Невеста вечности

– И вы ушли в монастырь? – спросила Катя.

– Да. Уехала в Калужскую область, там тихий монастырь. Потом уже, через несколько лет, когда началась реставрация Высоко-Кесарийского монастыря, я перевелась сюда с благословения игуменьи Евсевии.

– Вы жертвовали какие-то средства, деньги? – спросил Страшилин.

– Я пожертвовала некоторые средства, которые могла себе позволить. Я буду с вами откровенна – мой выбор монастырской жизни продиктован тем, что мне потребовалось убежище, – сказала сестра Римма. – Я могу долго говорить вам о духовных потребностях, о вере, но… прошлое научило меня, что полицейские – люди циничные и таким объяснениям не верят. Так вот я говорю вам как есть: мне нужно было убежище. И я его получила. После убийства отца и этого кошмарного уголовного скандала, который грянул, я стала парией в своей среде – в той среде, где прожила всю жизнь. Дочь мафиози… Ну а здесь я сестра Римма. Монастырь предоставил мне кров, и тут я обрела душевное равновесие и новый статус.

– Какой статус? – спросил Страшилин.

– Послушницы.

– Вы намерены постричься в монахини?

– Возможно, в будущем.

– Ну хорошо, с этим вопросом все ясно. – Страшилин покладисто кивнул. – Понимаю, что это для вас неприятно – вспоминать все это, но я обязан выяснить для следствия.

– Я не сержусь. Гневаться – это грех, – сказала сестра Римма.

– И у сестер Пинны и Инны, с которыми вы оказывали помощь Уфимцеву, в прошлой жизни тоже произошли трагедии. Одна – чемпионка по боксу, убила свою соперницу на ринге, у второй муж покончил с собой в медовый месяц.

– Вы и о них все узнали, – произнесла сестра Римма. – Сестры хлебнули горя в жизни. Я знаю, они не очень-то многословны, но мы говорили об этом. Я не буду от вас скрывать – мы говорили об этом. Для них монастырь тоже стал убежищем. Знаете, когда смерть являет себя во всей своей грозной неотвратимой мощи, что может сделать слабый человек?

– А с Уфимцевым вы или сестры о своем прошлом разговаривали?

– Нет, никогда.

– А он с вами говорил о своем прошлом?

– О каком прошлом?

– Ну, он когда-то занимал крупный пост в ЦК, почти министр. Партийный босс был.

– А, это, да, он иногда говорил о своей работе, но я не придавала этому особого значения. Я видела в нем лишь старика, за которым нужен уход, потому что он одинок и брошен.

– Но его интерес к религиозным вопросам, к Библии… Он ведь из старой породы – они в прошлом на Пасху устраивали концерты, чтобы молодежь церковную службу ночную не посещала. И вообще проповедовали атеизм, а тут вдруг – вас он стал привечать, тексты божественные читать. Мне непонятна эта метаморфоза, я хочу разобраться.

– Это метаморфоза возраста, – ответила сестра Римма. – Я вам повторяю, смерть, она…

– Но религия больше о вечной жизни рассуждает…

– Смерть, – повторила сестра Римма, – это единственное, что начинает нас волновать в определенный момент. Для Ильи Ильича тот момент наступил. Он страшился смерти. Он боялся умереть. Он спрашивал нас… Он хотел слышать слова поддержки и утешения. Мы порой разговаривали по душам – так ведь это называется, да? Вы это от меня хотели услышать? Мы с сестрами с ним разговаривали по душам. Пытались его успокоить.

– Как успокоить? Про рай рассказывали? – спросил Страшилин.

Сестра Римма глянула на него своими темными глазами.

– Придет такой час, когда и вы не захотите слышать ни про рай, ни про ад, – изрекла она. – Это час истины. И он ко всем к нам приходит. Некоторые стараются предугадать – когда. Обращаются к гадалкам, к экстрасенсам. Но другие пытаются, как бы это сказать – отсрочить… да, отсрочить неизбежное. Так вот и Илья Ильич тоже… Он порой спрашивал: может ли быть смерть милосердна? Может ли она повременить, чуть обождать?

Катя слушала сестру Римму с напряженным вниманием. Что-то есть во всем этом… во всех этих ее словах – таких туманных и вроде как отвлеченных.

– Так не отсрочил он ничего, – сказала она, – его убили.

– Не повезло старику, – ответила сестра Римма просто, – а можно мне, в свою очередь, вам задать вопрос?

Страшилин кивнул, он записывал показания в протокол.

– Вы что же, меня и сестер в его убийстве подозреваете?

– Мы расследуем дело, – ответил Страшилин. – Вы и сестры Пинна и Инна в числе тех, с кем потерпевший Уфимцев имел непосредственный контакт.

– Но ни я, ни сестры старика не убивали, – сказала сестра Римма. – Как нам убедить вас в этом?

– Мы расследуем дело, – повторил Страшилин. – Вот показания записываем свидетелей – видите, тут у меня надпись «Протокол допроса свидетеля». Вы проходите по делу как свидетель. Я еще спросить вас хотел.

– Я слушаю внимательно.

– Вы патронируете приют для детей, чьи родители находятся сейчас в местах заключения.

– Монастырь патронирует.

– Но вы, так сказать, куратор этого приюта от монастыря. Именно вы – сестра Римма.

– Да, это один из моих обетов послушания – заниматься организацией приюта для бедных детей.

– И спонсоров вы нашли, да?

– Приложила много усилий для поиска.

– Нет ли среди спонсоров прежних знакомых вашего отца?

– Есть, – ответила сестра Римма, – что толку скрывать от полиции? Вы все равно узнаете. Есть такие люди. Да, в прошлом судимые… Многие сейчас уже очень пожилые, и они богаты. Это самое главное. У них есть деньги и желание помогать. Дети ведь не виноваты, что их родители в тюрьме.

– Да, конечно, – кивнул Страшилин. – А вот часовня…

– Какая часовня?

– Та, что в Каблуково.

– А при чем тут часовня?

– Вы вроде как взяли на себя все бремя хлопот в районной администрации по поводу выделения участка и строительства.

– Монастырь хотел построить часовню, – кивнула сестра Римма, – в Каблуково уже готов план новой застройки и реорганизации. Там построят таунхаусы и коттеджи через несколько лет. Тогда цены на землю взлетят невообразимо. А сейчас там земля дешевая, ну и… Надо воспользоваться моментом и построить сейчас.

– Да, логично, и вы искали и нашли спонсоров?

– Я нашла, – ответила сестра Римма. – Там не такие уж крупные расходы на строительство.

– Место-то чудно называется: Смерть майора.

– Да, я тоже слышала. Люди порой называют места странным образом.

– А я часом подумал, не в честь ли покойной Надежды Крыловой вы там часовню воздвигли?

– Никогда не слышала ни о какой Надежде Крыловой. А кто она?

– Майор ОБХСС. Боролась с расхитителями тогдашней социалистической собственности.