю, сколько еще это продлится! Ты… изменился, — Карл понизил голос. — Другим не очевидно, а я замечаю. Ты стал по-другому говорить, ты… явно проводишь много времени со своим… «питомцем».
— Это не запрещено, — ответил Доминик.
— Не запрещено. Но подозрительно. Ты чувствуешь к ней слишком тонкие человеческие чувства, ты привязался к ней. И, мне кажется, до сих пор не взял девушку. Она не твоя игрушка. Похоже на то, что, напротив, это она играет тобой.
— Нет! — чуть эмоциональнее, чем собирался ответил Доминик. — Девушка … покорная и милая.
— О! — захихикал Карл, сверкая уголками глаз из-под капюшона. — Вот такие покорные да — как ты сказал — «милые»? — лучше всех играют человеческими мужчинами. И тобой, похоже, тоже. Рекомендую не затягивать, — Карл резко стал серьезен. — Я не хотел бы применять к тебе санкции в конце года, лишать тебя любимого питомца. Не затягивай — возьми девушку, выпусти из себя то… что в тебе. Интерес к ней уменьшится, за несколько раз станешь к ней равнодушнее. А то наш Доминик совсем потерял голову. Даже забыл инструмент…
Ненастоящее сердце громко ударило, и непрошенная паника разлилась по бесплотному телу.
Доминик растеряно взглянул на руки. Да, он забыл косу. Так спешил, был так зол на Карла, был так ошарашен возможной Алисиной близостью, что коса… просто вылетела у него из головы. И, главное, где он ее оставил! Там, прямо рядом с девушкой!
— Могу вкатать тебе штраф за небрежное обращение с оружием вселенского значения, — чуть-издевательски сказал Карл. — Но пока не буду. Просто не теряй голову.
Но голову то Доминик в этом момент и потерял. Взглянул «вниз», в свое жилище. Облако крови, беспомощные взмахи тонких, как ниточки рук…
О Господи! Так говорила Алиса, и в этот момент Доминик про себя произнес это. Хоть у подобных ему было не принято упоминать Всевышнего всуе.
«О Господи, помоги!» — прошептал Доминик про себя.
— Я спешу, Карл. Нельзя оставлять инструмент, ты прав, — бросил он, и сквозь пространство поспешил домой.
— Забывают — они. Люди. Мы… либо не забываем. Либо не помним вообще… — услышал он вслед задумчивый голос Карла.
Он смерть. Он не может лечить.
Уверен, что мог бы заставить края раны сомкнуться, но что потом? Омертвение тканей? Или, напротив, быстрый неконтролируемый рост? Не исключено.
Доминик прислушался к ощущениям еще, когда бежал вниз, на ходу принимая плотную форму смуглого мускулистого мужчины. Вот это, пожалуй, можно. А в остальном у него сейчас только человеческие возможности.
В его власти — направлять события в сторону гибели. Но не в его власти спасать жизни и лечить.